Коварство любви - Кэндис Кэмп

– Франческа, – чуть слышно произнесла она, – я могу послать леди Свитингтон записку, сообщающую, что не поеду с ними.

Франческа одарила девушку улыбкой:

– Нет-нет, я буду ужасно себя чувствовать, если заставлю вас отказаться от веселья лишь потому, что не могу даже несколько часов вынести компанию этой женщины. Видит Бог, я не одобряю ее кандидатуру как подходящую для тебя компаньонку, но если Ирен с Гидеоном тоже поедут, то приличия будут соблюдены. К тому же я знаю, как вам хочется в Воксхолл-Гарденз.

– Я лично прослежу за тем, чтобы все было благопристойно, – склонившись к Франческе, заверила леди Рэдбурн.

Ни для кого не было секретом, что Воксхолл-Гарденз славился свободными нравами. Однако посещение садов было веселым вечерним развлечением, если в компании присутствовали замужние дамы, следящие за соблюдением приличий, и джентльмены, которые могли дать отпор чересчур смелым молодым людям – любителям бродить по чужим беседками, с вожделением разглядывая молодых девушек.

Калли доводилось прежде бывать в этом месте в сопровождении брата, и Воксхолл всегда представлялся ей волшебным садом, со всеми его извилистыми тропинками, фонтанами и ложными руинами, залитыми светом фонарей, развешанных на деревьях вдоль дорожек для прогулок. Вдобавок к имеющемуся в павильоне оркестру Воксхолл предлагал такие развлечения, как танцы, выступления бродячих певцов, а иногда даже акробатов, жонглирующих различными предметами или балансирующих на натянутом над головами публики канате.

Калли не терпелось увидеть все это, не находясь под бдительным присмотром брата, а мысль о прогулке по тенистым аллеям в компании лорда Бромвеля приводила ее в еще больший восторг.

Она улыбнулась Ирен:

– Спасибо, – и перевела взгляд на Франческу: – Если вы уверены в своем решении.

– Да, уверена, – ответила леди Хостон. – Не думаю, что даже ваша бабушка стала бы возражать против твоего посещения Воксхолл-Гарденз с большой компанией друзей, включающей Ирен и Гидеона. А если вы не захотите поехать без меня, то мне придется снова терпеть общество этой женщины, а я дала себе слово больше не делать этого.

Калли послала Ирен вопросительный взгляд, но та лишь пожала плечами и слегка подняла брови.

– Хорошо, – согласилась Калли, тепло улыбаясь Франческе. – Спасибо вам.

– Не будьте дурочкой. Вам незачем лишать себя удовольствия лишь потому, что я не переношу леди Свитингтон, – улыбнулась Франческа в ответ. – А теперь я хотела бы немного развеяться, чтобы привести нервы в порядок.

Она пустила свою лошадь рысью, и вскоре оставила маленькую кавалькаду далеко позади. Калли наблюдала за тем, как Франческа вихрем пронеслась вперед, а потом снова перешла на шаг и поскакала впереди всех.

Калли повернулась к Ирен:

– Вы не знаете, почему она так не любит леди Свитингтон?

– Я могу сказать лишь одно: эта леди – непростое испытание. Однако я была свидетельницей того, как Франческа отлично ладила и с гораздо более несносными дамами, включая мою невестку.

Калли, знакомая с леди Вайнгейт, женой брата Ирен, подавила усмешку.

– Насколько я могу судить, у леди Свитингтон не самая завидная репутация, – продолжала леди Рэдбурн. – Но то было много лет назад. Я ее даже не помню. А так как она с тех пор жила в Уэльсе или где-то еще, не могла оскандалиться в Лондоне. По крайней мере, никто из нас ни о чем таком не слышал. Мне ясно только то, что она не прочь пофлиртовать, – заявила Ирен с завидным спокойствием, принимая во внимание, что объектом заигрываний леди Дафны являлся ее собственный муж. – Понятия не имею, чем она так не угодила Франческе. А вот мне хотелось залепить этой женщине пощечину.

– В самом деле? – удивилась Калли.

Ирен рассмеялась:

– Я бы так и сделала, но Гидеон посылал мне такие жалобные взгляды, моля о спасении, что ситуация стала меня забавлять.

Губы Ирен тронула улыбка, а ее глаза лучились таким умиротворяющим чувственным светом, что Каландра отвела взгляд, чувствуя, что стала свидетельницей проявления чувств очень сокровенных. Затем Ирен пожала плечами, стряхивая с себя оцепенение.

– Подозреваю, Франческу расстроил тот факт, что леди Свитингтон непрестанно говорила о вас. Ее слова никто не стал бы опровергать – о том, какая вы милая, какие у вас утонченные манеры, как хорошо вы управляетесь с лошадью. Полагаю, леди Дафна хотела упрочить притязания своего брата, но, честно говоря, с ее стороны было бы гораздо мудрее держать язык за зубами, потому что все сказанное ею напоминало, что вы не с нами, а где-то еще с лордом Бромвелем. В другом обществе или, будь вы сами другой, менее известной девушкой, подобное поведение непременно породило бы слухи.

