Клан Белого Волка - Андрей Белянин

От чумы невозможно убежать, она всегда голодна и всегда настигает жертву. Я не помнил ни одного способа борьбы с нею, нас этому просто не учили. Её нельзя убить, нельзя развеять, с ней нельзя договориться, обмануть или направить на кого-то другого. Нельзя подкупить, задержать, посадить в каменный мешок, лишить силы, остановить, обезвредить.

От неё не спасают крепостные стены, её не останавливают текущие реки, её не убивает соль, серебро или холодное железо, от неё бессмысленно убегать. Но именно этим мы сейчас и занимались…

– К Граням, я попробую их открыть!

Эд умеет открывать ледяные стены. Не так легко, не на раз-два, как, оказывается, это умеет моя дочь, но всё-таки. Он начал выкрикивать какие-то слова и заклятия ещё до того, как Ребекка вышла на ближайшую тропу. Ещё пара минут, мы можем успеть.

Грани в чём-то живые, но неодушевленные. Их строили из адского льда, твёрдого, как алмаз, и не тающего ни при какой температуре. Ходят слухи, что это скалы того самого Ледяного ада, куда попадают души грешников. Эта стена защищает мир людей от мира разгромленного Асгарда и страшных последствий рагнарёка.

«Куда вы? – вдруг раздался в моём мозгу чарующе-сладкий голос. – Зачем от меня убегать?»

– Эд, быстрее!

«Там вас ждёт медленная и страшная смерть. А я прижму вас к груди, обогрею дыханием и убаюкаю ласками. Не стоит меня бояться…»

– Я стараюсь, стараюсь, не торопи бога!

«Прими мой поцелуй, Ставр Белый Волк. Не противься судьбе, и ты почувствуешь облегчение. Боль и страхи останутся позади. Не надо мучиться, страдать, скорбеть о несовершенстве мира, взывать к справедливости равнодушное небо. Останься со мной. Обернись ко мне. Одно лишь касание губ, короткое и нежное…»

Грани со скрежетом разъехались в стороны, образуя широкую щель. В лицо ударил холодный воздух со снежинками. Дядя Эдик первым пустил свою красавицу вперёд, Центурион практически давил её грудью в круп, подталкивая двигаться побыстрее. Ещё быстрее!

Чума не хотела нас преследовать.

Краем глаза я заметил, что старуха, сдвинув со лба капюшон, гнусно ухмыльнулась и села на пенёк. Вместо глаз у неё были два чёрных провала, а широкие ноздри хищно дёргались. Чума никуда не уйдёт, она будет ждать нас столько, сколько ей заблагорассудится, хоть тысячу лет. Упустит добычу один раз, и люди перестанут её бояться.

Когда мы выбрались на чистую заснеженную равнину, огромные ледяные глыбы бесшумно захлопнулись за моей спиной, вновь став незыблемым монолитом Граней. Прибыли, задница Имирова, холодина-то какая…

– Надо было бы теплей одеться, – пробормотал я, хотя жаловаться было грешно, мы живы, а это победа! Хотя, возможно, очень недолгая…

– Ставр, – переминаясь с ноги на ногу, обратился ко мне чёрный конь, пар из его ноздрей вылетал густыми клубами, – признайся честно, мы сюда по делу заехали или твой приятель просто решил тут покататься перед сном?

– Таки да, я тоже надеюсь, что мы здесь ненадолго, – тяжело дыша, поддержала его Ребекка. – Я вся разгорячённая, взмокшая, и вообще! На таком морозе даже заболеть запросто, а мне оно надо?!

Бывший бог мечтательно промолчал. Он единственный из нас, кто явно наслаждался сорокаградусной холодрыгой, падающим снегом и белой-белой равниной, раскинувшейся на километры, словно рождественская скатерть, куда только хватало глаз. Это его мир, его родина, и, сложись обстоятельства чуть иначе, он бы остался здесь не раздумывая…

Чисто по-мужски в разных разговорах мы не касались этой темы. Я не хотел знать, что там творилось у него в голове, как он воспринимал переход из состояния всемогущего бога в человека, из героя легенд и мифов в полного психа. Он это делал, не задумываясь, у него получалось.

Лично мне порой сложно давалось даже моё ежедневное перевоплощение из средневекового феодала в тихого антиквара. Честно говоря, пару раз ловил себя на том, что стоять в очереди в гастрономе мне не по чину, да и машину себе не покупал просто из страха, что начну целенаправленно сбивать гаишников, посмевших сделать замечание дворянину!

Когда у меня будет куча свободного времени, я непременно сяду и напишу научную работу на эту тему, что-то вроде: «Психологическая адаптация попаданца туда-обратно, со всеми фишками, проблемами и закидонами». Не знаю, правда, кто это будет читать, но почему нет, а вдруг…

– Ставр, – чёрный конь снова напомнил о себе, – так мы прямо тут замёрзнем или ты всё-таки нас всех спасёшь?

