Хозяйка магической лавки 5 - Александра Черчень

заграничные специалисты, – выдал задумчиво Лаор. – Надо бы найти рабочих, что заливали фундамент. Строители из них никакие, зато садовниками могут стать хорошими.

Я приподняла брови и бросила взгляд на наемника, чтобы понять, шутит ли он. Но он выглядел совершенно серьезным. Ну ладно, может, так у них в Тиосе принято – сады возводить… ну и потом врагами удобрять землю.

– Давайте по деревне пройдемся, – попросила я старосту.

Мы успели пройти совсем немного, как я услышала пронзительный девичий крик.

Глава 16

Мы с наёмником переглянулись, а потом дружно посмотрели на побелевшего старосту. Первой мыслью отчего-то было: «жертвоприношение!». Видимо, на меня плохо повлияло соседство с Фолиантом. Ну или события последних дней.

У меня, если честно, даже волосы на затылке зашевелились от страха.

– За мной, – скомандовала я Игару, сама схватив под руку Лаора и направляясь в сторону, откуда доносился жалобный плач.

– Твоя интуиция не подвела, Лаорушка, – шепнула Сара, у которой от нашего быстрого шага развевалась на ветру закладка. – Можешь смело открыть рядом с нашей лавкой салон предсказаний.

– Пожалуй, мне больше нравится зарабатывать другим способом, – хмыкнул наемник.

– Зря, подумай о своём здоровье. И долго ты сможешь махать ножом? Ну, ещё с пяток десятков лет, а дальше что? Нищая старость с копейками вместо пенсии? – не отступала Сара. – А так мы станем компаньонами и будем делать деньги.

Я едва не подавилась воздухом от ее заявления.

– Сарочка, давай ты свои планы по обогащению оставишь на потом? – попросила я, возмущенно посмотрев на неё. – Здесь происходит преступление…

Мой голос дрогнул. Несколько лет назад в какой-то далёкой от столицы деревеньке произошло ужасное преступление. Когда жители решили в сезон дождей принести в жертву целую семью, чтобы задобрить природного бога. И эта история была на всех полосах газет еще долгое время. Я очень боялась, что столкнусь с чем-то подобным.

– Да я уже разглядела, обычная драма жизни и никакого криминала, – отозвалась Книжуля.

– Скорее трагедия, – мрачно добавил инкуб, который также видел куда лучше меня и уже сделал вывод о том, что творится у храма.

Крики привели нас именно к дому Единого. У самой калитки собралась толпа.

– Кто-то умер? – предположила я, замедляя шаги и поворачивая голову к деревенскому старосте.

– Нет, что вы, леди, – отозвался он тихо. – Праздник наоборот. Семья Димиса дочь замуж провожают.

– Судя по крику и плачу, скорее выгоняют замуж, – со скепсисом шепнула Сара.

Или продают…

Я подошла достаточно близко, чтобы разглядеть происходящее. Среди взрослых женщин и мужчин выделялась хрупкая, низенькая девушка с раскрасневшимися щеками и носом. Её длинная светлая коса была украшена лентами, а из-под тёплого плаща – по крайней мере, так выглядел заштопанный кусок ткани – выглядывало белое платье. Видимо, невеста. Но, сделав ещё несколько шагов и оказавшись рядом с ней, я заметила, что девушкой её можно назвать с натяжкой. Передо мной стояла девочка, максимум двенадцати лет.

Ее держали под руку две женщины. Одна уговаривала мягко, а другая, постарше, с седой прической, со злостью сжимала ее руку и смотрела не совсем дружелюбно.

– Не ерепенься! Кто тебя ещё замуж возьмет, ежели не мой брат? – говорила вторая. – Кобылу за неё предлагают, а она нос воротит.

– Милуша, не серчай на папеньку, идём в храм…

У меня глаза на лоб полезли от осознания, что замуж отдают по сути девчонку. Я в двенадцать лет ещё устраивала чаепития с куклами!

Я снова обратилась к старосте:

– А жених у нас кто?

– Ванко. Очень хороший мужик. У него дом большой, скота много, а ходит бобылём. Вот и решился, – мужчина начал нервничать, заметив мою негативную реакцию. Впрочем, Лаор тоже не выглядел счастливым за новобрачных. – Вон он стоит, в тулупе зелёном.

И действительно, стоял.

Крупный такой, мрачный мужик, который глядел ровесником дяди Кондрата.

– А не староват ли «молодой» для невесты? – хмыкнул Лаор. – Взял бы вдовушку какую, бобыль, а?

– Тебе-то какая суть, господине хороший? – мрачно спросил Ванко, шагнув ближе. – Ехал мимо и едь, не суй нос в чужие дела. Так и без него остаться можно.

