Тщательно отшлепанная (ЛП) - Коул Тилли

— Некоторые из нас не свободны жить так, как им хочется, — сказал он. — Некоторые из нас связаны тем, что от них не зависит. Связаны кровными узами.

— Ты вынужден подчиняться кому-то другому, — поняла я, и кусочки загадочной головоломки Maître сложились в единое целое. — Вот почему тебе нужен этот контроль. — Maître снова полез в сумку и достал длинный, гладкий черный вибратор. Я вздрогнула, когда он включил его, и жужжание заполнило комнату.

Maître поднес вибратор к зажиму на моем клиторе. Как только он прижался к металлу, я закричала, натягивая веревки на запястьях. Вибрация, как толчки землетрясения, прокатилась по соскам и клитору — мучительное наслаждение, которое я никогда не хотела прекращать.

Глаза Maître были прикованы ко мне, пока я билась в путах, пытаясь освободиться от зажимов, но в то же время желая утонуть в вибрации. Maître увеличивал скорость вибратора, все быстрее и быстрее, пока я не смогла больше терпеть.

— Не кончай, — приказал он, и я, как уже происходило несколько недель, подчинилась его приказу. Оргазм все нарастал и нарастал, но ждал своего момента на грани пропасти, когда ему разрешат освободиться. Вибрации были мучительными, они неумолимо толкали меня все дальше и дальше, пока я не решила, что не выдержу. Но я выдержала. Держалась так долго, что у меня болела шея от напряжения, и, если бы он не приказал мне кончить в ближайшее время, я была уверена, что просто взорвалась бы.

— Кончай, — неожиданно приказал он, и я кончила, разрываясь по швам. Веревки так туго стянули мои запястья и лодыжки, что я была уверена, что у меня появятся синяки.

В оцепенении, наступившем после оргазма, я почувствовала, как Maître снимал зажимы с моих сосков и клитора. Я пульсировала во всех местах, мое тело превратилось в одно ритмичное биение сердца.

Когда веревки были развязаны на запястьях и лодыжках, я рухнула на кровать, сильные руки обхватили меня и прижали к теплому телу. Я пыталась отдышаться, но воздух ускользал от меня.

— Ты молодец, — похвалил Maître. Прилив гордости, вызванный этими словами, помог мне отдышаться. Я провела рукой по его идеально подтянутому животу и спустилась к V-образному вырезу над шелковыми брюками.

Вздохнув, он поцеловал меня в макушку. Maître никогда так не делал. Он никогда не целовал меня выше шеи. Ни голову, ни губы.

Не желая прекращать эту связь, я прижалась к его теплой коже, закрыв глаза. И тут почувствовала, как его рука сжала мою. Я не сразу вспомнила, что мы в «НОКС» и я с Maître Огюстом. Но его рука напомнила мне о Гарри и о том, как он не отпускал меня в больнице.

Гарри, чья рука была такой же прекрасной, как и эта.

Исключительно…

Глава тринадцатая

— В красном слишком распутно или восхитительно? — спросила я Сейджа и Амелию, выйдя на следующий день из своей спальни в алом платье длиной до колена. Сегодня был день «большого ужина».

— Ты наряжаешься на ужин с родителями? — спросила Амелия, растянув рот в ехидной ухмылке. — Обычно ты появляешься в штанах для йоги и толстовке.

— О, это мне напомнило кое-что, — сказала я и потянулась к лифчику, вытащила руку и показала ей средний палец. — Я приберегла это для тебя. — Амелия довольно рассмеялась, потягивая кофе.

Я опустилась на диван рядом с ней и Сейджем. Сейдж, как хороший приятель, положил мне в рот квадратик молочного шоколада.

— Лучше? — спросил он.

— Нет, — простонала я и взяла Сейджа за руку. — Он держал ее вот так. — Я продемонстрировал руку Гарри в своей, показывая точный захват и крепкую хватку. — И он ни разу не отпустил ее.

— Мы знаем, малышка, — успокаивающе сказал Сейдж и поцеловал тыльную сторону моей руки.

— Но что это значит?! — воскликнула я и вскочила на ноги. Поймав свое отражение в зеркале над телевизором, я, по крайней мере, почувствовала себя довольной своим выбором наряда. Я уложила волосы в свободные волны. Мне не очень нравилось, когда волосы были уложены в прическу, но Maître любил, чтобы они были распущены. Он требовал этого от меня. Поэтому я решила, что так мне шло больше.

