Страницы прочитанной жизни - Сергей Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Годы шли незатейливо, пресно:
Колледж, курсы, диплом, институт.
Было имя моё неизвестно —
Средь научных полей шёл маршрут.
Позже снова ходить стал на матчи,
Но о сцене уже не мечтал.
Я – известный инвестор и вкладчик,
Сколотил неплохой капитал.
Прикупил стадион и команду,
Продюсирую модных актрис,
Дал свободу в финансах таланту —
Каждый день мой идёт бенефис.
Баснословны мои гонорары.
Я с известных трибун выступал,
Написал пару книг, мемуары,
Пас в игре президенту раз дал.
Наставляю сынишку упорно:
«Лицезреть хочешь славы лучи —
Брось театры, мячи и проворно
Математику в школе учи!»
Лучший доктор
Мечтает увядшее, слабое тело
Об общем массаже от опытных рук,
Чтоб каждая мышца, взбодрившись, запела,
А корпус стал гибок, как стройный бамбук.
Желает загруженный мозг передышку,
Сменить будоражащих мыслей поток
На сонность нирваны, закрытую книжку,
Для всех одновременный полный молчок.
Душа устаёт от обид и метаний —
Ей трудно цвести на порочной земле.
Она пребывает в пучине страданий,
Подвержена грязной, огульной хуле.
Мудрёно к порядку призвать элементы,
Когда в организме энергии ноль.
Но может вдохнуть жизнь во все компоненты
Проверенный временем друг – алкоголь.
Вернёт телу – тонус, душе – безмятежность,
Остудит мозг-печку за пару часов…
Он знает – губительна в мире поспешность, —
Надёжнейший, лучший из всех докторов!
Иудеи
В России все немного иудеи.
Течёт по венам древних предков кровь.
Сформировав идею: «Мы – евреи», —
Не в око попадёшь, так точно в бровь.
Вы посмотрите на иконы, право.
С них смотрят иудейские глаза,
Прищурены застенчиво, лукаво
Святейших православных образа.
Когда невежда грубо и цинично
Костит старинный набожный народ,
Он над собой куражится публично —
Мы все единый сионистский род.
Адепт пивного кружка
Милость к падшим
Не говорите о женщине плохо,
Пусть в мини-юбку одета она.
Жаждет вниманья любая дурёха,
Хоть неказиста и разведена.
Экстравагантна кричащая мода —
Рваные джинсы в фаворе сейчас,
И не мешает карга-непогода
Днём наносить боевой макияж.
Не обличайте развратницу грубо.
У красоты слишком короток век.
Милость для падших готовьте сугубо,
Должен делиться теплом человек.
Женское тело
Женское тело – роскошное поле,
Полный отборных плодов огород.
Губы накрашены – и поневоле
Алой клубникою грезится рот.
Груди желательно – спелые дыни,
Две виноградинки в самом соку,
Вкус поцелуев – елейность малины,
Нежность улыбки подобна цветку.
Сочные яблоки – это ланиты.
Лакомый персик – пониже спины.
Если кудряшки игриво завиты,
Будут дары наслажденьем полны.
Женское тело – шикарные грядки.
Если ты – мачо, брутальный плейбой, —
Брось подработки, диеты, зарядки,
Перепаши поле страсти весной!
Седой жеребец
Исполнен сил мужских,
Я – жеребец, не мерин.
Пусть пыл мой поутих,
Сдаваться не намерен.
Назло седым годам
Устрою тарарам.
Изведал вкус утех
В живом калейдоскопе.
Припомнив сладкий грех,
Готов в лихом галопе
Тряхнуть я стариной…
На кукле надувной.
Важные вещи
С возрастом ясно, что книги нужны,
Или захватят сознанье квитанции.
Образы в ярких романах даны,
А не оплата работы подстанции.
Необходим долгожителям спорт,
Чтоб подавить настроенье диванное.
С ним интересней лечебный курорт,
Меньше зависимость телеэкранная.
Важен с годами становится брак:
Жизнь, подчинённая чёткой инструкции…
Каждый супруг, если он не тюфяк,
Осознаёт естество проституции.
Конец эпохи
Цвела эпоха наслаждений
Без суеты, ограничений.
Менялись страстные подруги,
Не захватили в плен недуги.
Агаты глаз блестели ярко.
Куражилась судьба-бунтарка,
Капризы исполняя чётко.
Мешалась с пивом дерзко водка.
Промчались годы быстротечно —
И жизнь уже не столь сердечна.
Свернулся член хвостом арбуза,
Солидней попы в профиль пузо.
Памяти теплохода «Валерий Брюсов»
Видавший много теплоход
Давал немыслимый доход.
В нём цвёл отель почасовой,
Народ резвился разбитной.
Забиты были номера
С утра до позднего утра.
Признаюсь, посещал не раз
Вертеп я этот. Без прикрас,
Был полон страсти озорной.
Я куролесил, молодой,
Пел в караоке, танцевал,
Курил, изрядно выпивал
С подругами хмельных времён.
В альковных ласках утончён,
В глубь наслаждения нырял,
Эмоций поднимая шквал.
Нон-стоп работал ресторан.
Заядлый опытный гурман,
Порой снимал я целый зал —
Партнёрш искусно ублажал.
Теперь очищена река —
Давно не стало бардака.
Пошёл трёхпалубный на лом.
Который год грущу о нём,
Свободных ветреных годах,
Гетерах, сладостных грехах.
Без дрожжей
Без дрожжей скучны забавы,
Без игры печален быт.
Пусть в солях хрустят суставы,
Праздник сердца не забыт.
Стол дубовый мы накроем
Разносолами, хмельным
И пойдём нетвёрдым строем
К развлеченьям половым.
