Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур

добавил Игнат Иванович, который совсем недавно готов был в неё без билета улететь. А тут снова жить приходится, минтай в хрустящей корочке вкушать и шашлычки из овощей с тофу пробовать. Отвлекают.

Степаныч дополнение одобрил. И тут же подлив собеседнику, продолжил наводить мосты:

— Я вообще не понимаю, что это такое — элитные ученики. Что такое элитные собаки или лошади — понимаю. А элитных людей я не знаю. У тебя же не две жопы и четыре руки. И запрыгнуть на небоскрёб ты не можешь, какой бы радиоактивный медведь тебя в залупу не укусил. Вот образованных знаю. Интеллигентных знаю и тех, кто пытается ими казаться, пока в Калифорнию не переезжает и начинает делать вид, что русского языка он больше не знает, пока не приходит время просить донатов. А попытка заместить интеллигенцию на элиту, степень элитарности которой определяется уровнем их дохода, рождает расслоение.

— А с ним и одичание душ, которое мы получили, — вставил с пониманием Цветаев, который говорил не так много, но зато — сразу золотом.

Ирина Олеговна смотрела на отца с интересом. Несколько месяцев тот вообще почти не разговаривал, потом читал Библию, потом морщился, никак не в состоянии понять почему евангелие от Луки, Марка и Матфея дополняют друг друга, а от Иоанна как будто писали вопреки им. Но при том эти четыре — канонические. А все остальные — нет и пересмотра не будет. Достаточно уже всего пересмотрели на Первом и Втором Вселенском Соборе, убрав из христианства понятия перерождения. А чем больше начинаешь запрещать, тем больше хочется. Потому что, вкусив власти над толпой, уже не в силах остановиться и сказать себе «хватит». А запрещать толпе можно всё, что угодно, но лишь до той поры, пока она сама не запретит жить запрещающим, пустившись во все тяжкие. Это история, баланс сдержек и противовесов в которой пока не отрегулирован. И ещё долго не будет.

Боря смотрел на Цветаеву и всё больше кушал. Организм глуп. Если рядом — женщина, то хочет женщину. В особенности если новая, не заезженная. Но если рядом вкусная еда — тут же заменит одно желание другим. А мозг гормоны радости от того и другого получит. Так какая разница, заниматься любовью или радовать рецепторы? Итог один. Но больше это именно в отношении мужчин работало. Потому что женщине всё равно, она и поест до отвала и сексом позанимается, едва дышать снова сможет. А мужчина вынужден выбирать: переваривать большое количество еды или направить кровь в пещерные тела без укола и таблеток.

«Чистая биология», — постигал её Боря, больше налегая на лёгкие салатики и лишь пробуя разные блюда на вкус, но не пытаясь их тут же доесть до чистой тарелки. Потолстеть ещё успеет. Когда конёк на крышу закроет, заправит дров в камин и присядет в мягкое кресло-качалку и будет в пламя смотреть. А там то кони скачут, то драконы летают. Просто на другой скорости, нежели в облаках. Успевать смотреть надо.

— Так, пора бы пойти подышать, — первой сдалась Зоя, которая давно слушала супруга в пол-уха. Она уж квартал как не Похлёбкина, а Дедова. И немного привыкла.

Пусть говорит себе сколько влезет. От этого бананы на деревьях не вырастут. Они как-нибудь сами, без советов. Вот и люди как-то живут вокруг, не зная мудрости Степаныча. И ничего, живы.

Цветаева тут же подхватила подругу под локоток и обе упорхнули в дамскую комнату. Тогда как Степаныч с Цветаевым отошли подышать на крылечко. Оставаться одному за столом не хотелось. Выглядишь как самый голодный. И Боря тоже решил прогуляться. Да вот хотя бы в соседний вип-зал заглянуть к Лаптеву.

Но заглянуть он никуда не успел. И едва вышел в коридор, как наткнулся на Зою, которая при поддержке Степаныча во всю костерили выскочившего перекурить между конкурсами Шаца.

— А чего это вы, соседушка, нам половину двора перекопали? — держала его за пуговицу Зоя.

— И забор снесли! — добавил Василий Степанович, которому забор тот нравился. Не высокий вроде, декоративный, но летом можно без майки по территории ходить, загорать. И никто тебе ничего не скажет. Потому что твоя территория. А если письку прохожим не показываешь, то какой с тебя спрос?

Судя по озадаченному виду, Шац сначала пытался понять в чём дело. Он ведь всего лишь буро-разрывные работы на обоих участках завёл. Даже баню перенести по итогу пришлось. А забором в первую очередь пожертвовали ради добычи золота. Но Боря уверял, что хозяева до самой осени в дом не явится, а то и дольше. И тут на тебе — здрасьте!

— Так мы ж по мере выполнения работ всё вернём как было, — любезно улыбнулся Матвей Лопырёв, взглядом у Бори поддержки ища.

— Да, — тут же поддержал подоспевший подрядчик. — Плюс кусты декоративные уже заказали и… беседку? — и он сам посмотрел на Шаца.

— И беседку, — тут же кивнул тот. — С таким шурфом… в смысле с такими соседями всё лучшее хочется иметь! Так что не переживайте. Как снова куда-нибудь уедете и вернётесь, всё уже на месте будет. Ну или Боря вам фотоотчёт пришлет. Да, Боря?

— Непременно. Всё лучшее — людям, — подытожил Глобальный и зарулил в вип-зал номер один.

А там двое всего сидят. Под лёгкую музыку, но с кислыми минами. Вишенка шампанским накачивается, как не в себя. А Лаптев о бренности бытия думает, кристальные дим-самы с креветками пробуя, которые по исполнению больше пельмени сибирские напоминают.

— А вы чего тут грустите? — не понял Боря и тут же новой идеей дозрел. — Давайте к нам за стол! У нас тоже мало людей.

— А шампанское есть? — сразу уточнила Вишенка. — А то не свадьба, а поминки какие-то.

— Конечно, есть. А здесь мы лучше… места для поцелуев устроим! — добавил Боря в шутку, помогая невесте в пышном платье подняться из-за стола сразу со своей бутылкой и «вкусным салатиком» в руках.

Тогда как Лаптев молча, но старательно сгрёб бутылки с напитками покрепче. Да, пусть в прошлый раз его как следует напоили, хоть пить вообще не планировал. И машину лишь через сутки забрал со стоянки. Зато сегодня САМ как следует напеться и пусть другим стыдно будет, что волю его хрупкую пошатнули.

Когда все снова собрались в вип-зале номер два, за столом стало заметно веселее. Шутки-прибаутки полетели, разговоры полились о