Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

больно с мозгами, всё со своей политологией носилась. Я просто понял, что это не мой типаж.

Ложь в его словах чувствовалась за три километра.

— Тогда почему же ты пытался вернуть её на вечеринке? — спросила Ксения. — Все видели, как вы выясняетесь.

— Ты пытался вновь закадрить её, — подхватил Рауш, — но она проявила достоинство и отказалась, а ты, видно к отказам не привык.

Парень фыркнул.

— Да кто вам это сказал? — Небось наша Лерочка? А вы её больше слушайте, нимфоманка чертова. Я её отшил на празднике, вот она теперь и мстит.

Да, большой любви друг к другу эти детки не испытывали, решила Авалова, здесь торжествовали индивидуальность и борьба за выживание.

— Почему же ты тогда с ней танцевал? — спросила Ксения.

— А что, танцевать с девушкой уже преступление? — нагло осведомился парень. — На вечеринках танцуют с разными девушками.

— Ты начал ласкать её.

— Чушь, — фыркнул Антон, — мы просто танцевали, потом мне надоело, но она стала предлагать мне отойти куда-нибудь, ну вы понимаете, а у меня настроения не было, вот я и отшил её.

— Ты же говорил, что был пьян? — спросил Рауш. Парень пожал плечами.

— Не так, чтоб ничего не помнить, — сказал он.

Ксения покровительственно сложила руки на груди.

— Странно это у тебя выходит. Сначала ты веселишься с Катей, вы пьете на брудершафт, танцуете, а потом черт знает от чего соритесь, и ты её называешь потаскухой и при этом ничего об этом не помнишь, занеже был пьян, а как ты стал танцевать с Лерой, твои мозги просветлели, и ты всё запомнил.

— Сомнительно, что это мозги, — ехидно сказал Рауш, — скорее другая часть тела. Вашей Лерочке прямо живым антипахмелином работать надо. Ну и что ты делал после отрезвительного танца?

— Да не помню я! — воскликнул Антон. — Но Катю я больше не видел, она уже ушла.

— А ты пошел за ней? — спросила Ксения. Парень покачал головой.

— Нет, — сказал он, — я остался в зале. У нас ди-джей ушёл, его надо было сменить.

— И кто тебя видел? — спросил Рауш.

— Да куча народа!

Ксения хмыкнула.

— Странно, — сказала она, — только нам никто об этом не сказал. После половины десятого тебя никто не видел. Рауш зашел за спину парню и положил на его тощие плечи свои мощные руки.

— А может, было по-другому? — сказал он. — Может быть, ты поставил музыкальные треки через компьютерную программу, а сам пошел за ней. Ты хотел просто ещё раз поговорить. И что же ты видишь? У неё свидание с кем-то другим. Ты в бешенстве. Как она могла тебя променять на кого-то ещё? Нет, ну, в самом деле? Ты дожидаешься, пока они заканчивают встречу, и догоняешь её. Ты её не хочешь убивать, просто в тебя в этот момент кто-то вселился другой и ты перерезал ей горло, чтобы она осталась твоей, навсегда! Так или нет? — заорал Рауш.

Версия была, конечно, очень хлипкой, но для психологического давления годилась.

— Да пошел ты! — завизжал Антон. — Я её любил. Я не виноват, что она не ценила этого!

Рауш зло захохотал.

— Ах, вот как оно? Да несколько минут назад ты говорил, что тебе плевать, что вы расстались! Конечно, она тебе нравилась. Красивая, умная, зачитывалась этим, как, бес его… Харрингтоном.

— Хантингтоном, — поправила Ксения.

— А ты для неё был богатенький слизняк, — продолжал давить Рауш, — из богатенькой семейки. Ничтожество, которое умеет только тратить чужие деньги. Так она тебе сказала? Да?

Сиджан вжался в сиденье, его всего трясло. Он мог только мотать головой из стороны в сторону.

— И поэтому ты решил показать, какой ты крутой, да? — дожимал Макс. — Решил показать, что её жизнь в твоих руках. В руках такого никчемного сопляка!

Голос Рауша эхом разносился по всему классу. Ксения положила себе в рот ещё один орешек и ждала кульминации. В тот момент, когда Антон уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой от страха, девушка произнесла спокойным ровным голосом:

— Ты ничего не хочешь сказать? Пока ещё не поздно.

— Да, — вновь подхватил Рауш, — сунем тебя в КПЗ, сразу соловьем запоешь, только после того, как тебя петуха пустить заставят. В камере таких слащавых, как ты, очень любят.

Антон побледнел, Ксения неодобрительно посмотрела на Макса, она терпеть не могла дешёвые милицейские угрозы.

— Да ничего я не знаю! — взревел парень. — Я всего лишь хотел с ней поговорить!

— Послушай, — мягко сказала Ксения, стараясь успокоить Сиджана. — После того как Катя ушла с вечеринки, она должна была с кем-то встретиться. Кто это был? Это очень важно.

Дверь в класс распахнулась, и в кабинет влетел полный мужчина в дорогом деловом костюме. Его правую руку обвивала высокая рыжеволосая девица лет двадцати в неприлично коротком розовом платье, которое вряд ли надела бы дочь при отце.

— Немедленно прекратите допрос, — заявил вошедший, — не смейте с ним так обращаться!

— А вы, собственно, кто? — осведомился Рауш.

— Я отец Антона, — заявил вошедший, — мне нужно поговорить с сыном.

— Немедленно выйдите, — властно ответил Рауш, — вы прерываете допрос!

Мужчина не сдвинулся с места, продолжая буравить взглядом оперативника. Девица только крепче сжала его локоть, так, словно могла упасть, если бы не держалась.

— Что вы делаете с моим сыном? — спросил мужчина. — В чём вы его подозреваете?

Рауш искоса поглядел на стоявшую рядом Авалову. Ксения решила не вмешиваться. Она с вежливым интересом наблюдала за развитием событий.

— Убита его одноклассница, и мы… — начал Рауш.

— Вы хотите сказать, что это сделал мой сын? — воскликнул мужчина. — Ему что, предъявлено обвинение?

— Нет, но мы…

— Папа!

Это был крик о помощи потерявшегося и испуганного маленького существа, которое внезапно вспомнило одно из двух главных слов в жизни любого человека.

— Если ему не предъявлено обвинение, то я немедленно забираю его с собой, — сказал мужчина, — все разговоры только в присутствии адвоката.

Он внимательно посмотрел взглядом на Ксению, видимо решив, что она здесь все решает. Авалова коротко кивнула.

— Мы вас не задерживаем, — сказала она, — если появятся дополнительные вопросы, с вами свяжутся.

Ответа она не дождалась. Мужчина что-то невнятное пробурчал сыну, и они в компании девицы вышли из класса. Ксения подошла к приоткрытой двери и выглянула в коридор. Она увидела, как мужчина наотмашь ударил сына по лицу, девушке послышалось слово «недоносок». Рыжеволосая испуганно дернулась и театрально поджала намалеванные губки. Авалова печально усмехнулась. Воспитание инфантилизма, что тут ещё сказать? Ненужный сын неумелого родителя. Ксения закрыла глаза, когда через секунду открыла, увидела, что Рауш внимательно на неё смотрит. В этом