Танки ленд-лиза в бою - Михаил Барятинский

Наличие радиостанций вообще отличало в лучшую сторону все ленд-лизовские танки от отечественных. Последние, как известно, стали на 100 % укомплектовываться радиостанциями только со второй половины 1943 года.

Необходимо отметить, что вся ленд-лизовская бронетехника, поступавшая в СССР, включая и «шерманы», оснащалась английскими радиостанциями Wireless Sets № 19 Mk. II. Радиостанции WS 19 производились в Англии с 1941 года, а с 1942 года выпускались также в Канаде и США. WS 19 начали поступать в СССР уже в конце 1941 года вместе с английскими танками «Матильда» и «Валентайн», а с 1942 года помимо английских начали поступать радиостанции канадского и американского производства. Последние имели все эксплуатационные надписи на английском и русском языках. Оснащение всей импортной бронетехники радиостанциями английской конструкции не случайно, но это не дань унификации. Дело в том, что американские танки вели радиосвязь в диапазоне 20…28 МГц, используя частотную модуляцию, тогда как радиостанции WS 19 имели диапазоны 2…8 МГц и 229…241 МГц, работая в них телеграфом или амплитудной модуляцией, то есть были полностью несовместимы со штатными радиостанциями американских танков.

В то же время WS 19 полностью перекрывали диапазон частот 4…5,63 МГц, в котором работали танковые радиостанции советского производства, и могли без доработок использоваться в бронетанковых и механизированных войсках Красной армии.

В 1944 году «шерманы» вытеснили из танковых частей Красной армии иностранные танки других марок, за исключением «валентайнов». Так, например, 5-я гвардейская танковая армия — главная ударная сила 3-го Белорусского фронта в операции «Багратион» — была оснащена техникой как отечественного, так и иностранного производства. В ее составе имелось 350 танков Т-34, 64 «шермана», 39 «Валентайн IX», 29 ИС, 23 ИСУ-152, 42 СУ-85, 22 СУ-76, 21 САУ М10 и 37 СУ-57 (Т48). Таким образом, импортные боевые машины составляли 25 % всего парка армии. Следует отметить, что в танковых и механизированных частях советских фронтов, принимавших участие в операции «Багратион», по количеству «шерманы» уступали только Т-34.

Танки «Шерман» использовались в Красной армии до конца войны. Например, 8-й гвардейский Александрийский механизированный корпус 2-го Белорусского фронта на 14 января 1945 года имел в своем составе 185 М4А2, пять Т-34, 21 ИС, 21 СУ-85, 21 СУ-76, 53 «скаута» МЗА1, 52 БА-64и 19 3СУ Ml7.

Во время Висло-Одерской операции в составе 2-й гвардейской танковой армии находился 1-й механизированный корпус, укомплектованный танками «Шерман» и «Вален-тайн». В дальнейшем корпус принимал участие в штурме Берлина.

Танки М4А2, особенно в варианте с мощной 76-мм пушкой, полюбились советским танкистам. Им было присвоено довольно много дружеских кличек и прозвищ. «Эмча» (от «эм четыре»), «горбач», «майский жук», «бронтозавр» в руках опытного экипажа, хорошо знавшего свою машину, ее сильные и слабые стороны, был страшен врагу. Об этом свидетельствуют и многие боевые примеры.

23 марта 1945 года под городом Веспремом в Венгрии отличился батальон 46-й гвардейской танковой бригады 9-го гвардейского механизированного корпуса, которым командовал старший лейтенант Д. Ф. Лоза. В наградном листе сообщалось следующее: «Батальон подбил и сжег 29 танков и самоходок противника, захватил 20 и уничтожил 10 автомашин, истребил около 250 вражеских солдат и офицеров».

Как вспоминает сам Дмитрий Лоза, дело было так:

«Высланная разведка — взвод гвардии лейтенанта Ивана Тужикова — вышла на подступы к Веспрему и замаскировалась в лесу, левее шоссе. Ею была обнаружена большая танковая колонна неприятеля. „Вам навстречу жмут фашистские танки“, — доложил мне взводный… Надо было быстрее выводить батальон и развертывать его, готовя засаду подходившей колонне… Подаю команду: „Не задерживаться! Всем следовать на переезд!“ Ионов доложил, что он находится за стальной магистралью. Приказываю ему пройти ещё один километр и развернуться справа от дороги. О приближении вражеской колонны ему известно, как и всем офицерам батальона.

