Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон

небольшой участок голой стены. Эйдан всем телом прижимает меня к поверхности. Я упираюсь одной ногой в пол, другой обхватываю его за талию.

– Ого, какая гибкая, – шепчет он.

Я смеюсь. Он развязывает мой фартук – ничего более возбуждающего со мной никогда еще не делали. Его ладонь скользит под рубашку, слегка надавливает на нижнюю часть живота. Я стону, позабыв о смущении. Шарю пальцами, отыскивая цель. Эйдан приходит на помощь. Наконец передо мной открывается дверь в новый мир: пряжка его ремня со щелчком расстегивается и джинсы мягко падают на пол…

Глава 29

Женщина в доме

Уже поздно. Чересчур поздно. Ужина не было, а теперь он исчез без предупреждения. Может, снова бросил тебя. Решил проучить, оставить в одиночестве на какое-то время. Напомнить, что именно ему ты обязана жизнью. Что без него ты умрешь. От голода.

Наконец дверная ручка поворачивается. Легок на помине… Человек, который о тебе не забывает.

Он снимает наручники. Скидывает туфли, затем брюки, свитер, майку. Ты мысленно покидаешь собственное тело. Прокручиваешь в голове воспоминания о давней поездке на поезде, о бесконечной череде деревьев, мелькающих на фоне вечернего неба, о последних лучах солнца, пробивающихся сквозь ветви.

Реальность возвращает тебя на место. Ты в комнате, на деревянном полу. Он сверху. Левое плечо возле твоего подбородка. На коже четыре красные отметины. Полумесяцы с алым шлейфом. Они тебе хорошо известны. По углублениям на собственных ладонях, по следам на бледной коже ног, потому что боль приносит временное облегчение. Отметины, которые остаются, когда вонзаешь ногти в мягкие участки тела.

Ты впервые видишь их на нем. Даже после своих отлучек, даже после сама-знаешь-чего он всегда возвращался без царапин.

Когда он вновь надевает штаны, ты задерживаешь на нем взгляд. Он не торопится уходить. Его переполняет легкость, жизнерадостность. Он в хорошем настроении.

– Сегодня позже обычного, – шепчешь ты.

Уголок его рта приподнимается.

– А что? Тебе куда-то нужно?

Ты выдавливаешь смешок.

– Нет. Просто интересно. Где ты был?

Он наклоняет голову набок.

– Скучала по мне? – Не дожидаясь ответа, натягивает майку. – Решал кое-какие вопросы, если тебе так нужно знать. – Трет нос.

Разумеется, это ложь, но ты научилась его читать. Дело не в сама-знаешь-чем. У него в глазах не пляшут искорки, по телу не пробегает ток.

Кто бы ни оцарапал ему спину, надо полагать, с ней всё в порядке. Она еще жива.

На секунду ты чувствуешь облегчение. Затем к горлу вновь подступает комок. Если у него есть она, ты ему больше не нужна? Или он просто играет со своей добычей?

Мысль не покидает тебя и после его ухода.

Царапать мужчине спину, впиваться в его плоть можно только… только при определенных обстоятельствах.

Тебе это не нравится. Совсем не нравится.

Из-за нее, из-за себя.

Где-то есть незнакомка. И она в опасности.

А еще она может навлечь беду на тебя.

Третье правило выживания за пределами сарая: чтобы существовать в его мире, ты должна быть особенной. Ты должна быть единственной.

Глава 30

Женщина в доме

Наутро после красных отметин у тебя тяжелые веки, в голове туман. Он, напротив, энергичен. Сияет, как медный таз. Гордость во взгляде. Может, все-таки убил ее?

Вначале – завтрак. Вы сидите втроем, в тишине. Сесилия моргает спросонья и не столько ест свои хлопья, сколько ковыряется в них. Ее отец не выпускает из рук телефон под столом. Затем ты снова в спальне. Он входит следом, приковывает тебя наручниками к батарее и удаляется. Пикап отъезжает от дома. Все нормально. Все как всегда.

У тебя в пояснице угнездилась тупая боль. Ты по возможности стараешься принять горизонтальное положение. И в этот момент чувствуешь.

Наручники. Болтаются на запястье. Бесполезные. Ты садишься. Надавливаешь на металл левой рукой. Браслет открывается и соскальзывает.

Вот так просто.

Ты свободна.

Свободна ли?

Что-то тебя держит. Витает в воздухе, копошится на задворках сознания. Совсем рядом, но ты никак не нащупаешь. У тебя начинают трястись ноги. Нужно их разогнуть. Встать. Броситься наутек.

Неужели сейчас?

Ты всегда думала, что поймешь, когда настанет момент.

Боишься?

Струсила?

Разве женщины в твоем положении не должны быть смелыми? Ты слышала об этом в новостях, читала в журналах. Длинные профайлы девушек, пропавших без вести и вернувшихся домой. Женщин, которые попали в подчинение к извергам и нашли выход. «Она такая смелая…» Словно утешительный приз. «Извините, мы не смогли вас защитить, но теперь сделаем вид, что преклоняемся перед вами».

Ты мысленно рисуешь картинку.

Каково снова почувствовать себя свободной? Вот ты встаешь. Подходишь к двери спальни. На это требуется мужество, но ты смелая, помнишь? Ты смелая, не забывай. В своем воображении ты открываешь дверь и выглядываешь. Никого. Тебе известно, что они с дочерью уехали. Ты делаешь пару шагов по лестнице. Затем что-то щелкает. Ты бросаешься вниз. Бежишь в гостиную, к парадному входу. В последний раз оглядываешься и наконец… распахиваешь дверь.

А что потом?

Что происходит после того, как дверь открывается?

Представь. Ты снаружи. Одна. Без понятия, где находишься, на какой улице, в каком городе, штате. Не знаешь, где живут ближайшие соседи и дома ли они. Ты с ними не знакома. Тебе нелегко довериться чужим людям, особенно теперь. Доверить им свою жизнь. Свое спасение.

Значит, забудь о соседях. Просто беги дальше, одна. Куда? В центр города? В полицейский участок? В супермаркет? Там тоже полно незнакомцев, но, по крайней мере, ты не окажешься в чьем-то доме. Вокруг будет толпа. Свидетели.

А где он все это время?

Его дочь?

Камеры.

Ты вспоминаешь о камерах.

Но он не видел прокладки. Все обошлось.

Так есть ли камеры?

Ты не уверена.

Что насчет его работы на высоте?

Откуда он наблюдает за тобой.

Откуда готов на тебя напасть.

Возможно, ты сбежишь. Найдешь чей-то дом, магазин. Открытую дверь. Того, кто тебя выслушает.

Тем временем ему придет оповещение на телефон. Он откроет приложение, увидит, услышит тебя. Бросится домой. Он в ярости. Ты предала, обманула его доверие. Такому нет прощения.

Он найдет тебя прежде, чем ты доберешься до безопасного места. Отвезет в лес и сделает то, что должен был сделать пять лет назад. Занавес. Ты не веришь, что все закончится таким образом. Никто не узнает, что в течение пяти лет ты оставалась жива. Что тебя можно было спасти.

Допустим, он не заглянет в телефон. Придя домой, поймет, что тебя нет. Он в курсе,