Грешница - Наталия Левитина

– Вообще-то это Моцарт.

– Точно, Моцарт! «Севильский цирюльник».

– «Свадьба Фигаро», – поправил Никита.

– Да, да, «Свадьба Фигаро». Именно это я и хотела сказать! Моцарт неподражаем!

Никита засмеялся и щелкнул меня по носу, как ребенка.

– Ну и когда же ты бросишь курить?

– Э-э… Завтра. Наверное…

– Бросай! Курение несовместимо с беременностью.

– Да я как-то не планировала пока рожать, – обескураженно промямлила я.

– Куда ты денешься? – сверкнул веселой улыбкой Никита.

У меня подкосились колени, перед глазами замелькали черные точки. Я ошибаюсь или он сделал мне предложение? Он намекнул, что совсем скоро я уже буду беременна… Значит, сделал! Он сделал мне предложение! Так, срочно бросаю курить. Белое платье шить не буду, это не актуально. Лучше купить голубой брючный костюм, который я видела в «Шифоньере», – празднично и эффектно. Закатывать помпезную вечеринку в ресторане тоже не стоит. Обойдемся кафе – мои друзья, его друзья… Правда, мама, наверное, воспротивится. Ведь замуж выходит единственная дочь. Несомненно, ей захочется торжественного банкета, она пригласит городскую элиту. Неизвестно, как поведут себя родственники Никиты. А у него вообще есть родственники? Ладно, разберемся. Да, кстати, брючный костюм сводит на нет вопрос фаты. Фата мне не потребуется (глупо в двадцать девять лет изображать из себя непорочную деву). Разве что шляпку какую-нибудь присобачить на макушку… Да нет, какая шляпка! Я не сумею выглядеть в ней импозантно, стану похожа на Шапокляк… Кстати, к вопросу о фате. Американские невесты все как одна подходят к алтарю в фате и флердоранже. А уж они-то в плане сексуальной раскрепощенности от нас, россиянок, вряд ли отстают…

Когда же мы, наконец, займемся сексом?!

– Юля!

– А?

– Куда ты опять пропала?

– А… ну, я… Задумалась.

– О чем?

– О семантической иерархии базовых понятий теории индивидуальности, – пролепетала я.

– О семантической иерархии, – с удовлетворением повторил Никита.

– Совершенно верно!

Он с улыбкой рассматривал меня. Наверное, был потрясен моей эрудицией.

…Поклонников французской классики набралось не так уж много – от силы шесть человек, включая нас. Мы взяли в зал кофе и с комфортом разместились в мягких креслах. Интересно, что подумал московский профессор, заметив исчезновение двух участников? Обидело ли его наше пренебрежительное отношение? Или он вздохнул с облегчением? Хватило ли у него мудрости порадоваться за двух дезертиров, внезапно обнаруживших, что ни один тренинг на свете не стоит их обоюдного, нежданно вспыхнувшего интереса друг к другу?

Еще не кончилась реклама, а тяжелая рука Никиты уже прочно обосновалась на моем плече. Романтическая история героев фильма – встреча двух взрослых людей, испытавших личную трагедию, но постепенно открывающих в себе новое чувство, – была отличным фоном для проявления нежности. Я выжидала. Сейчас от ткнется носом в мою щеку, доберется до губ… Ничего более логичного и приятного нельзя и придумать! Виноградный вкус его губ сведет с ума, Анук Эме и Трентиньян растворятся в темноте, исчезнет холодный ветреный пляж с мокрой галькой и черным песком, и я окажусь в звенящем белом пространстве, пронизанном розовыми нитями света…

Ничего подобного! Гендиректор АО «Фростком», без сомнения, не день и не два изучал стратегию соблазнения девиц. И знал одну вещь: чем дольше держишь их на расстоянии, тем быстрей они потом раздеваются…

Конец фильма досматривала все еще девственницей. Но когда побежали титры и зажегся свет и я разочарованно двинулась по проходу меж кресел, Никита внезапно обнял сзади, повернул к себе и поцеловал.

О! О-о!! О-о-о!!! Я срываюсь со скалы, лечу вниз, вспарывая телом горячий воздух, и вонзаюсь в прохладную синюю толщу воды.

– Вау, – выдохнул Никита спустя минуту. – Голова идет кругом! Юля, ты…

Я отлично целуюсь.

Я знаю.

Нет, нет, только не надо говорить мне об этом! Достаточно восхищенного взгляда. Поцелуи, секс – это, наверное, единственная область человеческих умений, где похвала за мастерство звучит двусмысленно. Высший класс показывают профессионалы, не правда ли? А в сексе лучше оставаться любителем.

– Юля, ты…

– Что?

– Очень вкусная.

К счастью, не забыла дома бельгийские леденцы! Готова рекламировать их по телевизору. Невероятно дорогие, они зато напрочь уничтожают сигаретный запах и зубной налет.