И это было самое неприятное во всей этой истории. Меня действительно волновало, что думал обо мне Гарри. Человек, которого я считала своим заклятым врагом. И вот я здесь, жду, когда он заберет меня, чтобы поехать к родителям на воскресный ужин. Даже в самых смелых мечтах я не предполагала, что это могло произойти.

— Возможно, не надо все анализировать, Фейт, — сказала Амелия. — Просто плыви по течению. Если что-то должно случиться, значит, это случится. — Она улыбнулась. — Я, например, живу ради этого. Ты же знаешь, что мой любимый троп в романтических книгах — от врагов к любовникам. — Ее глаза наполнились фантазиями. — Ты как будто попадаешь в современный роман эпохи Регентства. Он — темноволосый виконт, а ты — нищая посудомойка.

— Боже мой! Я думала об этом, когда он нес меня по ступенькам к моим родителям после больницы. Чувствовала себя так, словно попала в историческую драму или что-то в этом роде.

— Нес по ступенькам? — сказал Сейдж, поджав губы.

— Тише, язычник! Я все еще в режиме горничной. — Я вздохнула. — Но мои фантазии были прерваны упоминанием половых губ.

— Гарри Синклер? — воскликнула Амелия, поперхнувшись кофе.

— К сожалению, нет. — Мой сотовый загудел на журнальном столике.

НМ: Я снаружи.

Мое сердце начало биться неровно, и я поднялась на ноги. Как раз в этот момент раздался звонок в нашу квартиру.

— Рыцарский ублюдок, не правда ли? — сказал Сэйдж расстроено. — Ты уверена, что он не в моей команде? Я мог бы привыкнуть к тому, что за мной ухаживает английский джентльмен.

— Боюсь, что нет, мой непостоянный друг. Но он сказал, что у него есть кузен.

Сейдж встал и обнял меня за плечи.

— Нам нужна информация, Фейт. Нужно знать, кто он — петух в курятнике или петух в доме петухов.

Я выдохнула.

— Слишком много разговоров о петухах, Сейдж. Даже для меня.

Сейдж шлепнул меня по заднице.

— Хватай его, малышка.

Попрощавшись с друзьями, я спустилась на лифте на первый этаж и, открыв дверь, увидела Гарри Синклера, прислонившегося к каменным перилам на ступеньках и смотревшего на оживленную улицу. Одна его рука была в кармане, а в другой он держал букет красных роз. Он был похож на Ричарда Гира в фильме «Красотка». Подождите. Это значит, что я…

От неожиданности, слишком увлеченная своей мыслью, чтобы обращать на что-то внимание, я споткнулась о входную дверь и полетела на землю, как раз вовремя, чтобы Гарри успел это заметить, а значит, нырнуть вперед и подхватить меня на руки.

— Я не проститутка! — крикнула я, врезавшись в его грудь. Своей рукой я ухватилась за карман его пиджака, и услышала громкий звук разрыва.

— Приятно слышать, — сухо сказал Гарри, удержав меня на месте. — Страшно подумать, какие беды ты можешь причинить клиентам.

— Вот, черт, — сказала я, увидев, что при падении я обезглавила розы.

Гарри проследил за моим взглядом, сначала на свой карман, потом на розы.

— Мисс Паризи, вы, кажется, лишили меня цветов.

У меня открылся рот от неожиданной пошлой шутки19 Гарри. Резко переместившись в его сторону, я прижалась к его груди, неосознанно заметив, как расширились его зрачки от этого прикосновения.

— Лишила цветов, виконт Синклер? Как ужасно безнравственно с вашей стороны, — сказала я, подражая его акценту.

Опустив свою голову к моей, и заставив мое дыхание сбиться, он сказал.

— Ты, кажется, трешься о меня.

Видя, что это слишком хорошая возможность, я ответила.

— О, мистер Синклер, я, конечно же, могу потереться о вас…

— Мы закончили, — сказал Гарри, прервав меня, и отошел. Но он улыбался. Той чертовски широкой, ошеломляющей улыбкой, которую продемонстрировал мне в больнице, и которая вот-вот заставит меня снова рухнуть от того удара, который она нанесла моему сердцу. — Ты неисправима.