Камни Рун (СИ) - Якубович Александр

— Что произошло? Кто-то ранен?

— Витати, — ответил Осиор. Рана затягивается, но не так быстро…

— Колотая? — мигом сообразил Бальдур, переводя взгляд на Отавию. — Какая удача! В смысле, это ужасно, но у меня есть прекрасное решение! Сей момент!

И бочком выскочил из комнаты.

— Ее надо посадить под замок, — Отавия указала острием стилета на винефика, — она безумна, а справиться с ней магией, по всей видимости…

— Никто никого никуда сажать не будет, — вступился за винефика Осиор.

— Дорогой, мне кажется, наша спутница права, — серьезно кивнула Виола.

Ирман сделал шаг вперед и опять поднял к плечу мортиру.

— Если ты еще раз направишь на меня эту штуку!.. — взорвался учитель.

— Ее Величество совершенно права! Она винефик! — возразил Ирман. — Вы с ней не справитесь!

— И не надо будет! — продолжил Осиор.

Только Витати молча смотрела в потолок. Почему она так отстранена?

— Так можно воды? — спросил я, пока все более-менее притихли.

Этот мой вопрос сбил накал страстей и все немного отвлеклись. Отавия опустила клинок, а Ирман, не расставаясь со своим странным оружием, кликнул рабов, чтобы принесли мне воды. И только после того, как я утолил жажду, вернулся Бальдур с каким-то порошком.

— О! Вода! Отлично! Это средство стоит обильно запить…

Лекарь вырвал у меня из рук стакан, налил в него из кувшина воды и только после этого, два раза глупо моргнув, обратил внимание на то, что я в сознании.

— А как… — начал растерянный Бальдур, но Осиор быстро щелкнул пальцами перед носом лекаря, привлекая его внимание.

— Тут рана все еще кровит, — заметил истигатор.

Бальдур, продолжая заинтригованно коситься на мою постель, опустился на колено и едва ли не силой засыпал странный порошок в рот винефика, а после — заставил выпить несколько стаканов воды.

— Какая дрянь… — поморщилась Витати.

Винефик поднялась на ноги и, пройдя мимо напряженной Отавии, рухнула в небольшое кресло в самом углу комнаты.

— Бальдур, ты не оставишь нас? — сладким-сладким голосом спросила Виола.

Мы с учителем моментально напряглись. Я знал этот тон госпожи Виолы. Так она говорила, когда я попадал в какой-нибудь очередной переплет или отвлекался во время занятий. По напряженной спине Осиора же было видно, что он тоже хорошо знаком с этими интонациями, так что мы оба уже готовились к какому-то сложному разговору.

Бальдур жил на свете не первый день, был старым вдовцом, так что, даже не заметив нашу с Осиором реакцию, быстро смекнул, откуда дует ветер. Здраво рассудив, что он не желает быть участником наших склок, лекарь откланялся, а вместе с ним исчез и Ирман — он недолюбливал госпожу архимага, так что слуга между любопытством и комфортом выбрал последнее. Все равно учитель, я уверен, рано или поздно ему все расскажет. Или он просто останется под дверью и тихонечко подслушает, о чем будет вещать Виола, ни капли не стесняясь своего поведения.

Когда в комнате остались только я, Осиор, Виола, Отавия и Витати, архимаг подошла к принцессе и наконец-то отобрала у нее стилет.

— А теперь расскажи, что тут вообще произошло, — строго сказала женщина, игнорируя все титулы Отавии.

Девушка мигом стушевалась. По лицу Отавии было видно, что принцесса не была готова услышать такое от архимага — слишком по-отечески, наставительно звучали слова Виолы, учитывая, что десятью минутами ранее наследница Форлорнов пырнула в живот келандского винефика. Видимо, Виола на самом деле воспринимала эту ситуацию так, как она ее озвучила ранее: девушки повздорили и что-то не поделили.

