Под созвездием Большого Пса. Луны больше не будет! Книга 1 - Анатолий Николаевич Кольцов

В такие волнительные моменты обычно голос сам собой исчезает в непонятных складках гортани и его очень тяжело оттуда достать. И ещё он боялся, что вместо его собственного голоса из груди вырвется одно невнятное хрипение. Взяв в руку телефонную трубку, он сперва слегка прокашлялся и после этого, спокойным, на сколько смог тоном сказал трубке.

– Слушаю майор Макаров.

Трубка отозвалась тихим хохотком и тот, на другом конце весело переспросил.

– Привет Макаров, а я тоже Макаров, тебя в детстве пистолетом не дразнили?

Игорь слегка растерялся, наперёд рассчитывая услышать с того конца размеренный голосовой тон особо важной персоны, но то, что он слышал теперь не лезло ни в какие ворота. Весёлый, даже можно сказать беззаботный голос говорил обычные слова, в которых ничего «Волчьего» не ощущалось. И поскольку оппонент сам назвал свою истинную фамилию, Игорю тоже не было смысла шифроваться и он начал с банального знакомства.

– В детстве нет, зато теперь по полной достают. Макаров Игорь Сергеевич, следователь по…

Хотел сказать по особо важным делам КГБ СССР, но на ходу понял всю нелепость подобных представлений и находчиво продолжил.

– По Вашему делу.

– Очень приятно. Вы что-то хотели у меня спросить?

Ответила трубка.

– Да мне, то есть нам необходимо прояснить ряд вопросов, это поможет нам сосредоточиться на более важных аспектах этого дела и не размениваться по мелочам.

Выпалил Игорь наскоро сочинённую фразу. Трубка вновь рассмеялась.

– Слушай, дружище, не рапортуй, спрашивай, а то я со смеху помру над твоим официалом.

– Хорошо, Александр Николаевич…

– Ну, давай уже – на «ТЫ», мы с тобой почти четыре минуты знакомы, а всё никак не привыкнешь.

– Ладно, давай. Знаешь, нам не даёт покоя некий дневник, который ты вёл некоторое время назад, нас интересует вопрос, а что с ним теперь?

Александр на другом конце трубки чуть задумчиво промычал.

– М-м-м. Дневник, как дневник, писал те события, которые произошли в то время. Нет там ни фамилий, нет там ни адресов. Просто, что происходило, то и записывал. Всё, что необходимо в нынешней работе, я хорошо помнил и подробно изложил позднее. А некоторые мелочи, которые никого не интересуют, сгинули вместе с ним.

– Ты, сказал, сгинули? Что это значит?

– Ну, это значит примерно то… Где сегодня дневник никто не знает, и я не знаю, то и значит, что он сгинул. А если сгинул он, то с ним вместе сгинуло и всё что в нём. Так понятнее?

Игорю сегодня подвернулась удача, он задавал вопросы тому, кому их задавать не полагалось, но от волнения ему это в голову не пришло, ему пришло на ум то, что дело может быть ускорено. Ведь прояснить мотив преступления, это большая часть самого раскрытия данного преступления. Но пока ничем таким и не пахло, одни непонятки. Игорь, собравшись, продолжил опрос хозяина «Волчьего логова», который к его огромному удивлению оказался обычным парнем и не корчил из себя «Принца Датского». К тому же сам Игорь, осмотревшись по сторонам, заметил, что во время их разговора Сергей вышел из кабинета и они говорили с Александром тэт-а-тэт.

– Саша, а мог этот дневник оказаться у кого-то на хранении. Если ты его передал одному человеку, то он, от твоего имени, мог его передать другому?

– Подожди, а ведь это могло произойти, если Наташка его кому-нибудь оставила. Ну, если доработать твою мысль и предположить, что она мой дневник кому-то передала. А что, вполне возможно. Только сам дневник может ли вызвать к себе интерес, вот что меня озадачивает.

– Поведение библиотекаря говорит о том, что ищет он, скорее всего, именно его.

– Библиотекарь. Это так зовётся мой тайный посетитель в Москве?

– Да, ведь надо же его как-то называть, иначе будет трудно прийти к общему пониманию.

– Да, конечно, это чистая специфика, но я не об этом хотел сказать.

– Меня интересует ещё один вопрос, ты произнёс: «Всё, что интересовало твоих соратников, ты подробно описал». Это так?

– Да, это так.

– Расскажи мне, а что их не интересовало, что ты для них не описал, но оно описано в дневнике? Хотя бы в общих чертах, для сопоставления фактов, так сказать.

– Ты знаешь, я постараюсь вспомнить и позднее тебе отослать всё, что придёт на ум, сейчас как-то ничего не могу сформулировать. Это было давно, потом там, в дневнике, такой сумбур, вспомню, опишу.

– Что бы тебе было что вспоминать, намекну, припомни, пожалуйста, там было что-то такое, что могло заинтересовать крупную строительную фирму?

– Ну, ты сказал. В нём нет ни одной инструкции по строительству обычного курятника, не то чтобы небоскрёбов для крупных компаний. Что там может быть такого, ума не приложу.

– Пока ты думаешь над этим вопросом, я постараюсь задать ещё один. А где, или у кого, сегодня, может находиться твой дневник?

– В общем, я тебе расскажу, что помню об этом, а ты сам решай, где он может случайно оказаться. Я его отдал Наташке Озеровой перед тем, как нас увезли на сборный пункт облвоенкомата. Да и не дневник я отдавал ей, а рюкзак с разными ручными поделками, с камнями интересными, один камень, например, напоминал голову дракона. Так мелочи детские, дневник просто хранился в рюкзаке. Когда Наташка мне писать перестала, я про этот рюкзак и думать забыл. Хотя подожди… В каком-то письме что-то было, типа: «Я твои вещи вернула тебе». Там что-то было ещё про нас, но неконкретное, наверное, что-то про историю, где всё начались. Что это началось? Где началось? Я из её письма тогда ничего не понял, и сегодня до меня так и не дошло, что она имела ввиду.

– Возможно, она говорила про место, где вы познакомились?

– Тогда это была первая классная линейка первоклашек. Мы там и познакомились.

– А что ещё могло начаться, о чём она знала. Вопрос конечно дурацкий, но вдруг есть нечто такое, что она могла посчитать началом?

– Макаров, ты не пистолет, ты гранатомёт, любишь чужие души наизнанку выворачивать. Мне собственно скрывать совершенно нечего, но извини, ты сам выдумай что ни будь, а я скажу да или нет.

– Что с тебя возьмёшь. Попробуем. Первое: с чего начинался твой дневник?

– Этого тебе знать нельзя, дружище, извини.

– Понял тогда и остальные вопросы, наверняка, не будут иметь значения.

– Скорее всего. Ты пойми, сам дневник никакой тайны в себе не содержит, тайна далеко за пределами его внутренностей, но разговор о нём приводит к запретным темам. Когда случайно его найдёшь, обещай дать его мне, хотя бы в руках подержать.

– Это обещаю,