Журнал Целитель - неизвестен Автор

Но опять возникает притормаживающее желание - а зачем все это перечислять? Зачем уподобляться даже таким, мною ценимым авторам книг о лечебном магнетизме, как Анжер и Кудрявцев. Это они писали о своей собственной практике, своих наблюдениях, в отличие от многих, рассказывающих о магнетизме только со слов других. Даже эти авторы не удержались от приведения в своих трудах множества примеров для подкрепления веры читателей к сказанному. Адресовалось это современникам, дескать, хотите убедиться, пожалуйста, поезжайте к такой-то и такому-то, повидайте их воочию. Давно уже ни авторов, ни их больных пациентов нет на свете, остались рассказы об излечении ряда тяжелых заболеваний, против которых медицина тех лет была бессильна. Поэтому, пожалуй, на меня не посетуют за то, что я не вдаваясь в подробности ограничусь простым перечнем болезней, с которыми мне приходилось бороться, выходить победителем или признать свое бессилие.

Сейчас, если бы от меня потребовались доказательства реальности этой все еще отвергаемой официальной наукой возможности человеческого организма, я бы не стал отсылать ученых экспертов к тем людям, которым мне удалось помочь, а попросил бы дать новых, совершенно не знакомых мне больных, дабы на них повторить то, что требуется для излечения.

Кроме "кладовых" памяти, у меня имеется два альбома, где хранятся фотографии нескольких десятков людей, которым я оказал помощь, а также тех, кому я ничем не смог помочь. Имея в виду неудачи, надо еще и еще раз напомнить, что к "магам" обращаются, как правило, люди с тяжелыми, часто не поддающимися медицине заболеваниями или такими, при которых врачи настаивают на принятии крайних мер.

Поэтому моя память и альбомы хранят образы людей, для которых я часто оказывался последней надеждой, соломинкой, за которую, образно говоря, хватается утопающий.

Светлана Т. из Запорожья. Шизофрения, считалась безнадежной. Понадобилось ежедневное недельное воздействие. Рассудок вернулся полностью.

Леночка М., пятилетняя девочка была полупарализована, один из диагнозов - родовая трамва плюс наследственность. Ребенок выздоравливает, уже встает, делает первые шаги. Врачи удивлены произошедшей переменой.

Короче говоря, лечатся все заболевания организма, кроме нарушений, связанных с тяжелой наследственностью, генетическим кодом. Не поддаются лечению грибковые заболевания, рассеянный склероз, застарелые отложения солей, общее увядание пожилых людей, хотя в последнем случае наблюдаются серьезные временные улучшения.

Лечатся и успешно сердечные заболевания, некоторые последствия инсультов, нервные, женские болезни, легочные, почечные и болезни других органов. Словом, все, что еще не в стадии прогрессирующего распада и атрофии.

Есть основания предполагать, что воздействию могут поддаться даже некоторые раковые заболевания, если, разумеется, они не находятся в последней стадии. Лично мне приходилось только диагностировать и временно облегчать страдания нескольких раковых больных, у которых болезнь находилась уже в последней стадии с множественными метастазами и т.д.

Рассказывая о годах, прожитых в нацистской Германии С.А.Бронский однажды упомянул, что ему, как биорадиологу, приходилось лечить раковых больных, и что из двадцати, как он выразился, "списанных" больных он будто бы излечил шестнадцать. Лечение было длительным и тяжелым для лечащего. Этому, конечно, трудно поверить и невозможно проверить, ведь мы так свыклись с представлением о том, что рак это почти верная и быстрая смерть. Но здесь, в Москве, я знаю двух человек, которым С.А.Бронский помог, и они здравствуют и по сие время вот уже почти десять лет.

Это крупный советский административный работник Б. Диагноз гласил - рак поджелудочной железы. И молодая женщина - рак груди. Ранее эта больная была прооперирована, и предстояла операция оставшейся груди. Но вот, как она сама рассказывала, беда миновала. И в том и в другом случае воздействия, по словам больных и рассказам самого Бронского, были многократными и лечение обоих больных потребовало около года на каждого.

- Медленно, очень медленно рассасывается, - говорил Бронский.

Из способа лечения рака биорадиацией он не делал секрета, и я, где-то позже, когда подойду к технике лечения того или другого заболевания, упомяну о самом удивительном - подавлении и излечении самой страшной, беспощадной и, увы, весьма распространенной болезни.

