«Танковая дубина» Сталина - Андрей Мелехов

Большие нарекания у танкистов имелись в отношении проходимости и маневренности «шерманов». Я уже писал о том, что первые модели М4, оснащенные 406-сильным авиационным двигателем Continental R-975EC1, обладали весьма скромной для современного среднего танка удельной мощностью — 12,2 л.с./т веса. Даже позже, когда на «шерман» начали устанавливать 507-сильный двигатель Ford GAA, максимальная удельная мощность танка составляла 13,4 — 14,6 л.с./т. У дизельного варианта танка, оснащавшегося двумя автобусными моторами GMC (общая мощность — 380 метрических л.с.) и поставлявшегося в СССР, она была и того меньше — 11,3—11,6 л.с./т (против 16,2 у Т-34-76 образца 1943 г., 16,3 у первых Pz.VD и 15,4 у Т-34-85 и «пантеры» серии «G»). Поэтому и его проходимость по грунту была не самой лучшей, а в России «шерман» частенько вяз в грязи там, где спокойно проходили танки советского производства с более мощными двигателями и широкими гусеницами. Сочетание слишком высоко расположенного центра тяжести и неудачной конструкции гусениц приводило к частым переворотам на бок. Бывший командир бригады «шерманов» Д. Лоза (к слову, относившийся к этим машинам с большой симпатией) так писал по этому поводу: «Вскоре выяснилось, что «шермана» не только «легкоскользящие», но и «быстроопрокидывающиеся». Один из танков, заскользив по обледенелой дороге, ткнулся внешней стороной гусеницы в небольшой бугорок на обочине и мгновенно завалился на бок. Колонна встала» («Танкист на «иномарке», с. 24). Пришлось проводить срочный инструктаж личного состава и объяснять причины неустойчивости. Таковых оказалось три: «Значительная высота танка (3140 мм), его небольшая ширина (2640 мм), высоко расположенный центр тяжести. Такое невыгодное соотношение тесно взаимосвязанных характеристик и сделало «шерман» довольно валким. Подобного с Т-34 никогда не случалось, поскольку он был ниже американского танка на 440 мм и шире на 360 мм» (там же). Как уже упоминалось, очень жаловались танкисты и на механизм поворота «шермана», основанный на двойном дифференциале. Скажем, если Т-34 или «пантера» могли поворачиваться на 90—180° буквально «на месте», то американскому танку в бою приходилось разворачиваться «по полной» — как грузовику — и подставлять под огонь здоровенный (такой, что трудно промахнуться) борт с легко уязвимой 38-мм броней, непосредственно за которой, напомню, лежали снаряды.

В отдельной главе своей книги, названной «Босоногие», Д. Лоза описывает и проблемы с, казалось бы, надежной ходовой частью танка М4. Так, в конце жаркого августа 1944 года в ходе наступления в Румынии «причиной серьезного беспокойства стала ходовая часть «шерманов». По сравнению с Т-34 она имела более сложную конструкцию. На каждой стороне «Эмча» было смонтировано три подвески с двойными опорными обрезиненными катками. На седьмые сутки марш-броска на резиновых шинах в результате постоянного сильного перегрева появились трещины. Экипажи при первой возможности поливали их водой. Ни одной капли «малой нужды» не проливалось на сторону, только на катки. Однако принимаемые меры предохранения не помогли, и на следующий день лоскуты шин стали покрывать проезжую часть дороги. С каждой пройденной милей «Эмча» становились все более босоногими, а через сутки опорные катки оголились полностью. Металл гусениц скользил по металлу катков. Получились своего рода «со страшным скрипом башмаки». Эта невероятная «какофония» была слышна на километры окрест, поставив крест на скрытности действий бригады. Вскоре стало известно: такая же беда пришла и в другие части корпуса. Главная его ударная сила — танки — оказалась основательно «хромой». Еще почти сутки мы пытались вести наступление. Перегревались моторы, на некоторых «шерманах» заклинило катки, и вот 30 августа на подступах к Бухаресту нам была дана команда: «Стой!» К вечеру подвезли катки. Их, как говорили, самолетами доставили из Москвы. Три дня экипажи совместно с бригадными, корпусными и армейскими работниками переобували «Эмча»…» (там же, с. 87).

Ситуация, прямо скажем, чрезвычайная: сотни боевых машин на три дня одновременно стали небоеспособными из-за недоработки конструкции ходовой части танка (над которой, напомню, американцы трудились на протяжении целого десятилетия). На «переобувание» импортных танков пришлось бросить самый драгоценный резерв — армейских и корпусных тыловых крыс: штабных «героев», снабженцев и писарей с политруками. Несмотря на относительно низкую надежность ходовой части «тридцатьчетверок», я пока не знаю о фактах подобного массового «падежа» легендарного танка… Да и о «техобслуживании» с помощью полива из личных «шлангов» слышать не приходилось… Кстати, резиновые бандажи катков оказались не единственной проблемой «шерманов». В августе 1945 года — во время войны с Японией — в бригаду Лозы пришла новая беда: во время марша «не выдержала огромных перегрузок подвеска ходовой части — стали деформироваться, а затем и лопаться буферные пружины балансиров опорных катков» (там же, с. 260). Правда, на этот раз одновременно вышли из строя не все машины бригады, а только три. Как хотите, но, прочитав об этих эпизодах, я более не готов безоговорочно верить в то, что «шерман» был намного надежней «тридцатьчетверки». Несмотря на все свои достоинства, для длительных и трудных маршей по бездорожью американский танк скорее всего не годился. Или как минимум годился не везде и не всегда.

