Создатель кошмаров - Наталья Турчанинова

Сиамец поклонился. На этот раз Феликс ответил таким же вежливым поклоном. Протянул руку, но тот с тихим смехом отпрянул, укоризненно покачал головой. Дэймос улыбнулся.

И все эти вежливые приветствия на фоне расчлененного тела, залитого кровью стола и помощника, неторопливо сгружающего ненужные ошметки плоти в черный пластиковый мешок.

Феликс произнес что-то, кивнув в мою сторону. Новый знакомый внимательно посмотрел на меня. И мне совсем не понравился его въедливый взгляд. Мужчина слегка поклонился, и я, по примеру Феликса, повторил его действие.

Впрочем, внимание сиамца задержалось на мне ненадолго. Тот сказал что-то дэймосу и вышел из комнаты.

— Кто это?

— Он помогает таким, как мы с тобой. Время от времени. За щедрую плату, разумеется.

— Как помогает?

Феликс не ответил. Врач вернулся. Дэймос сел на край кушетки, снял пиджак, рубашку. На его плече темнела дырка пулевого отверстия.

Сиамец недовольно поцокал языком, взял пинцет с изогнутыми концами и погрузил в рану. Я невольно напрягся, представляя боль, которую должен был испытывать учитель, но тот даже не дернулся, пока хирург пытался подцепить пулю, засевшую в его теле. Только полуприкрыл светло-карие глаза, которые в этом освещении казались желтыми.

Наконец сиамец достал кусочек металла, с поклоном протянул Феликсу, разжал щипцы и уронил его на ладонь дэймоса. Тот кивнул и сунул пулю в карман.

Казалось, хирург подчеркнуто демонстрирует, что не намерен касаться личных вещей сновидящих. Но мне он все равно не нравился.

— Феликс, ты ему доверяешь? — спросил я тихо, пока врач ставил скобы и заливал его рану биоклеем.

— Нет. И он это знает.

— А если он продаст нас обоих на органы или расчленит сам?

— Аметист, — Феликс приложил ладонь мне ко лбу, насмешливо заглянул в глаза. — Наша работа невозможна без риска.

— Ладно, что будем делать?

— Искать. И ждать, когда найдут нас.

Сиамец приклеил на закрытую рану дэймоса тонкую пластину телесного цвета и вновь поклонился. Учитель кивнул, натянул рубашку, уже гораздо свободнее двигая рукой.

— Что дальше? — спросил я, и мои слова, как мне показалось, прозвучали немного напряженно.

— А дальше мы будем работать. — Феликс слез с кушетки и направился за хирургом в следующее помещение, вход в которое скрывался за легкой стеновой панелью.

Мы оказались в узкой комнате, где стояли два операционных стола, сдвинутых вместе и прикрытые простыней. На ней я заметил пятна плохо отстиранной крови. В изголовье — аппарат для анестезии. Тусклая лампа, забранная решеткой, под потолком. Сильный запах дезинфекции смешивался с едва заметным привкусом тухлятины в воздухе.

Феликс часто говорил, что дэймос может работать в любых условиях, и мне пришлось оставить при себе мнение об этом помещении.

Хирург сказал что-то негромко и удалился, задвинув за собой дверь.

— Ты знаешь, что нужно делать, Аметист, — сказал Феликс, укладываясь на свое место и доставая наручники.

Я думал, что после всего произошедшего не смогу уснуть. Но едва принял горизонтальное положение и на моем запястье защелкнулся холодный браслет, связывающий с рукой учителя, как начал отключаться. Последнее, что я видел перед тем, как провалиться в темноту, — блеклое пятно лампы, похожей на глазное яблоко, оплетенное проволокой.

…Я стоял в том же ангаре. Две пустые койки, грязные лужи на полу. С невидимого потолка срывались капли и звонко разбивались о покореженный металлический стол.

Феликса рядом не было.

Я пошел вперед, слыша, как мои шаги заглушают веселое треньканье воды о железо. Где-то высоко над головой захлопали крылья невидимых птиц…

Сейчас я жертва. Приманка. Слабая, доступная, открытая. Мое подсознание, надежно закрытое прежде, внезапно распахнулось. Феликс, защищавший меня все время после произошедшего в Полисе, теперь отворил дверь для того, кто следил за мной. И этот кто-то должен был ринуться на добычу.

— Аметист… — прозвучал рядом тихий, вкрадчивый женский голос.

Я медленно обернулся. Неподалеку стояла девушка с длинными черными волосами. Тонкая, изящная как змейка. В обтягивающем серебристом платье. Эта одежда, облегающая ее словно вторая кожа, усиливала сходство с рептилией. Красивое лицо, лишенное какой бы то ни было индивидуальности. Просто идеальная маска. Но она должна мне нравиться. Очень. Без каких-либо условностей.

— Меня зовут Мираж, — произнесла она нежно. — И я давно жду тебя.

— Мираж, — повторил я, внимательно рассматривая ее, — красивое имя.

Тонкие черные брови девушки приподнялись с легким удивлением. Она ожидала другой реакции.

