Шарик над нами - Леонид Смирнов

Хозяин замка рта раскрыть не успел. Хлопнув дверцей "линкольна", статс-секретарь плюхнулся на сиденье. Резко стартовав, машина оторвалась от полотна дороги и, взлетев, умчалась в ночь. В воздухе, который щемяще пах фиалками, потом еще долго висел бензиновый чад.

"Кто же ОНИ? - только так мог пока называть своего неизвестного врага Георг фор Белкин. - Вряд ли это одиночка. Силенок не хватит. Тайная организация?.. И чтоб о ней слыхом не слыхали? При том что все на Луне просматривается, прослушивается, пронюхивается. В высшей степени сомнительно. Так кто же это?.. Итак, ответ спрятан в моем прошлом. А чтобы освежить память, прежде всего надо как следует выспаться. Пока я имею такую возможность - неизвестно, что будет дальше".

Фор Белкин быстренько принял душ, разделся и улегся в постель. В сумраке спальни тумбочка с настольной лампой под зеленым абажуром казалась пнем, на котором вырос гриб чудовищной, по земным меркам, величины. Видели бы земляшки здешние сморчки - где-нибудь в Лунных Альпах или Карпатах! До полуметра в высоту - ни в одну корзинку не влезет...

Комната была залита тусклым, давяще красным цветом, который лился не из светильников, а источался всей поверхностью бетонного потолка. Почему-то зрение Георга никак не хотело фокусироваться - изображение расплывалось. В комнате звучали негромкие, но неприятно вибрирующие, режущие слух голоса. Домард чувствовал, речь идет о нем, но не мог разобрать ни единого слова.

Далеко не сразу Георгу удалось различить фигуры говоривших. Это были очень странные фигуры - какие-то бесформенные туши. Они лежали на полу одна возле другой, образуя разомкнутое кольцо. Не видно было ни рук, ни ног, ни хоботов или щупалец - туши, и больше ничего.

- Он здесь, он здесь! Трынн... Трынн... - вдруг задребезжали голоса, и в комнате что-то изменилось.

Это не туши поползли к нему. Фор Белкин понял, что его самого поволокла к ним неведомая сила. Тело не подчинялось Георгу и механически пошагало в центр круга, откуда уже не будет возврата. Он пытался уцепиться за стены, но пальцы соскальзывали с гладкой бетонной поверхности. Домард хотел лечь на пол и держаться за него, но его ноги могли только идти вперед.

От полного бессилия фор Белкина охватил панический ужас. Он был уверен: едва туши прикоснутся к нему, сердце разорвется в груди.

С криком "Нет! Нет!" Георг проснулся, при этом стукнувшись макушкой о спинку кровати. Протянул руку, нащупал на тумбочке у изголовья стакан, поднес к губам. Натуральный апельсиновый сок буквально воскресил его, оросив пересохшее горло и перебив омерзительный горьковатый привкус во рту. Мертвое бревно - язык - снова зашевелилось, отклеившись от нёба.

Этот сон слишком дорого стоил. Перефразируя царя Пирра: "Еще один такой сон, и я останусь без армии"... Домард был выжат как лимон. Банальное, но предельно точное сравнение. Вся влага его тела, казалось, ушла в пот. Пришлось даже переодеть пижаму.

Влажная от пота наволочка раздражала. Фор Белкин швырнул подушку на пол и взял новую из груды, лежащей у стены. Домарду попалась шелковая, приятно холодившая щеку. На его кровати, которая занимала половину спальни, можно было разместить целый взвод.

Георг боялся, что снова провалится в кошмар. Но поспать все же было надо. Фор Белкин глотнул успокоительного настоя из лучших целебных трав лунной степи (бутылочка всегда стояла на тумбочке рядом со стаканом) и вскоре задремал.

...Георг сидел перед экранами Глаз и кого-то выслеживал. И этот кто-то быстро шел, перемещаясь с экрана на экран. Его приходилось ловить все новыми и новыми Глазами с риском потерять в каком-нибудь проходном дворе. Домард никак не мог понять, кто же это. Ему хотелось узнать, за кем именно он следит, но никак не удавалось - лишь размытый был виден силуэт на экране.

"Это женщина, - наконец сообразил он. - Похоже, на ней платье. Походка... Женская походка - вот уж не спутаешь. Но кто она и зачем она мне?"

Георг старался разглядеть ее лицо, однако незнакомка исчезла с экрана, нырнув в дверь сквозной парадной. Дальше действительно тянулись проходные дворы. Упустил...

Домард снова проснулся. В черепе была просверлена дырочка, а внутрь залит свинец. Наглотавшись М-панадола, Георг осторожно, чтобы окончательно не добить свою бедную головушку, оделся, перешел в кабинет и, вопреки здравому смыслу, включил новенький "Брейнер". Затем прикрепил к вискам и темечку датчики цереброскопа и подсоединил прибор к компьютеру. Задал программу считывания и распознавания образов - это для начала. Расшифровкой займемся позже...

Домард подождал, пока в голове прояснится. Гигантский прохладный язык неторопливо вылизывал остатки тяжести, впрочем вместе с остатками мыслей. Вскоре можно будет погрузиться в воспоминания.

...Вот отец несет маленького Жору на плечах - навестить могилу матери. Чугунная решетка фамильного склепа надежно заперта. Они идут мимо. Жора провожает склеп взглядом, но спросить боится. А вот могила, покрытая ковром ослепительно зеленой травы. Небольшой крест красного мрамора. Жоре ужасно хочется писать, но отец требует: "Терпи! Терпи!"

...Вот Жора отказывается первый раз идти в лицей, упирается изо всех сил, бороздя каблуками асфальт. Отец силком волочет его за собой. За спиной у мальчика ранец, в свободной руке букет лундельвейсов. Ощущение жуткой несправедливости и обиды - детство кончилось. "Не буду учиться! Хочу домой!" - уже охрипшим голосом кричит Жора, а отец все больнее сжимает ему руку и все быстрее тащит вперед. Лунная ночь в разгаре. Сияют уличные фонари, вырывая из полумрака стены домов, раскрашенные яркой желтой палитрой (в то время модно было перекрашивать их в зависимости от времени суток).

...Вот отец отправляется на охоту в Лунные Альпы, а Жора упрашивает взять его с собой. Ведь сейчас каникулы, а он не будет обузой!.. Море слез, гора обещаний: слушаться, хорошо себя вести и даже закончить год на "отлично". Но отец непреклонен. Эту обиду мальчик не забудет никогда.

...Единственный в доме фотопортрет матери (где они вместе с отцом) стоит на столе, заваленном канцелярскими папками и гроссбухами. Жора осторожно достает его, боясь покачнуть и рассыпать отцовские бумаги, но портрет выскальзывает из рук, ударяется о край стола. Стекло разбивается, портрет падает на пол. Жора в ужасе ждет, что на шум сбегутся слуги, придет отец и задаст ему трепку, но в соседней комнате тишина. Жора собирает и уносит осколки, ставит портрет на старое место. Неужто обойдется?.. Через пару лет он в очередной раз вспоминает о случившемся, покупает в магазине новую рамку и находит покрытое пылью фото без стекла, - за все это время отец ни разу не удосужился поглядеть на покойную жену...