– Угрожаете? – не на шутку восхитился Лаор.

– Да нет, думку свою думаю. Вслух.

Я сделала шаг вперёд и, оглядев всех максимально тяжёлым взглядом, спросила:

– Сколько лет Милуше? – я обратилась к стоящим рядом с ней женщинам.

– Шестнадцать весен сравнялось, – дрогнувшим голосом проговорила одна, видимо, мать.

Из толпы вдруг выкрикнула какая-то бабка:

– Что ж вы врете, окаянные? Девке и четырнадцати нет! В одну годину она с моей внучей родилась, прекрасно помню!

– Да у тебя, Агафья, уже ум за разум заплетается, – взвилась вторая, державшая всхлипывающую девочку тётка, приходящаяся сестрой жениху. – Шестнадцать Милке!

– Значит, венчаться идете?

Надо сказать, что я ожидала быстрого и однозначного ответа. Но его не последовало. Более того, глазки у всех забегали.

– Поклониться Единому пришли, – проговорил наконец староста, когда тишина стала совсем уж звенящей.

– Как это?

Вперёд из толпы протолкалась давешняя бабка и, плюнув под ноги, сказала:

– Поклониться и уйти, госпожа. Ванко венчан ведь уже.

Что?!

– А это всё… – я обвела рукой и «гостей», и невесту в наряде. – Что значит?!

– Жинка моя пропала десять лет как. Тела не нашли, – прогудел в ответ Ванко. – Единый же запрещает вставать перед собой со второй женой, пока первая в гроб не ляжет. Потому мы просто засвидетельствовать намерение.

– Третий раз за пять лет! – вновь взвилась Агафья. – Моришь девок, окаянный! Племянницу мою в той године схоронили, а теперь снова «женишься».

– А что ваш священник на эту тему говорит? – я кивнула на храм Единого.

Все замолчали. Даже бабка, потому что ругаться с односельчанами – это одно, а на Единого совсем другое.

– Так мы у него не спрашиваем…

– Восхитительно, – почти оскалилась я и повернулась к смотрящей на меня с отчаянной надеждой девочке и по-прежнему крепко державшим её женщинам. – Значит так. Хочу напомнить, что эта деревня находится на территории нашего королевства и подчиняется его законам, которые говорят о том, что девушек можно выдавать замуж с восемнадцати. В шестнадцать – только по важным причинам. Например, беременность. Ты беременна, Милуша?

Она судорожно замахала головой и зашептала:

– Нет, госпожа, спасибо, госпожа, помогите, молю вас…

Я повернулась к Ванко и толпившимся за его спиной жителям, которые, судя по мрачным лицам, были совсем не в восторге от того, что новоявленная госпожа вдруг начала совать нос в дела деревни.

Несколько секунд сверлила Ванко тяжёлым взглядом, затем обернулась к Лаору и сказала:

– Займись девочкой.

Он понял меня без лишних слов, подошёл к девочке и, присев перед ней, заговорил мягким, ободряющим тоном:

– Милуша, тебе нужно сейчас вернуться домой и собрать свои вещи, – его голос звучал тихо, но уверенно. – Ты больше не будешь здесь жить, ты пойдёшь со мной к леди Харвис.

Девочка всхлипнула, глядя на меня широко открытыми, полными страха глазами. Я наклонилась, чтобы взглянуть ей прямо в лицо:

– Всё будет хорошо, Милуша. С этого момента ты под моей защитой, – я старалась, чтобы голос звучал уверенно, и мне удалось разглядеть в её глазах маленькую искру надежды.

– Спасибо, госпожа, – прошептала она.

Я выпрямилась и обратила внимание на «жениха», который хмуро смотрел на происходящее. Он недовольно переминался с ноги на ногу, явно желая высказаться, но опасался последствий. Взяв себя в руки, я произнесла, не отводя взгляда от его лица:

– Что касается кобылы, которую вы отдали в качестве «выкупа», – я сделала акцент на этом слове, – ее непременно вернут.

– Э-э-э… мы ее уже продали, – опустив взгляд, проговорила мать девочки-подростка.

Вот же быстрые, а?! Даже девчонку не передали, а выкуп уже куда-то пристроили!

Чего мне стоило не вспыхнуть от ярости, не знал никто! Но я взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Значит, я выкуплю девочку у ее родителей, и они передадут вам средства за лошадь.

– Надеюсь, сумма будет справедливой, госпожа, – ни капли не застеснялся Ванко, по-прежнему не отводя взгляда.

Дерзкий. Мерзость.

Я не ответила и повернулась, подхватив подол платья, чтобы не запачкать его в снегу и грязи,