Шпион, выйди вон - Ле Карре Джон

– Прекрати вынюхивать и ступай спать, – сказал Смайли. И когда Норман уставился на него, прикрикнул:

– Да поди ты отсюда, понял или нет! – и чуть не добавил, вовремя остановившись: «Ты, грязный сопляк».

"Операция «Черная магия» – гласил заголовок первого тома, который Лейкон принес ему в первый вечер. «Правила распространения специальной продукции». Остальная часть обложки была заклеена бумажками с предупреждениями и инструкциями по обращению, одна из них довольно забавным образом предписывала случайно нашедшему «вернуть папку НЕ ЧИТАЯ» начальнику отдела регистрации в секретариате кабинета министров. "Операция «Черная магия» – значилось в заголовке второго тома. «Дополнительные сметы, представленные Министерству финансов, особые услуги в Лондоне, особые финансовые договора, премиальные и т.д.» «Источник Мерлин» – было написано на третьей папке, связанной с первым томом розовой ленточкой. «Отзывы заказчиков, рентабельность, дальнейшее использование. См. также: Секретное приложение». Но секретное приложение отсутствовало, и, когда Смайли спросил про него, Лейкон посуровел.

– Министр хранит его в своем личном сейфе, – сухо отрезал он.

– Вы знаете комбинацию?

– Конечно нет! – резко ответил Оливер, приходя в ярость.

– Как оно называется?

– Это не должно иметь для вас никакого значения, я полностью отказываюсь понимать, зачем вы зря тратите время, в первую очередь гоняясь за этими документами. Это совершенно секретный материал, и мы сделали все, что в человеческих силах, чтобы максимально ограничить круг читающих.

– Даже у секретного приложения должен быть заголовок, – мягко сказал Смайли.

– А у этого нет.

– Оно дает идентификацию Мерлина?

– Не смешите. Министру незачем это знать, а Аллелайн не стал бы ему этого говорить.

– Что означает «дальнейшее использование»?

– Я отказываюсь быть допрашиваемым, Джордж. Вы не входите в число посвященных, вы же знаете. По правилам я должен был оформить вам специальный допуск.

– Допуск к «Черной магии»? – Да.

– А у нас есть список тех, кто получил такой допуск?

– Он в папке с «Правилами», – отрезал Лейкон и уже почти захлопнул за собой дверь, но потом вернулся под медленный напев «Куда исчезли все цветы?», объявленный по радио австралийским диск-жокеем.

– Министр, – начал он снова, – не любит путаных объяснений. Он любит говорить: «Я поверю только тому, что может быть написано на обычной почтовой открытке». И всегда с нетерпением стремится заполучить то, что всегда можно держать под рукой.

На это Смайли ответил:

– Вы ведь не забудете о Придо, не так ли? Что угодно из того, что у вас есть на него. Лучше клочки бумаги, чем ничего.

После этого Лейкон свирепо уставился на Смайли, а потом снова направился к выходу.

– У вас вообще все дома, Джордж? Вы что, не понимаете, что Придо, скорее всего, никогда даже и не слышал о «Черной магии» до того, как в него стреляли, и я решительно отказываюсь понимать, почему вы не можете всецело заняться основной проблемой вместо того, чтобы копаться в… – Последние слова он уже говорил самому себе, выскочив из комнаты.

Смайли взялся за последнюю подшивку: "Операция «Черная магия».

Переписка со Службой". «Служба» – это один из множества эвфемизмов, придуманных Уайтхоллом для обозначения Цирка. Этот том был составлен из служебных записок между Министром с одной стороны и Перси Аллелайном – безошибочно узнаваемым по прилежному ученическому почерку – с другой, в то время все еще пребывающим на нижних ступеньках Хозяиновой табели о рангах.

Очень мрачный памятник такой долгой и жестокой войне, размышлял Смайли, изучая эти потрепанные папки.