Не вдаваясь в дальнейшие подробности, могу высказать свое личное мнение: идеальных боевых машин не бывает. А советский Т-34 и германский Pz.V и не могли стать таковыми в обстановке, когда их конструктивно не успели довести до ума, а на производстве использовался рабский труд. Ведь в СССР задолго до нападения Германии было фактически восстановлено крепостное право, а немецкие «пантеры» к концу войны делали не столько немцы, сколько согнанные со всей Европы рабочие покоренных стран с соответствующим отношением к производственному процессу. Не способствовали повышению качества упомянутых (да и других) машин дефицит многих видов стратегического сырья, эвакуация заводов в СССР и переносы производства в Германии в результате массированных бомбардировок союзников. Когда специалисты и любители пытаются определить «лучший танк Второй мировой», они почти всегда называют три машины: немецкую «пантеру», советский Т-34 и американский «шерман» (реже — Pz.IV). Правда, несмотря на то, что М4 делался в нормальных условиях руками правильно замотивированных, свободных и высококвалифицированных людей, хорошо питавшихся и живших в отдельных домах со всеми удобствами, «шерман» практически никогда не ставится на первое место даже самими американцами. Как совершенно правильно выразился по этому поводу Стивен Залога: «Шерман» не являлся лучшим танком Второй мировой, но он был достаточно хорошим» («Armored Thunderbolt», с. 330). Иными словами: «сгодился и таким». Как видим, мнение ведущего американского «танкового» историка об американском танке оказалось гораздо менее категоричным, чем выводы историков российских, назвавших «шерман» «без сомнения, лучшим танком Красной Армии». Заметим также, что, в отличие от «тридцатьчетверки», в семействе «шерманов» дальнейшего прибавления не произошло. После войны совершенствовать М4 дальше не стали, и, конечно, правильно сделали: эта машина просто не имела будущего. Трудно удивляться и тому, что — в отличие от Т-34 — немцы никогда не думали о его копировании.

В заключение вновь выражу свое мнение. Видимо, в конечном итоге важно не то, насколько удобен в вождении тот или иной танк, насколько комфортно в нем танкистам и каков его максимально возможный пробег. Гораздо большее значение имеет то, насколько велики шансы экипажей поразить бронированные машины противника, уцелеть в ходе боя и, наконец, выполнить поставленную им боевую задачу. Какая разница, чем обшито сиденье или насколько легко переключаются передачи, если твоя машина переворачивается на буграх, не умеет ходить по грязи и не выдерживает форсированных маршей? Много ли радости от автоматической системы пожаротушения, если твой танк все равно сгорает за три секунды при попадании первого же снаряда? Сильно ли поможет стабилизатор пушки, если она так или иначе не способна пробить танки противника? Толку-то, что твоя боевая скорострельность в три раза выше, чем у танка противника, если тот не берут и сто снарядов?..

Вновь о корректности в высказываниях

Я уже писал о том, что у меня вызывают сомнения некоторые высказывания М. Зефирова и Д. Дегтева в отношении советской военной техники вообще и Т-34 в частности. Вот, например, что они пишут по поводу силовой установки Т-34: «Для машины весом 25–26 тонн мощность (дизельного двигателя. — Прим. авт.) 600–650 л.с. была излишней. К примеру, у немцев для средних танков Pz.IV, весивших 23,5 тонны, вполне хватало «Майбаха» мощностью 300 л.с. Танковые моторы в основном работают на пониженных оборотах, поэтому для них более важен объем цилиндров, нежели максимально возможная мощность, достигаемая на высоких оборотах. Установка слишком мощного движка приводила к перерасходу топлива, выбросу пламени через выхлопные трубы и быстрому выходу из строя. Поэтому на бензиновых двигателях BMW VI и дизелях В-2, ставившихся на «тридцатьчетверку», приходилось устанавливать специальный ограничитель мощности. И наоборот, для «Клима Ворошилова» весом 48–50 тонн мощности в 600–650 л.с. при работе на высоких оборотах было недостаточно. Таким образом, делают вывод М. Зефиров и Д. Дегтев, как В-2 (советский танковый дизель. — Прим. авт.), так и М-17Т (советская копия немецкого авиационного мотора BMW VI в танковом варианте) не годились ни для среднего, ни для тяжелого танка, и использовать их приходилось только из-за неимения какой-либо альтернативы» («Все для фронта?», с. 219).