Свирепый Пеллюсидар - Эдгар Берроуз

Вскоре они вышли к проливу, но Гамба, опасаясь столкновения с жителями Лоло-лоло или Танга-танга, повел Диан дальше вдоль течения.

— Они так далеко не заходят, — сказал Гамба, сделав остановку, — они вообще стараются не уходить далеко от города. Охотники, те уходят далеко, но, как правило, в другую сторону. Здесь, по слухам, полно опасных зверей. Старики еще говорили, что где-то неподалеку обитает племя дикарей, которое здесь охотится.

— Похоже, что нам не придется скучать, — заметила Диан.

* * *

Строительство воздушного шара было, наконец, завершено. Он совершенно не отличался от первого, кроме, пожалуй, того, что его корзина была заранее набита запасами воды и пищи.

Когда пришло время лететь, все жители Сари, собравшиеся вокруг шара, замерли в молчании. Они провожали Дэвида и не надеялись его больше увидеть. Дэвид, впрочем, и сам не сомневался в том, что в последний раз видит свой народ.

* * *

Зоуп, верховный жрец Танга-танга, находился в состоянии растерянности. Обретенная его народом Ноада была совершенно ни на что не похожа. То есть в самом начале все шло очень хорошо — Ноада была послушна, мила, легка в обращении и с охотой внимала советам Зоупа (это продолжалось ровно столько, сколько понадобилось О-аа, чтобы выяснить, что она — всемогуща, всезнающа и обитает вместе с не менее всемогущим Пу в Каране). Но потом Зоуп хлебнул горя. Ноаду как подменили. Прежде всего, она не понимала ценности бронзовых монет. Когда люди приносили их ей, она складывала их в большой горшок, а когда тот наполнялся доверху, начинала швырять монеты в толпу, с радостным смехом наблюдая за происходящей свалкой.

Популярность Ноады среди простых людей росла день ото дня, но Зоупа это не радовало — несмотря на ежедневные столпотворения у храма, количество монет, остающихся в казне храма, постоянно уменьшалось. Как-то раз Зоуп собрался с духом и пришел к Ноаде, чтобы сделать ей на этот счет замечание. Ему было непросто решиться на этот шаг, поскольку в отличие от Гора — верховного жреца Лоло-лоло, он свято верил в божественное происхождение Ноады.

Фурп, го-ша Танга-танга, отнюдь не был так прост, но предпочитал не рисковать напрасно. Ему-то и принадлежала идея поговорить с Ноадой. Его тоже сильно беспокоило уменьшение пожертвований — согласно установившейся практике, го-ша получал из них свою долю.

Зоуп застенчиво обратился в Ноаде:

— Не скажет ли моя Ноада, почему она выбрасывает подношения, приносимые ей?

— Потому что людям это нравится. Ты же видел, как они дерутся из-за этих монет, — ответила О-аа.

— Но ведь они принадлежат храму, о Ноада!

— Ничего подобного, их приносят мне, значит, они принадлежат мне. И вообще, я не понимаю, что тебя так беспокоит. Стоит ли так волноваться из-за каких-то кусочков металла? Что в них хорошего?

— Ими мы расплачиваемся с жрецами, торговцами и платим за ремонт храма, терпеливо объяснил Зоуп.

— Чушь! — воскликнула О-аа. — Просто ерунда какая-то! Эти бездельники-жрецы только и делают, что таскаются по городу в масках и пугают народ. Это они могут делать и за ту еду, что нам люди приносят. У меня дома их бы уже заставили работать, либо охотиться!

У Зоупа глаза вылезли из орбит.

— Но ведь ты пришла к нам из Караны, о Ноада! — воскликнул он. — А в Каране ведь никто не работает!

О-аа прикусила язык. "И кто меня дернул сказать ему про работу? Теперь надо как-то выкручиваться", — подумала она.

— А откуда тебе знать? — резко спросила она Зоупа. — Кто ты такой? Ты что, когда-нибудь был в Каране?

— Нет-нет, о Ноада, — отступил назад растерянный жрец.

На протяжении этого диалога Фурп молчал и морщил лоб, но, в конце концов, решил вмешаться.

— Великий Пу будет недоволен, — сказал он, — если узнает, что ты отвергаешь подношения, приносимые в его храм. А Пу, — тут он сделал угрожающую паузу, — может наказать даже Ноаду.

— Пу лучше не вмешиваться в мои дела, — запальчиво ответила О-аа, — мой отец — король, и нет никого сильнее моих одиннадцати братьев.

На мгновение Зоуп потерял дар речи.

— Что?! — выдавил он наконец из себя. — Что ты говоришь, о Ноада?! Пу всемогущ, не говоря уже о том, что у Ноады нет ни отца, ни братьев.

Впрочем, зарвавшуюся О-аа было уже невозможно остановить.

— А ты когда-нибудь был Ноадой? — с достоинством спросила она жреца. Нет? Так откуда же тебе знать, что она из себя представляет? У Ноад вообще много чего есть. У меня не один отец, а три. А помимо братьев у меня есть еще четыре сестры, и они тоже Ноады. Пу — мой сын, и он делает то, что я ему говорю. Еще что-нибудь хочешь узнать?

Ошеломленный свалившейся на него информацией верховный жрец промычал что-то невнятное и откланялся, сопровождаемый по пятам безмолвным Фурпом.

Позже, оставшись наедине, верховный жрец и го-ша обсудили услышанное.

— Я и знать ничего такого не знал про Ноад, — проговорил озадаченный Зоуп.

— Похоже, что наша Ноада знает, о чем говорит, — философски заметил Фурп.

— Должно быть, она могущественнее, чем Пу, — продолжал рассуждать Зоуп, иначе он поразил бы ее на месте за такие слова.

— Ну, а раз так, может, нам лучше поклоняться Ноаде, а не Пу, — предложил Фурп.

— Ты высказал мою мысль, го-ша, — поспешил согласиться Зоуп.

Таким образом, О-аа находилась в полной безопасности в Танга-танга, в то самое время, когда Дэвид и Годон отправились на поиски своих возлюбленных.

Часть третья ПЕЩЕРНАЯ ДЕВУШКА

I

— Не знаю, может, тут и есть другой берег, — говорил Гамба Диан, — но, думаю, мы до него никогда не доберемся.

— Ну, попытаться-то надо, — пожала плечами девушка. — Я не очень понимаю, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы мы остались? Здесь нам наверняка будет конец. Не дикари, так твои же сограждане нас и прикончат. Уж если нам суждено погибнуть, то, по-моему, лучше умереть, делая хоть что-нибудь, чем просто сидеть на месте.

— Знаешь, иногда мне кажется, что лучше бы тебе никогда не появляться в Лоло-лоло, — с тоской произнес Гамба.

— Можешь поверить, я этого хотела бы не меньше, — ответила Диан.

— Все так хорошо было без всякой Ноады, — продолжал нудить бывший го-ша, а ты появилась, и все пошло прахом.

— Не говори ерунды. Я здесь не при чем, — остановила его Диан. — Вы с Гором беззастенчиво грабили народ, еще немного, и люди восстали бы и прирезали вас.

— Все было бы ничего, — не унимался Гамба, — если бы я не полюбил тебя. Гор узнал об этом и стал восстанавливать против меня людей.