Взводы Данильченко вышли на южную окраину Хаймашкера. С запада к нему по просёлку на скорости шло двенадцать автомашин. Прекрасная цель!.. По всему было видно, что неприятель не знал последних данных обстановки в этом районе. Не было у него разведки и охранения…

По сигналу восемь „шерманов“ Григория Данильченко ударили из пушек. Грузовики охватило пламя. Уцелевшая пехота начала выскакивать из кузовов автомашин и разбегаться в разные стороны, но лишь немногим удалось унести ноги…

Приказываю роте Данильченко следовать за мной. Проскакиваем переезд, развилку дорог, проходим около восьмисот метров вперед, сходим с шоссе вправо и развертываемся в боевой порядок. Как же нам повезло! Подразделения оказались на артиллерийском полигоне противника, изрытом бессчетным количеством позиций для орудий разных калибров и укрытиями для их тягачей. Ну, просто случай! Мы заняли те, что нам подошли по размерам.

А в это время вражеская колонна, ни о чём не подозревая, продолжала двигаться на север по шоссе. За ней по-прежнему наблюдал взвод лейтенанта Тужикова. За лесом уже поднялось над горизонтом солнце. Видимость улучшилась. Время, прошедшее с момента занятия „шерманами“ позиций до появления головного фашистского танка, показалось нам вечностью… Наконец, на повороте шоссейной дороги мы увидели голову неприятельской колонны. Танки шли на сокращенных дистанциях. Очень хорошо! При внезапной их остановке, которая неминуема, когда они попадут под наш огонь, походный порядок противника „спрессуется“, и тогда командиры орудий „эмча“ не промахнутся. Мной отдан строжайший приказ не открывать огня до тех пор, пока не прозвучит выстрел пушки моего танка, и все танки молчат. Терпеливо жду момента, когда вся колонна окажется в поле нашего зрения. Командир орудия моего танка гвардии старший сержант Анатолий Ромашкин непрерывно держит на прицеле головную неприятельскую машину. За хвостовыми немецкими танками неотступно „смотрят“ стволы пушек „шерманов“ взвода Тужикова. Все танки противника распределены и взяты на мушку. „Еще немного, ещё секунда“, — сдерживаю сам себя. И вот все вражеские танки как на ладони. Командую: „Огонь!“ Воздух разорвало семнадцать выстрелов, прозвучавших как один. Головная машина сразу загорелась. Замер на месте и танк в хвосте остановившейся колонны. Попав под неожиданный массированный огонь, гитлеровцы заметались. Некоторые танки стали разворачиваться прямо на дороге, чтобы подставить под наши выстрелы более толстую лобовую броню. Те, кому удалось это сделать, открыли ответный огонь, которым был подбит один „Шерман“. В живых в нём остались командир орудия гвардии сержант Петросян и механик-водитель гвардии старший сержант Рузов. Вдвоем они продолжали вести огонь с места, не позволяя врагу зайти во фланг батальона. Сопротивление немцев было недолгим, и минут через пятнадцать все было кончено. Шоссе полыхало яркими кострами. Горели вражеские танки, автомашины, топливо-заправщики. Небо заволокло дымом. В результате боя были уничтожены двадцать один танк и двенадцать бронетранспортеров противника.

„Шерманы“ стали выходить из занятых ими укрытий, чтобы продолжить движение к Веспрему. Вдруг из леса прозвучал резкий пушечный выстрел, и левофланговую машину роты гвардии старшего лейтенанта Ионова толкнуло в сторону, и она, накренившись на правый борт, остановилась. Четыре члена экипажа были тяжело ранены. Коренастый крепыш механик-водитель гвардии сержант Иван Лобанов бросился на помощь товарищам. Перевязал их и, вытащив через аварийный люк, уложил под танком. На какую-то долю секунды его взгляд задержался на опушке рощи. По ней, ломая молодой кустарник, медленно полз к дороге „Артштурм“. Лобанов быстро возвратился в танк, зарядил орудие бронебойным снарядом и, сев на место наводчика, поймал в перекрестие прицела вражескую самоходку. Снаряд прошил борт бронемашины, и ее моторное отделение объяло пламя. Один за другим из самоходки начали выскакивать гитлеровцы. Лобанов, не теряя времени, схватил автомат, выскочил из машины и, прикрывшись корпусом „Эмча“, расстрелял немецких танкистов. Надо отметить, что в моменты передышки и на переформировании танкисты батальона всегда отрабатывали взаимозаменяемость членов экипажа. В этой ситуации механику-водителю пригодились навыки обращения с танковым оружием, которые впоследствии были вознаграждены командованием батальона.

Примерно через полчаса подразделения батальона подошли к Веспрему. То, что мы увидели на ближних подступах к городу, было достойно удивления. По обе стороны шоссе на тщательно оборудованных позициях стояли восемь „пантер“, которые на наш огонь не ответили и были расстреляны с короткой дистанции. Захваченный вскоре пленный рассказы, что немецкие солдаты и офицеры были настолько потрясены и подавлены расстрелом танковой колонны, что, когда наши подразделения, поднимая тучи пыли, на полном ходу подойти к хорошо оборудованному оборонительному рубежу, экипажи „пантер“ побросали свои машины и вместе с пехотой в панике разбежались».