Красота по-русски - Татьяна Алюшина

Ему теперь есть для чего.

К хорошему кофе его тоже пристрастил Михаил Захарович. Научил разбираться в сортах, марках, странах-производителях, помоле и правильной заварке.

Быстро пролетело время, и закончилось их проживание втроем. Парни выпустились из академии и разъехались. Сашок – карьеру офицерскую строить, а Вадим уволился в запас, осел в Москве, плотно занявшись бизнесом, и у него это здорово получалось.

А Денис все учился и работал в том же режиме, то есть без продыху.

В девяносто восьмом, после дефолта, его с Михаилом Захаровичем жизни сделали рисковый поворот.

В июле, за месяц до дефолта, Денис с Володарским сдали несколько больших заказных работ и продали кое-что свое, найденное на барахолке и отреставрированное. Очень удачно. С ними расплатились долларами. Получилась приличная, и весьма по тем временам и доходам, сумма.

Володарский учил житейской и профессиональной мудрости Арбенина:

– Вот что, Дениска, надо тебе отдохнуть.

– Да не устал я, дядь Миш, мне работа в радость!

– Это-то конечно, что в радость, но мастеру настоящему обязательно надо отдыхать. Иначе он остроту глаза теряет. Переключиться и ни о чем, относящемся к профессии, не думать. Недельки две-три. Когда возвращаешься в работу, все видится яснее и четче. Мыслям, идеям, задумкам тоже требуется отлежаться, силу набрать, тогда они и красками заиграют. Ты запоминай, это важно.

– Запомню, – пообещал Денис.

– Я, когда молодой был, тоже, как ты, все рвался работать, учиться, мастерства набираться. И пришлось мне как-то одно трюмо реставрировать. Я его «тыть-мыть», а разобрать не могу так, чтобы не навредить. Такие там мастер закавыки напридумывал! Я и так и эдак, ночи не сплю, все думаю. А мне учитель мой, великий мастерище Сафрон Лазаревич, и говорит: «Я тебя отстраняю». Как? Обидно аж до слез! А он: «Трюмо сам сделаешь, другим не отдам, но после отдыха, и чтоб духу твоего в Москве не было!» Я ослушаться не мог. Родственников навестил и махнул в Ленинград. Ездил в Петергоф, Константиновский дворец, не вылезал из музеев, любовался. А перед самым выходом на работу мне приснилось, в чем тайна-то и закавыка трюмо моего. Вернулся и мигом сделал. Реставрация, Денис, поинтереснее любого детектива! Узнать, как мастер думал, делая вещь, шаг за шагом его тайны открывать! А для этого голова должна быть светлой, спокойной, не забитой другими работами. Отдых обязателен! Ты уж вон со мной больше трех лет, а не отдыхал, не переключался. Деньги заработали немалые, езжай отдохни. Лучше к морю и воздуху хорошему, легкие необходимо прочищать от древесной пыли и морилок с лаком.

– Я для моря непригодный, – напомнил Денис.

– Так не загорай, не плавай, ходи и дыши!

– Я бы лучше куда в Подмосковье, – рассуждал о личных пристрастиях Денис.

– Тоже дело хорошее! – поддержал Михаил Захарович. – Надо тебе дачку, Денис, по выходным ездить, чтобы продышаться.

– На домик пока не заработал, – усмехался Арбенин.

– Не за горами! – пообещал уверенно Михаил Захарович.

Как в воду глядел, ей-богу.

Пока судили-рядили, когда и где отдыхать, да работу кой-какую доделывали, тут и разразился дефолт.

Ну, кому война, а кому мать родна!

Володарскому позвонил один постоянный клиент и предложил приобрести у его знакомого производственные помещения в ближайшем Подмосковье. Дескать, человеку срочно деньги нужны, а помещения эти идеально под мастерские столярные подходят. И сумму назвал.

Михаил Захарович с Денисом переглянулись – цена смешная, бросовая, что ж там за цеха такие?

Поехали смотреть. Подивились.

Одноэтажное длинное кирпичное строение, полностью выгнанное под капитальной крышей, без внутренней отделки, как по их заказу: ровно на три цеха и мастерскую для краснодеревных работ. Рядом складское помещение, и земли много, не огрызок в несколько соток, и подъездные пути имеются, недоделанные правда.

Что ж за подарки такие?

Оказалось, «конфетка» с сюрпризом.

Строения-то принадлежали продавцу, а вот земельный участок – поселку, и был сдан в аренду на десять лет. Пошли они в поселковый совет разузнавать, что и почем. А им там такой мордатый глава управы и пояснил: приобрести землю можно, но для этого вы должны быть жителем поселка, постановление такое-то непонятного федерального и районного закона, за таким-то параграфом.

Михаил Захарович клиенту звонить, а тот, хитрован крученый, – знаем, мол, знаем, но и десять лет – срок хороший, а если продлить желаете, то запросто можете стать жителями поселка, у знакомого этого там домик недостроенный завис на двадцати сотках земли. Может, и его приобретете?

Поехали еще раз, «домик» смотреть.

Ну, не дворец белокаменный и без претензий-размахов, выгнано два этажа кирпичных, и все. А Денису понравилось. И очень.

Поселок этот старинный, деревьев много, и тишина вокруг, место не из освоенных пока москвичами с претензией, для них далековато, и гонору мало в этом районе.

– Может, переберемся сюда, Михаил Захарович? – предложил Арбенин. – Цеха рядом, жить будем в доме, транспорт понадобится. На первое время «Газель» старенькую приобретем, а?

– Не так будем делать, – подумав, покачал головой Володарский. – Вложений потребуется множество! А мы неспешно, Дениска, неспешно и с умом!

И преподнес Денису старый учитель новые уроки, житейские и деловые.

Первым делом цену сбил на все!

И грамотно, хитро – учись, Арбенин! Позвонил клиенту посредничающему, пожурил с нажимом и намеком на осерчание гневливое.

– Ты, Лев Борисович, сколько лет меня знаешь? – недобро так начал он. – Я тебя хоть на полкопейки когда обманул, деньги из тебя лишние выманивал за работу или халтуру сляпанную сдавал?

– Господь с тобой, Михаил Захарович! – перепугался не на шутку Лев Борисович. – Всем известно, что честнее тебя мастера нет!

– Так что ж ты меня раскрутить, как нынче принято говорить, пытаешься? Я понимаю, ты другу хочешь помочь, и это похвально, всем сейчас ой как нелегко. Да только что ж меня при этом обманывать?

Антиквар перепугался до усеру! Он прекрасно понимал, что стоило Володарскому не то что слово, намек дать, и его бизнесу настанут кранты! Причем не только в этой стране. Володарский – столп, признанный авторитет и мастер, в их среде его слово дороже алмаза.

– И в мыслях не держал, Михал Захарыч! Вот те крест! – запричитал антиквар, тоже весьма известный.

Договорились встретиться с продавцом все вместе. Михаил Захарович речь держал чинную, убедительную. Арбенин только на ус мотал, усмехаясь, да глазами хлопал, узнавая учителя своего с другой стороны.