Брешь - Алекса Мун

Хорошо. Тогда я тоже не буду терять времени.

— Я тебя пригласила предупредить, — выбираю безопасное расстояние и начинаю свой монолог: — Некий Степан Алексеевич Флоров очень сильно интересуется твоей персоной. Он следователь и ведёт дело Санина. Я говорила об этом Яннису, не знаю, предпринял ли он какие-то меры или нет? Говорил ли брат об этом тебе, но судя по тому что мне сегодня попалось фото, где ты якобы подкладываешь взрывное устройство под автомобиль Андрея, дело набирает обороты.

Медленно выдыхаю и пытаюсь считать его эмоции. Тщетно. Парень будто бы смотрит сквозь меня, и по виду больше походит на статую, нежели на человека.

Хочется подойти и хорошенько встряхнуть юнца. Я тут пытаюсь важной информацией обезопасить его жизнь, а он будто бы воды в рот набрал. Ну что за глупости?

Неожиданно Арон оживает и цокает языком. Откидывает голову на спинку дивана и рассматривает потолок. Потом возвращается в обратное положение и находит мои глаза.

— А если, — слегка прищуривается, заставляя кожу покрыться мурашками. — Я скажу, что это я грохнул папашу твоего ребёнка. Сдашь меня следоку?

Глава 25

Я смотрю в его глаза, пытаясь понять издевается ли он надо мной или нет. Мой мозг не может усвоить подобную информацию и поэтому просто отторгает ее. Арон не убийца. Забить до полусмерти — возможно. Но я не уверена, что младший Адамиди способен умышленно убить человека. Точнее не так: Я в принципе не верю, что Арон на это пойдёт.

— Я не верю тебе! Это полнейший бред, — цокаю языком. Напряжение превращается в легкий дискомфорт. Высказав свои опасения, меня слегка отпускает.

Его реакция, точнее полнейшая ее отсутствие немного раздражает, но не более. Поэтому я поднимаюсь и направляюсь к кухонному гарнитуру. Я знаю что беременным нежелательно употреблять кофе, но сейчас мне крайне необходим допинг в виде чёрного эликсира бодрости.

— Это все, что я хотела тебе сказать. — На всякий случай оповещаю парня, что не намерена его больше задерживать. Кажется Арона не впечатлила моя кратковременная вспышка заботы. Пусть так.

— Серьезно? — стоя спиной, я слышу как Арон поднимается. — Как-то мало эмоций, учитывая что он имел тебя херову кучу лет. И чего это ты вдруг так забеспокоилась о моей безопасности?

Сама не могу ответить на этот вопрос. Списываю все на бушующие гормоны. Не может же ребёнок такое со мной вытворять? Он или она слишком мал, чтобы понимать что папаша в опасности.

— Не заводись, хорошо? Не нужно на меня орать и показывать свой характер. Я устала… я пригласила тебе, чтобы высказать простое человеческое беспокойство, — резко замолкаю, понимая что ляпнула лишнее. — То есть я хотела сказать…

Внезапное чужое прикосновение, заставляет замолчать. А через секунду оказываюсь лицом к Арону.

— Арон, — он закрывает мне рот поцелуем и подхватив под ягодицы несёт на диван.

Я не понимаю, что произошло? Где случился тот переломный момент от «Я убил Санина» до «наши вещи со стремительной скоростью разлетаются по моей квартире». Но все что происходит между нами сейчас не похоже на романтическую вспышку неконтролируемой страсти. Это больше походит на ощущение чувства превосходства. Его превосходства. Он таким образом наказывает меня?

— Арон, не смей!

По его взгляду вижу, что он задумал что-то нехорошее.

— А на что ты рассчитывала, когда звала меня сюда? Что я прискачу, выслушаю весь твой бред и тихо поджав хвостик уйду? Я не мальчик на побегушках. Я не отличаюсь хорошими манерами как мой старший брат. Я моральный урод, для которого нет ничего святого…

Он нависает надо мной огромной тенью. Отползаю к противоположной стороне дивана, но это катастрофически крошечное расстояние не спасёт от неконтролируемой махины без тормозов по имени Арон Адамиди.

Он не в себе. Он потерял контроль. От меня ничего не останется, если он сорвётся. Черт возьми! Как мне это прекратить?

— Ты меня не тронешь!

— Это ещё почему? Думаешь меня остановит твоя беременность?

Передо мной не человек. Демон, Дьявол… Его взгляд пробирает до костей. И я впервые в жизни осознаю, что боюсь этого парня. Он не шутит. Его мысли — мне не известны. И если глаза — это зеркало души, то сейчас я вижу в его душе неконтролируемую ярость. Почти звериную. Вот этот Арон способен на убийство.

.

— Да! Думаю остановит! — хватаюсь за последние ниточки, которые подкидывает отчаянье.

Нет. Он не сделает этого. Нет. Я не верю.

— Знаешь, на секундочку я допустил ядовитую мысль, что смогу воспитать этого ребёнка. Представляешь какой бред творится в моей голове? Представляешь насколько я двинулся? Но потом перед глазами стало твоё лицо, когда ты мне рассказала об этой беременностью. И у меня поехала крыша. Никогда не думал, что смогу настолько близко подпустить к себе женщину. Я на короткое мгновение забыл, почему не подпускал… Но, блядь, спасибо, что освежила память.

Он обхватывает мои щекотки и резко дергает на себя. От неожиданности взвизгиваю. Арон ложится на меня прижимаясь всем корпусам, и предупреждает:

— Не рви связки. Тебе это не поможет.

— Пожалуйста, Арон… не делай этого.

Грудную клетку начинает распирать от ноющей боли. Нет это не из-за того, что тяжесть его тела придавила меня. Меня разрывает на части от жестокой издевки судьбы. Это его ребёнок и он может сейчас меня лишить его.

Ну давай же, Лера! Скажи это! Просто скажи и он остановится. Скажи ему, что у тебя под сердцем его ребёнок. Он обязательно остановится. — Неистово вопит внутренний голос.

А остановится, ли?

Я начинаю размахивать руками, пытаясь оттолкнуть его от себя. Я бью его уже не жалея силы. По щекам текут горячие дорожки. Я даже не заметила, как начала реветь. Но мои слёзы явно его не трогают. Никакой реакции. А точнее, Арону надоедает все это. Он хватает мои руки и переворачивает на живот, заставляя уткнуться лицом в подушку.

Я слышу как жалобно трещит ткань, но ничего поделать не могу. Слова не идут, я беспомощно скулю в подушку, пытаясь выкрутиться из-под него.

— Я ненавижу тебя!

— Плевать.

Он клеймит мое тело болезненными прикосновениями. Ранит душу.

Он не сделает этого… нет. Не надругается. Этого хочет мой мозг, но его действия говорят об обратном.

Ему бессмысленно что-то говорить. До него не дойдёт, не долетит. Не пробьётся. Но в самый последний момент, когда я чувствую, как его плоть намеривается грубо втолкнуться в меня, я шиплю:

— Это твой ребёнок! Внутри меня твой ребёнок! Арон! — это не