Наемник - Эвелин Энтони

— Думаете, здесь пахнет наркотиками? — спросил Мэтьюз.

Лиари встал и вышел в приемную, захватив кофейник. Там его секретарша держала кофеварку.

— Такие агенты, как Кинг, наркотиками не промышляют, — донесся в открытую дверь голос Лиари. — У тех дело налажено по-другому. В одном только Ливане плантации гашиша, выращиваемого для переправки за границу, занимают тридцать тысяч акров. И принадлежат они члену парламента. Нет, Пит, речь идет совсем о другом. Не о ввозе наркотиков в Штаты. Только вот ради кого или чего Кинг летал в Бейрут? Вот что не дает мне покоя.

— И кого привезла с собой Элизабет Камерон и потом скрывала две недели в своей квартире? — закончил мысль Питер Мэтьюз. Он встал и тоже потянулся. Усталости он не чувствовал, был бодр и рвался скорее приступить к делу.

— Во Фримонте я буду около половины девятого, — сказал он. — Как вернусь, позвоню вам.

— Спокойной ночи, Пит.

Лиари вернулся в кабинет, неся кофе. Дверь за Мэтьюзом закрылась, но Лиари продолжал говорить вслух сам с собой:

— Больше всего меня беспокоит, как бы это проклятое дело не помешало президентским выборам. Если опять что-нибудь случится... — Лиари снова уселся за стол.

Первую половину ночи Келлер спал плохо, но потом провалился в крепкий сон и проспал допоздна.

В дверь кто-то стучал. Келлер проснулся разом, как человек, привыкший многие годы вскакивать при малейшем шуме.

Кто-то нетерпеливо дергал ручку двери. До него донесся скрипучий голос хозяина, словно провели ржавой пилой по металлу.

— Тут тебе принесли телевизор. Открой, слышишь?

Позади хозяина стоял какой-то парень в грязном комбинезоне. В руках у него был портативный телевизор.

— Это вам, — сказал он Келлеру. — Я должен включить его и показать вам, как он работает.

Келлер посторонился и, пропустив его в комнату, захлопнул дверь и повернул ключ. Ему было слышно, как хозяин, что-то пробормотав, пошлепал по коридору.

— Кто это прислал?

— Тот, кто снял для тебя комнату, — ответил парень. Он поставил телевизор на стол рядом с кроватью и вытянул комнатную антенну. Телевизор загудел, белый экран ожил. — С изображением будет все в порядке, — сказал незнакомец и нажал кнопку. Комната наполнилась звуками музыки.

— Этот старый проныра любит подслушивать. — Он повернулся к Келлеру и выпрямился. — Но так мы можем поговорить. Закуришь? — Он протянул ему пачку «Честерфилда», но Келлер покачал головой. Он смотрел на незнакомца настороженным, подозрительным взглядом, мощные руки с полусогнутыми пальцами в любой момент готовы были сжаться в кулаки.

— Расслабься, — сказал мужчина. Он зажег сигарету и затянулся дымом. — Расслабься, а то ты заставляешь меня нервничать. Я принес тебе инструкции. Вот, смотри! — Он бросил Келлеру конверт. Тот ничего не сказал. Еще раз окинув незнакомца взглядом, сел на кровать и разорвал конверт. Внутри был листок бумаги с грубо нарисованным планом очень большого здания. Келлер стал рассматривать чертеж.

— Что это за здание?

— Собор святого Патрика. На Мэдисон авеню.

Связному было лет тридцать с липшим. Это был мужчина крепкого телосложения, темноглазый, с грубыми чертами лица, будто вылепленными из сырой глины, которая так и не застыла. Национальность его, как и у многих американцев, определить было трудно. Он судорожно затягивался сигаретой, глотая дым и выпуская его, как из трубы, и холодным оценивающим взглядом разглядывал Келлера: груб, вспыльчив. Не похож на тех наемников, с которыми он привык иметь дело. Только в движениях заметна та же напряженность, свойственная убийцам, да светлые глаза смотрят застывшим взглядом разозленной змеи. Но крепкая фигура, весь физический облик совсем не такие, как у профессиональных убийц. Ведь большинство из них — грязные и бледные обитатели нищенских трущоб.

А этот кому угодно сломает хребет. Он не из тех жалких людишек, что плодятся в трущобах нью-йоркского Ист-сайда. Человек, доставивший телевизор, сумел все это разглядеть за те несколько секунд, что Келлер рассматривал план. В своей организации он котировался довольно высоко. Двухлетний опыт Вьетнама научил его дисциплине и быстрому реагированию. Он был честолюбив и умен и, вернувшись домой, вступил в преступную группировку не за тем, чтобы заниматься мелкими кражами и драками, считая это уделом тупиц. Вот когда следовало организовать что-то особенное, выполнить какое-то специальное задание, то поручали ему. А это было действительно крупное дело. И очень важное, если судить по тем деньгам, что уже затрачены. Но на сей раз его профессиональные услуги не понадобятся, раз убийцу привезли из-за границы. А когда он узнал, кто будет жертвой, то понял, что это дело не для него.