Отавия немного помялась, а после, собравшись с мыслями, начала свой рассказ:

— Витати почти не помогала нам ухаживать за Реем, пока он был в ступоре… Даже Ирман, помогал его разминать, перекладывать, носил еду. Господин Осиор постоянно разминал и обтирал Рея, я помогала ему с разминками, иногда…

Отавия запнулась и перевела взгляд на мою кровать. Я уже откинулся на подушки — сил не было от слова совсем, но все происходящее выглядело настолько диковинно и странно, что я из последних сил держался в сознании, чтобы узнать, чем же все закончится. Но даже из положения лежа, из-под едва прикрытых век, я увидел, как принцесса стала заливаться краской. Она заботилась обо мне? Помогала мыть, разминала мышцы? По уму, сейчас я должен был испытать жгучее чувство стыда — по всей видимости, я довольно долго провел в том колодце, пытаясь ухватить светящийся осколок, чем доставил всем немало проблем.

Мысли путались, а обрывки воспоминаний не хотели складываться в общую цельную картину. Я помнил, что Осиор все же нашел меня, но что этому предшествовало? Как мы вообще оказались в этом доме, кто тот странный мужчина, что дал какой-то порошок Витати? Когда к нам успела присоединиться Виола?

Я помнил Нипс, помнил дурманящую сладость желтоцвета, помнил свое пробуждение и страшные раны, которые мешали мне двигаться. Последние, кстати, уже затянулись — я успел провести пальцами по животу и груди и нащупал огромные, страшные рубцы. Но почему их не залечили магией?..

Вопросы только роились и множились, отчего начинала болеть голова. Но в целом, мое сознание было достаточно ясным для того, чтобы послушать, чем же все закончится.

Одно я знал точно: дорога крови вырвала меня из пустоты колодца, из этой бесконечной погони. И эта кровь, судя по всему, была кровью именно винефика. Вот только почему Отавия говорит, что Витати пыталась меня убить? Нет, наши тренировки сложно было назвать дружелюбными, а келандку — аккуратным тренером, но Витати никогда не пыталась мне навредить. Я был истинным магом, и пусть мой путь был осквернен печатной магией, дочь Степей верила в то, что мы с ней — одного вида, что я более дикий, истинный маг, нежели маг печатей Круга. И на самом деле, я пользовался дикими рунами намного чаще, чем заклинаниями, которыми меня обучили Осиор и Виола. Витати считала, что она должна помогать мне, обучать меня и, если потребуется — защищать. За эти два года келандка стала мне старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Немного хмурой, холодной, жесткой, а, временами, и жестокой, но все же сестрой, что заботилась обо мне. А после отъезда Осиора на север — мы сблизились только сильнее, пусть я без конца пропадал во дворце, башне или позже — в кабаках с другими магами, я всегда, по мере возможности, старался разделить с Витати ужин, я редко отлынивал от ее тренировок. Потому что это было только наше с ней время, наше общение, наше общее времяпрепровождение. За год жизни в Шамограде я досконально изучил каждый изгиб бровей, каждое движение поджатых губ и каждый взгляд мертвенно-белых глаз винефика. При внешней холодности и отстраненности, Витати была таким же человеком, как и я, как и любой в этой комнате. Другая культура, другие традиции и устои — она не показывала своих эмоций и чувств — но я помню ту бурю, которая поднялась в ее глазах, как изменился ее голос, когда она повстречала своего соотечественника. И как решительно она снесла отступнику голову, бросив ее потом, почти играючи бросив, на стол Трибунального Истигатора Неро.

Задумавшись, я перестал слушать, что говорила Отавия, а когда опять сосредоточился, она уже заканчивала:

— А потом она занесла над Реем этот стилет, чтобы заколоть и я…

— Выскочила из шкафа, отобрала у келандской убийцы магов нож и пырнула ее сама, — с иронией закончила Виола.

— Ну да… — ответила смущенная Отавия.

Сейчас она походила на растерянную девчонку. Удивительно, но в присутствии Виолы, девушка стушевалась и не знала, как себя вести. При этом мне в глаза бросилось их внешнее сходство: белые локоны, горделивая осанка, тонкие кисти рук… Только Виола была почти на голову выше принцессы — и это без каблуков или прочих ухищрений! — и безнадежно, просто чудовищно старше. Видимо, это чувствовала и сама принцесса, от этого робея и теряясь.

— Отавия, нам кажется, что ты что-то путаешь… — вмешался Осиор. — Витати великолепный воин, ее всю жизнь тренировали собственными руками убивать людей и магов Башни. Я не уверен, что хоть кто-то в этой комнате, смогли бы отобрать у нее нож… В том числе Рей, который у нее учился, и будучи он в лучшей форме.