— Рад познакомиться, — продолжил я, медленно приближаясь к ней.

Она позволила мне сделать еще один шаг и спросила:

— Кто ты такой? Почему из-за одного мальчишки столько хлопот?

— Ну и почему? — спросил я, хотя отлично знал ответ.

— Мальчика не слишком примерного поведения просят забраться в номер одного человека, взять у него кое-какую вещь и принести ее заказчику. Что может быть проще?

— Только его не предупредили, что заказчик — темный сновидящий, — ответил я, — а всем, кто работал на него, записали в подсознание приказ на уничтожение.

— Это мелочи, — улыбнулась девушка, рассеянно поймала на ладонь каплю, упавшую с потолка, и позволила ей скатиться по коже на пол. — Главное, что после того, как этого мальчика попытались наказать за неповиновение, погибло несколько довольно сильных дэймосов. Странно, не правда ли?

— Ничуть, — улыбнулся я. — Никогда не знаешь, на что можно нарваться в подсознании обычного беззащитного человека.

— Но ты не обычный, не так ли? Кто-то защищает тебя. — Ее голос стал злым, довольно приятное лицо исказилось. — Кто-то добрался до Зела, затем убил Кадмия, тесно связанного с ним, а после уничтожил Анахорета. Кто это сделал? Кто запечатал твое подсознание, а сегодня открыл его?

— А твой хозяин. Мираж? Он здесь? — Она не успела отвернуться, когда мои глаза поймали ее взгляд и уже не выпускали. — Он присматривает за тобой? Защищает тебя… защитит, если что-нибудь случится?

Мой голос вплетался в фоновый шум сна, в звон умирающих капель на железном столе, в шелест крыльев, звучащий приглушенными хлопками ладоней, в шепот ветра.

— Ты ламия, Мираж? Или крадущая сны? Сможешь ли ты защитить собственный сон, если что-то пойдет не так?

Я сделал еще один шаг к ней, протягивая руку, почти коснулся девушки, но она отшатнулась, приходя в себя, тряхнула головой. Неприятно рассмеялась.

— А ты силен, мальчик. Еще пара лет обучения, и у меня не было бы шансов устоять против тебя. Есть только одно затруднение — у тебя вряд ли эта пара лет будет.

— Нет, Мираж, — ответил я, ничуть не огорченный обрывом нашей неуловимой связи. — Затруднение не в этом. Дело не в том, что я молод. Мой учитель не может развить мой дар в должной мере, потому что не обладает им сам.

— Ну и какая твоя специализация? — спросила она с легкой иронией.

— Он искуситель, — прозвучал за спиной девушки, абсолютно утратившей бдительность, насмешливый голос Феликса.

Глаза Мираж широко распахнулись, она стремительно обернулась и оказалась скованной по рукам и ногам. Лучи рассеянного света, стекающего с потолка, превратились в белые полосы металла, скрутившие девушку.

— Как ты верно заметила, он неопытный искуситель, но, несмотря на это, сумел заболтать тебя так, что ты забыла о цели своего нахождения во сне.

— Феникс! — извиваясь в плену иллюзорных пут, прохрипела крадущая… или ламия, я так и не успел понять, кто она на самом деле. — Ты Феникс? Тот самый?!!

Я снова удивился известности моего учителя в мире снов. Вернее, слышали о нем все дэймосы, с которыми мне не посчастливилось встретиться, но все видели его впервые.

— Что тебе надо?! — выкрикнула Мираж, дергаясь изо всех сил.

— Побеседовать с Альбиносом. В мире снов, конечно.

— Он не выходит в сон, — выплюнула она, с ненавистью глядя на танатоса.

— Неужели боится нападения? — иронично улыбнулся Феликс. — Хорошо, я встречусь с ним в реальности. Адрес его пребывания в Баннгоке мне уже известен. — Он коснулся пальцем лба девушки, и та вскрикнула, содрогнулась всем телом, на ее белой коже осталась красная отметина. — Ты свободна, Мираж.

Феликс исчез так же внезапно, как и появился, — то ли вышел из сна, то ли растворился в его сложной структуре. Я так и не понял до сих пор, как он делал это.

Металлические оковы, держащие пленницу, снова превратились в солнечные лучи. Девушка упала на пол, но идти она не могла. Ее пальцы беспомощно скребли по бетону, а тело сотрясалось в конвульсиях. Полагаю, сейчас в реальности она лежала без сознания или кричала от дикой головной боли, разламывающей череп, а может быть, ее мозг стремительно наполняла кровь из лопнувшей артерии, или она застыла в параличе, теряя зрение… Во взгляде Мираж, совсем недавно крепко связанном с моим взглядом, плескалась паника, боль, безысходность, а затем их заслонил ужас. Она поняла, что останется здесь и будет жить ровно столько, сколько проживет ее физическое тело. Совсем недолго. Не задумываясь, я шагнул к ней. Она была мне никто, ничем не помогла, а при любой удобной возможности убила бы меня без колебаний. Но я наклонился и стер красную метку смерти с ее лица.