– Ты тоже вкусный. И здорово целуешься!

– Беспрестанно тренируюсь.

– Что?! – возмутилась я.

– Как же иначе. Ни дня без поцелуя!

В фойе кинотеатра, игнорируя пристальные взгляды подростков, Никита вновь набросился на меня. Нельзя сказать, что я сопротивлялась. Скорее – вцепилась мертвой хваткой…

В гардеробе мы наткнулись на вопящего детеныша. Молодая мать (значительно младше меня) стояла рядом и смотрела на дочку со странным выражением лица: злобная мстительность перемешивалась с отчаянием и любовью. Взгляд киллера, склонившегося над жертвой, и благоговение молящейся монахини.

– Почему ты плачешь? – Никита присел перед малышкой, их лица оказались на одном уровне. Он взял ее за руку. – Кто тебя обидел, красавица?

– Мама чипсы не дает! – всхлипнула девочка.

– А сколько тебе лет?

– Че-е-ты-ты-ре-е.

– Ясно. А ты знаешь, что у блондинок от чипсов зеленеют ушки?

– Чего?

– У девочек со светлыми волосами, как у тебя, от чипсов ушки становятся зелеными!

– Нет!

– Правда.

– Да?

– Конечно!

Малышка потерла глаза кулачками. Надрывно всхлипнула, вздрогнув всем телом.

– Так надо было сразу объяснить, – сказала она.

– А ты не плачь. От слез глаза красные, нос – картошкой. Зачем тебе это? Ты ведь такая красавица.

Девочка застенчиво улыбнулась.

– Тогда пепси и чупа-чупс, – быстро сообразила она.

– О-о-о, – тихо простонала юная мать…

А я с восхищением смотрела на моего принца. Он не только не побоялся подойти к чужому орущему дитяти, но и умудрился успокоить его. Не всякий мужчина отважится на подобное. Девица, имеющая планы на данного кандидата, сразу представляет его в роли заботливого отца: вот он несет ночную вахту у детской кроватки, вот, не дрогнув, меняет младенцу подгузники. Какие чудесные, трогательные картины!

– Неужели ты как Штирлиц? Из всех людей больше всего любишь стариков и детей?

– Сказать честно?

– Да.

– Предпочитаю аппетитных девушек. Ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, ты меня не осудишь?

Покинув кинотеатр, мы тут же задумались о новом пристанище. Находиться на улице – в плену январского мороза – было совершенно невозможно. Спонтанно возникла идея пообедать в ресторане.

Невдалеке от кинотеатра мы отыскали заведение под названием «Динозавр». Конечно, идти туда было страшновато. Закрадывалось подозрение, не является ли коронным блюдом шеф-повара окорочок птеродактиля. А хотелось съесть чего-нибудь посвежее. Но наши страхи не оправдались.

И совершенно зря я назвала Никиту скупердяем! Нет, он не швырялся деньгами, пытаясь произвести неизгладимое впечатление на подмороженную девицу, и не кричал: «Несите все самое лучшее!» (в моей жизни случались встречи с подобными типами). И не проверял ежесекундно, на месте ли бумажник, и не пилил официантку за косточки в грейпфрутовом соке (и такие снобы тоже попадались). Нет, Никита был на высоте. Ни единым словом или жестом он не нарушил волшебную нирвану, в которой я прочно обосновалась.

– А теперь поищем, куда упасть, – сказал он после того, как мы расправились с меню. – Ты согласна?

– ?!

Да, герои фильма так и поступили – из ресторана отправились прямо в гостиничный номер. У меня бешено, где-то в горле, заколотилось сердце. Что означают его слова? Что сейчас мы, разморенные горячим обедом, найдем две кровати и невинно завалимся спать? Или он предлагает мне сеанс интенсивного горизонтального фитнеса для уничтожения лишних калорий? В народе это называется… Нет, не могу вымолвить… Опять сорвалось дыхание… И что я должна ответить?!

А кто всего час назад мысленно вопил: секса мне, секса!

Но теперь, столкнувшись с угрозой полномасштабной эротической авантюры, я пытаюсь спрятаться.

Никита выжидательно смотрел на меня с неуверенной улыбкой:

– Пойдем, малыш?

– Куда?

– Тут рядом гостиница. Я видел. Снимем номер. Да?

Я оторвала взгляд от чашки с кофе и посмотрела прямо ему в глаза. В зеленых глазах Никиты сияло обещание – любви, нежности и гарантированного экстаза. А еще – многолетней преданности, внимания и заботы. Сейчас мы снимем номер в гостинице, займемся сексом и после не расстанемся уже никогда. Потому что поймем: мы именно две половинки, долго искавшие друг друга. Мы прошли сквозь годы ожидания, грусти, неудачных знакомств и в конце концов соединились.