Дракон и голубка - Гленна Макрейнольдз

— Шантаж? — спросил он, хотя не понимал, кого может рассердить присутствие Чоу Шенга в его кабинете. Через офис Купера проходило много людей, большинство из которых даже не прикидывалось друзьями, у них были совсем другие мотивы. Одни приходили по делу, другие просто вымогали деньги.

— Нет, — отрывисто сказала Джессика, стараясь подобрать слово. — Это не совсем шантаж, это что-то большее. Как будто Бо дала ему то, чего он не хотел, очень опасное. Скорпион на яйцах гибикуса — вот с чем можно это сравнить.

«Она непредсказуема, — беспристрастно думал Купер. — Она загадка сама по себе, как Фанг Баольян». Хитроумные доводы Джессики, наконец, достигли цели, и мысли его приняли правильное направление.

— Так кто она, как ты думаешь? — спросил он.

Джессика заметила перемену: Купер понял серьезность ситуации.

— Я не знаю, но полагаю, что Као Бо очень важна для Баольян, и частью страха было то, что она в руках врага. Чоу постарается забрать ее.

Она была права, и Купер чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

— В таком случае, чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Собери данные, которые понадобятся тебе в ближайшие дни, — он направился к дверям с драконами. — Мы не вернемся.

Час спустя Джессика стояла на балконе и осматривала неровную линию побережья и пляж, растянувшийся между домом Купера и Тихим океаном. Дом не был похож на то, что она себе представляла, когда они ехали к северу от Сан-Франциско. Ее воображение рисовало большой основательный дом в два-три этажа, красное дерево и стекло.

Джессика попала в царство белых сосен, деревянных полов и простоты в одном этаже. Дом был построен у самого моря, ступеньки выходили прямо на пляж. Крики чаек наполняли воздух, сливаясь с шумом ветра и грохотом океанских волн.

Она механически убрала со лба пряди волос, которые растрепал морской ветер, и пошла внутрь дома. Купер привез ее сюда не наслаждаться видом, а работать.

Джессика направилась в северное крыло дома, где Купер и Джон устанавливали привезенное с собой оборудование, но по дороге заметила открытую дверь и замедлила шаг. Ее охватило любопытство.

В отличие от утонченной простоты всего дома, комната, казалось, принадлежала человеку, не знавшему, куда девать свою энергию. Каждый мыслимый вид спорта здесь был представлен соответствующим снаряжением, начиная с лыж, простых и горных, и кончая трубкой для подводного плавания и скубой[7].

Тут находились и серфинг-доски, и теннисные ракетки, и хоккейные клюшки, и бейсбольные перчатки, и снаряжение для скалолазания. Среди всего этого беспорядка был также матрац с подогревом, большой пляжный туалетный столик, телевизор с видеосистемой, во всех четырех углах комнаты — колонки.

Джессика сообразила, что это комната Джексона. Она была переполнена яростной энергией, но выглядела нетронутой, до боли тихой. Очевидность жизни, трудной и бурной, но неожиданно прерванной, заставила ее пожалеть Купера. Это место напоминало о том, что он потерял, о человеке, которого больше не было.

Ее взгляд блуждал по комнате, охватывая все пространство; повсюду лежали видеокассеты и компакт-диски. Джессика шагнула внутрь и прошлась по комнате, осторожно дотрагиваясь до предметов. Ее пальцы коснулись афиши какой-то хэви-металл группы. Т-образная рубашка со словами их песни висела на плетеном стуле. Судя по лицам, изображенным на ней, концерты проходили в Японии.

Странная глиняная скульптура стояла в одном углу комнаты и использовалась как вешалка для шляпы. Это было полудерево-получеловек, работа плохого качества. Джессика наклонилась к постаменту и погладила пальцами имя, выбитое на поверхности — Джексон. Дата выполнения была поставлена меньше года назад. В нескольких футах стояла другая скульптура того же дизайна, но превосходного качества: полудерево с телом и лицом женщины. Ее звали Оливия.

На скамье из мягкой стали у дальней стены находились несколько фотографий. На одной был Купер, он широко улыбался, таким Джессика его никогда не видела. В глазах светилось озорство, в руках он держал полусъеденную рыбу. Рядом стоял мальчик с маленькой рыбкой, державшей во рту хвост рыбы Купера. У ребенка была самая невинная улыбка, полная гордости и неподдельного лукавства, он хитро подмигивал, показывая свои волосы, собранные в «хвост».

На другой фотографии снова был мальчик и Купер, стоявший сбоку. Другой снимок изображал парня, с довольно длинными волосами, и молодую женщину. Она — светловолосая, высокая, гибкая и стройная. Он — в смокинге. Под фотографией — надпись: «Джексону с любовью. Не забывай. Марта».

Джессика подошла поближе. «Так это и есть Джексон», — подумала она, все еще не веря своим глазам. Он был красив. Никто не смог бы отрицать привлекательности его чистых правильных линий лица, великолепной улыбки, черных, как смоль, волос, спускавшихся почти до пояса.

Фотографии подтвердили ее подозрения. Джексон был гораздо моложе Купера, он больше походил на сына, чем на брата, пусть даже на сводного. Джессика, наконец, поняла, как далеко пойдет Купер, чтобы отомстить женщине, убившей его.

В действительности Джексон мог быть и сыном, решила она. У Купера слабость к красивым восточным женщинам, и так или иначе он сходился хоть с некоторыми.

Джессика поставила снимок на место и тяжело вздохнула. Если Джексон был его сыном, то ничто не остановит Купера, он отомстит, не заботясь о собственной жизни. Ради его спасения она надеялась, что все не так.

Не звук, а какое-то движение воздуха подсказало, что в комнате Джессика не одна. Она догадалась, кто был за ее спиной. Ее снова поймали.

Джессика повернулась, готовая ко всему, и удивилась, увидев выражение его лица. Это была каменная маска, на которой трудно было что-то прочитать.

— Мы все собрали и готовы приступить к делу, — сказал Купер. — Я хочу, чтобы ты поработала над именем, которое назвал Пабло Лопес. Нам нужен банкир Гранд Кейман. Начни с банков. Если ты обнаружишь, откуда он в США качает деньги, мы в деле. Раз Баольян положила значительную сумму в Штатах, значит, она ищет стабильного правительства и капиталистической экономики. Выяснив это, мы найдем ее гнездо с яйцами, «сокровище ее короны».

Он повернулся, чтобы уйти, но ее вопрос остановил его.

— Он был твоим сыном, Купер?

— Нет, — сказал он сердито, даже не повернувшись. — Он был сыном Сан Юи и моей матери.

— А кто такой Сан Юи?

С другого конца комнаты стало заметно, как задвигались желваки на его лице, сохранявшем полное безразличие.

— Сан Юи был человеком, любившим мою мать, но не сумевшим спасти ее. Он — пират и управлял крупнейшим синдикатом в Гонконге, пока не умер и не оставил все Фанг Баольян.