Глава 16

Это была та самая долгая и жестокая война, основные перипетии которой Смайли теперь переживал вновь, приступив к чтению. В досье содержались лишь скудные записи о ней. Его память хранила гораздо больше. Главными действующими лицами той войны были Аллелайн и Хозяин, первопричины же остались неясными. Билл Хейдон, непосредственный, хотя и не самый заметный очевидец событий, утверждал, что эти двое научились ненавидеть друг друга еще в Кембридже, когда Хозяин какое-то время преподавал, а Аллелайн был студентом. По словам Билла, Аллелайн был учеником Хозяина, к тому же не самым лучшим, и Хозяин часто едко высмеивал его, что было вполне в его духе.

Эта история была достаточно гротескной, что позволяло Хозяину ее всячески обыгрывать: «Говорят, мы с Перси кровные братья. Мы даже вместе на речку бегали пацанами, представляете!» Он никогда не уточнял, шутит он или говорит серьезно.

К полулегендарным историям подобного рода Смайли мог добавить несколько бесспорных фактов из того, что он сам знал про молодые годы этих двух людей.

В то время как Хозяин не мог похвастаться высоким происхождением. Перси был родом из Южной Шотландии, сыном брызжущего энергией пресвитерианского священника, и, хотя Перси не стал таким уж набожным, он, без сомнения, унаследовал способность убеждать всеми имеющимися способами. Он на год или два опоздал на войну и поступил в Цирк из какой-то фирмы в Сити. В Кембридже он был немного политиком (пожалуй, правее самого Чингисхана, говорил Хейдон. который и сам, видит Бог, был отнюдь не бесхребетным либералом) и немного спортсменом. Его завербовал некто Мастон, не пользующийся авторитетом, который на короткое время умудрился свить себе гнездышко в разведке противника. Мастон предсказывал Аллелайну большое будущее, с упоением расхваливая его на все лады, пока сам не впал в немилость. Сочтя Аллелайна обузой, руководство Цирка отослало его в Южную Америку, где он, не возвращаясь в Англию, отбыл два срока подряд под консульской «крышей».

Смайли вспоминал, что даже Хозяин признавал Перси исключительно способным. Аргентинцы, которым нравилось, как он играет в теннис и скачет на лошади, по выражению Хозяина, принимали его за джентльмена и считали довольно глупым, в чем сильно ошибались. К тому времени, когда надо было передавать дела преемнику, Перси организовал целую агентурную цепь вдоль обоих побережий и уже уверенно продвигался на север. После отпуска по прибытии домой и двухнедельного инструктажа он был направлен в Индию, где у его агентов он, кажется, слыл не иначе как перевоплощением британского раджи. Он проповедовал им благонадежность, платил какие-то крохи, а когда ему это было нужно, сдавал их. После Индии он отправился в Каир.

Это задание должно было стать трудным для Аллелайна, если не сказать невозможным; дело в том" что Ближний Восток в то время был любимой вотчиной Хейдона. Агенты в Каире смотрели на Билла, по выражению Мартиндейла, в тот знаменательный вечер в его безымянном клубе буквально как на второго Лоуренса Аравийского. Они запросто могли устроить его преемнику адскую жизнь. Но Перси каким-то образом сумел поставить их на место, и, если бы только он держался подальше от американцев, он мог бы оставить о себе даже более громкую славу, чем Хейдон.

Но вместо этого случился скандал, и началась открытая вражда между Перси и Хозяином.

Все обстоятельства дела до сих пор оставались неясными: инцидент произошел задолго до того, как Смайли получил повышение и стал первым гофмейстером Хозяина. Без всякого указания из Лондона, как потом выяснилось, Аллелайн оказался втянут в дурацкий заговор американцев по замене местного царька своим ставленником. Аллелайн всегда испытывал некое благоговение перед американцами. Из Аргентины он с обожанием наблюдал, как они устроили разгром политикам левого толка на всем полушарии; в Индии восхищался тем, с каким умением они сталкивали лбами разные силы, препятствуя их объединению.

В то время как Хозяин, аналогично большинству в Цирке, презирал американцев и их работу, в которой он часто пытался им всячески насолить.

Заговор провалился, британские нефтяные компании пришли в ярость, и Аллелайн, как это удачно именуется на жаргоне, вынужден был смываться в одних носках. Позже Перси заявил, что это Хозяин сначала подстегивал его, а затем выбил почву из-под ног и даже намеренно «сдал» план заговора Москве.