Келлер указал на ряд красных точек с одной стороны плана и возле кружка, которым было обведено что-то непонятное у стены.

— Что это? Объясни. И убавь этот грохот. Хозяин не услышит, я и то не слышу тебя. Что это за точки?

Мужчина подошел и сел рядом на кровать.

— Это черновой набросок, чтобы не забыть, понимаешь? Собор святого Патрика, где ты будешь действовать. Вот это неф, видишь? Слева — боковой проход. Ты идешь по нему мимо алтаря вот до этого места, помеченного кружком. Понятно?

— А это что?

— Кабина для исповеди. Специальная кабина для глухих. Сейчас ею никто не пользуется, понятно?

Келлер ничего не ответил. Его раздражало это назойливое слово в конце почти каждого предложения.

— А точки показывают, откуда твоя цель появится и куда пойдет.

— А кто моя цель?

— Разве тебе не все равно, кого прихлопнуть? — Вопрос прозвучал дружелюбно, словно его спрашивали, какое пиво он любит больше.

— Я что-то не понимаю тебя, — сказал Келлер. — Мне платят, и я хочу знать, что я должен делать. Если ты знаешь, скажи мне, и дело с концом.

— Ладно уж. В понедельник — День святого Патрика 17 марта — национальный праздник Ирландии. У нас здесь это большой праздник, дружище. Ирландцы в этот день не расстаются с бутылкой виски. Но начинать свой праздник они любят с богослужения и парада. Тебя должно интересовать только богослужение. Оно проходит в соборе, где и будет находиться твой объект. Он выйдет из двери возле исповедальни. Как выглядит кардинал, ты хоть знаешь? — усмехнулся мужчина, глядя в лицо Келлеру.

— В красной мантии.

— Точно. Как Санта Клаус, только без бороды. Вот его-то ты и должен прикончить — кардинала Регацци. Во время торжественной мессы в понедельник утром, понятно? На плане показано, откуда он выйдет. Через эту же дверь и уйдет. Ты можешь подпустить его поближе к кабине или пальнуть, когда он направится к алтарю.

Келлер снова посмотрел на план:

— Как я выйду оттуда?

— Рядом с кабиной есть выход на Пятьдесят первую улицу. Вот здесь, — указал карандашом связной. Келлер заметил, что карандаш был обгрызан. Значит, не такой уж он невозмутимый тип, как кажется. — Вот тут ты выйдешь, — провел он небольшую черту на плане. — В дверь между исповедальней и входом в резиденцию кардинала. Боже тебя упаси перепутать двери, а то попадешь еще в покои кардинала! А там уж не жди, что тебе окажут любезный прием после того, как ты продырявишь башку их господину! — засмеялся мужчина. Как ни странно, смех у него оказался приятным и добродушным.

— Ну как, пока все понятно?

— Пока да, — ответил Келлер. — Но у меня много вопросов.

— Все ответы у меня тут, — постучал по голове связной. — Весь план операции, понятно? — добавил он свое неизменное словечко. — Вот слушай. Месса начнется в десять тридцать. Когда кардинал выступает где-нибудь со своими нравоучениями, все вокруг кишит цэрэушниками и копами. Туда и зубочистку не пронести, приятель, не то что пушку. Но тебя это не должно волновать. Ты входишь в собор, чист как младенец, идешь по левому проходу и останавливаешься возле исповедальни. Там уж сам выбирай подходящий момент, чтобы нырнуть в кабину. Сразу за зеленой занавеской увидишь что-то вроде халата. Надень его. В таком одеянии церковные служки собирают пожертвования. В той части собора довольно темно. Не бойся, если кто-нибудь из этих парней тебя увидит. В День святого Патрика всегда выделяют лишних людей, чтобы следить за публикой. Народу будет тьма. Сделай вид, что ты посматриваешь по сторонам, потом подойди к кабине, отодвинь занавес, как будто ты хочешь удостовериться, что там никого нет. Накануне ночью весь собор будет обыскан, но цэрэушники на всякий случай все равно все проверяют. На похоронах Бобби Кеннеди они схватили одного парня, приглашенного, учти, потому что у него была с собой пушка. Но твоя будет лежать внутри подставки, на которую во время исповеди опираются коленями... Она покрыта зеленой материей, похожей на атлас. Подними ее и под крышкой найдешь свой пистолет. Он уже будет заряжен. Понятно?

— У вас есть свой человек в соборе? — спросил Келлер.