– Я над этим думаю.

– Над тем, спасать или нет?!

– Не торопи лорда, – влезла умненькая Ребекка. – Он таки думает. На подумать всегда нужно время. Я тоже вся бы подумала, подумала и пришла бы к печальному выводу.

– Сейчас она опять скажет, что хочет есть, – буркнул Центурион.

– Ага, значит, я толстая? Толстая, да?!

Я спрыгнул с седла, Эд сделал то же самое. Мы оба понимали, что если наши кони зацепились языками, то, во-первых, это надолго, а во-вторых, лучше не встревать. Хотя бы потому, что Ребекка более эмоциональная, а у Центуриона копыта тяжелее.

– Назад нам нельзя.

– Знаю. Чума может ждать добычу долго.

– А если попробовать прорваться на другом участке?

– Она способна распылить себя в воздухе и повиснуть незримой полосой по всему периметру Граней. Это не простая старуха, Ставр, это Чума! И радуйся, что она не посмела шагнуть в наши снежные равнины.

Я склонил голову, признавая его правоту.

Мир вечного холода был самым негостеприимным и малоизученным. Под огромными пластами снега и льда лежала некогда цветущая земля, раньше тут текли реки, зеленели поля, леса и рощи были полны диких зверей, а там, далеко за горизонтом, стоял могущественный и прекраснейший город богов – великолепный Асгард.

Время столь причудливо и текуче в своём таинственном движении, что мне удалось застать всё величие мира бессмертных. Я видел этот мир до того, как гибель вдруг настигла его, а его высокие стены и здания превратились в оплавленную груду чёрных камней.

Даже если сейчас поглубже копнуть слежавшийся снег, то на глубине полутора-двух метров вы упрётесь в мёрзлую, обуглившуюся землю. Её невозможно отогреть или пробить лопатой, настолько сильно пропитало её море крови и слёз…

– Подожди, но ведь кто-то всё равно выжил, – начал я. – Ты помнишь пещеру некроманта? Кто-то поставлял ему трупы. А работорговцы? Ещё недавно мы останавливали целые обозы! Ведь раз они едут сюда, ожидая случайного прохода в стенах, значит, кто-то ждёт их, платит за рабов, открывает обратную дорогу? Кто?

– Инеистые великаны, – пожал плечами бывший бог, видимо сам прекрасно понимая, что такой ответ меня не удовлетворит. – Ставр, здесь полно всяких тварей. Большинство рабов служат им просто пищей. К чему ты клонишь?

– Надо найти их.

– Пожирателей людей? О, поверь мне, они сами тебя найдут.

– Тем более нет смысла тут торчать. Нам надо всего лишь согреться и… и…

– Есть более быстрый способ согреться, – перебил меня дядя Эдик, пока я ловил за хвост ускользающую мысль. – Например, помахать мечом! Спина к спине!

Мы успели встать, как два викинга у мачты. Разговорчивые кони недоумённо вытянули морды в нашу сторону и даже не заметили, как быстро их ноги оказались спутаны тончайшей серебряной нитью, разорвать которую не смог бы даже прародитель ночного кошмара – Фенрир!

Правда, его так легко спутать не удалось бы, Великого Волка взяли лишь хитростью. И, сколько помню, там была не нить, а лента, но материал тот же самый. Если кто не понял, на нас неожиданно напали злобные чёрные цверги.

В одно мгновение незаметные маленькие сугробики взорвались снежной пылью, и мы оказались в плотном кольце не меньше полусотни северных карликов, размахивающих короткими копьями, вилами и топорами! И уж поверьте, в большом количестве эти злобные недомерки опасны не менее инеистых великанов.

Первого же наглеца, дерзнувшего замахнуться железом на бывшего бога, Эд молча располовинил одним ударом. Он ненавидел это племя ещё с детства, не понаслышке зная о коварстве, предательстве и скверном нраве этих маленьких уродцев.

Скандинавский цверг – карлик, но не добродушный гном или милый цветочный пикси. У них коричневая кожа, большие уши, морды уголовных преступников, чёрная кустистая щетина на подбородке, крючковатые пальцы и кривые ноги. Одеты во что попало, жрут что придётся, но тем не менее редкие умельцы и мастера, владеющие искусством изменения материи.

– Ставр, слева! – громко крикнул Центурион, вставая на дыбы в безуспешной попытке порвать серебряные путы. Я вовремя пригнулся, и копьё пролетело прямо над моей макушкой. А могло бы попасть в висок…

– Вот гадёныш. – Я отбил мечом ещё пару вил, увернулся от мелькнувшего топора и срубил негодяя, кравшегося к Эду справа.