Калли почувствовала, как щеки ее заливает жаркий румянец.

– Были разговоры? Я и не заметила, что мы отсутствовали долго. Я… скачка доставила мне огромное удовольствие. – Она потупилась, не в силах смотреть в золотисто-карие глаза Ирен.

– Нет, разумеется, нет. У вас безукоризненная репутация, и требуется совершение какого-то выходящего за рамки приличий поступка, чтобы запятнать ее. Как бы то ни было, вы вернулись очень быстро. – Ирен помедлила. – Леди Свитингтон несколько раз упоминала о ваших родственных связях с герцогом. Очевидно, Франческе подобные замечания показались возмутительными.

Каландра кивнула. Она по-прежнему считала, что должна существовать какая-то более веская причина, нежели те незначительные инциденты, о которых упомянула Ирен, чтобы вызвать столь сильную неприязнь Франчески к леди Свитингтон. Но Калли не стала высказывать свои подозрения вслух, даже перед такой близкой подругой, как Ирен.

Домой добрались без происшествий. Лорд Бромвель больше не предпринимал попыток уединиться с Калли, и она мысленно не могла не согласиться с разумностью подобного поведения. Графу не стоило выказывать столь явное предпочтение ее компании после того, как весь путь в парк он ехал подле нее. Тем не менее девушка ощущала, что скучает по нему, и хотела бы еще пополнить коллекцию своих приятных воспоминаний, к которым непременно вернется перед сном, уже лежа в постели.

Бромвель попрощался с ней очень официально, и лишь блеск глаз выдавал то, что он испытывает к ней особые чувства. Снова усевшись на лошадь, он ускакал в сопровождении сестры и друзей. Ирен и Гидеон также откланялись, отказавшись от приглашения Франчески остаться на поздний чай.

Переглянувшись, Франческа с Калли пришли к заключению, что ничего не желают более, как умыться, перекусить и пораньше отправиться спать. Девушка была рада побыть в одиночестве. Она очень любила общество Франчески, но сейчас хотела остаться наедине со своими мыслями. Она с удовольствием погрузилась в ванну, в которую горничная регулярно подливала горячую воду, не давая ей остыть. Затем, облачившись в домашний халат, Калли присела на низкую скамеечку у камина и стала расчесывать волосы, чтобы они поскорее высохли.

Она вспоминала о событиях прошедшего дня, воскрешая в памяти каждое слово и жест, каждый поцелуй. Перед ее мысленным взором снова возникли серые глаза Брома, смотрящие ей прямо в лицо. Она покраснела от осознания того, что он сделал и как она на это отреагировала. Кровь ее снова вскипела в жилах. Девушка понимала, что никогда прежде не испытывала подобного чувства, одновременно и чарующего, и тревожащего.

Она понятия не имела, как станут развиваться события или как бы ей хотелось, чтобы эти события развивались. Она знала лишь, что сейчас наслаждается жизнью в большей степени, чем когда бы то ни было, что принимает каждое мгновение с готовностью и нетерпением.

Калли знала, что рано или поздно все закончится. Но понимала она и то, что вероятность счастливого окончания ее отношений с графом ничтожна мала. Сенклер неминуемо вернется в Лондон – или какая-нибудь любительница совать нос не в свои дела пошлет ее брату и бабушке весточку о том, что лорд Бромвель усиленно ухаживает за леди Каландрой. Девушка не представляла, как поступит герцог, когда узнает, что она нарушила его прямой запрет видеться с графом, и не стремилась выяснять это.

Перспектива размолвки с братом приводила ее в ужас, и она не могла бы ответить, что станет делать, если он захочет забрать ее в Маркасл на весь сезон. Калли была полна решимости не позволить Сенклеру распоряжаться ее жизнью, но не могла вынести мысли о ссоре с ним. Что она станет делать, если оправдаются ее худшие предположения? Если ей придется выбирать между Сенклером и Бромвелем?

Это, конечно, неминуемо подводило Калли к другому, гораздо более важному вопросу: что она получила бы, отдав предпочтение графу? Действительно, он выказывал ей преувеличенное внимание, но к чему оно вело? И к чему она хотела бы, чтобы оно вело?

Девушка не была уверена в чувствах Бромвеля к ней. На первый взгляд казалось, что он без ума от нее, налицо были все признаки этого. Но Калли не могла легко отбросить в сторону некую настороженность, вызванную предупреждением Сенклера. Ее брат вовсе не был неблагоразумным человеком и не так легко впадал в гнев. Если он столь упорно настаивал на своем запрете на встречи с Бромвелем, значит, был в графе какой-то изъян, что-то, чего сама Калли не могла ни увидеть, ни почувствовать. Может быть, для Бромвеля ухаживания за ней были всего лишь игрой? Частью какого-то хитроумного плана?