Когда мне приходилось об этих случаях рассказывать знакомым, то, как правило, в особенности если собеседниками были медики, я сталкивался с бездумным недоверием к сказанному. И если это не относилось ко мне, как к рассказчику лично, то безапелляционно говорилось и по адресу Бронского. Но бездумная вера, как и бездумное отрицание странных, не укладывающихся в привычные представления фактов, никому не делают чести.

Я представляю себе реакцию, вероятно, большинства читателей, когда я буду утверждать истинность явлений, которым и я сам не нахожу объяснения. Явления, не наблюдавшиеся никем из известных мне знакомых, интересующихся паранормальными феноменами.

Тот уважаемый мною писатель, которого я по широте таланта и плодовитости сравню для себя с Дюма, советовал мне, когда я надумаю написать о своих наблюдениях, ни в коем случае не пропустить мою переписку с людьми, которым я смог помочь, людьми, четко отметившими необычность в происходивших с ними явлениях. Что ж, надо поверить маститому писателю, и я сейчас постараюсь отыскать кое-какие письма, хотя большую часть я не сохранял, не предполагая, что они когда-либо могут быть использованы.

Пишет мать маленькой Лены М. из города Йошкар-Олы.

"Прошли сутки, как мы приехали из Москвы. В вагоне Лена вела себя спокойно, спала всю ночь. Сегодня я ни разу не вставала к ней ночью, даже удивительно - ведь раньше мне приходилось это делать по 6-8 раз. Тонус мышц на ножках заметно повысился, конечно, самостоятельно ножки она еще не поднимает, но при пассивных движениях это чувствуется. Этого мы не достигали при комплексном лечении в стационаре в течение полутора месяцев. Сегодня попыталась несколько раз поставить Лену на ножки опора стала более стойкая.

Несколько раз были попытки приподняться из горизонтального положения".

14.1.76 г. Йошкар-Ола.

Я привел первое письмо после первых (в течение 3-х дней) встреч с маленькой, от рождения полупарализованной Леной М. Каждое воздействие (не выношу слова "сеанс") не превышало 40-50 минут с интервалами. После заочных воздействий был еще один заезд в Москву родителей с Леной также на три-четыре дня.

Второе письмо. Это уже почти справка: что было и что стало. Оно куда-то затерялось, но я его отыщу и приведу несколько позже, а пока другие, случайно сохранившиеся письма.

Пишет муж о состоянии здоровья жены (средних лет жинщины, много лет на почве гипотонии страдавшей головными болями) Зои Васильевны Г.

"Докладываю о состоянии здоровья Зои. Первые два дня - среда и четверг, были головные боли умеренные и ниже умеренных. Следующие три дня голова не болела совсем. Спит хорошо".

Москва, 3.3.75 г. А.Г.

Да, с З.Г. понадобилось всего три воздействия. Рецидива не наблюдается.

Пишет молодая женщина из Ленинграда Галина Т., лет десять страдавшая неподдававшейся лечению странной психической болезнью доминантой. Ежедневного покраснения носа (до свекольного цвета) с 18 до 20 часов. При моих "колдовских", как выражалась больная, манипуляциях, краснота исчезла.

Пишет Николай Иванович И. из г.Светлого Калининградской области. Привожу его первое письмо.

"Я убедительно прошу вас принять меня. Раньше я поверхностно слышал о лечебном магнетизме. После того, как я перенес первый удар инсульта (острое нарушение мозгового кровообращения) мне посчастливилось познакомиться с А.Н.Хованским, который мне рассказал о ваших способностях. Врачи говорят, что у меня не было и нет кровоизлияния головного мозга, а просто образовываются спазмы сосудов, что и вызывает тяжелые головные боли,которые практически не оставлят меня ни на один день. Пожалуйста, помогите, я скоро буду в Мсокве. Не имея другой порядочной фотографии, я высылаю вам семейную, с женой и сыном. Заранее благодарен". Н.М. 14.1Х775 г.

Упомянутое письмо я получил в тот вечер, когда у меня дома собралось несколько человек моих знакомых, которых объединял общий интерес ко всему необычному. Я вскрыл письмо и дал прочесть его присутствовавшим и показал присланную фотографию.

- Что вы можете сказать о состоянии здоровья членов этой семьи? спросил меня инженер С.В., слышавший о моих экспериментах с "диагностированием" по фотографиям.

- Попробую, - ответил я, всматриваясь в лица семьи М. для фиксации их во внутренней зрительной памяти (определение мое, рабочее). Речь идет не о физиогномике - полузабытой науке, - позволяющей, как утверждается в старых книгах, подмечать малейшие изменения в чертах лица в связи с тем или иным заболеванием, о создании во внутреннем умозрении этакого строго индивидуального комплексного портрета человека, его "Я".