Злой умысел - Робин Кук

— Чем могу служить? — спросил его бородатый мужчина за стойкой. Полицейская машина медленно проехала мимо магазина и скрылась за поворотом. Джеффри глубоко вздохнул. Все было не так просто, как казалось с первого взгляда.

— Чем могу служить? — повторил бармен.

Джеффри купил небольшую бутылку водки. Он хотел, чтобы внешне, если полицейские вдруг случайно вернутся назад, его визит в магазин выглядел оправданно. Но, как оказалось, старался зря. Когда он вышел из магазина, полицейской машины нигде не было. С чувством облегчения Джеффри свернул направо и решил поторопиться, чтобы не опоздать. Но не сделал и нескольких шагов, как столкнулся с бездомным, которого до этого видел на улице. От неожиданности Джеффри вскинул свободную руку, чтобы защитить себя, и отскочил в сторону.

— Дружище, не найдется ли у тебя немного лишней мелочи? — заплетающимся языком пробормотал бездомный. Он был основательно пьян. На виске у него красовалась свежая царапина. Одно стекло в затемненных очках было выбито. Густая щетина на лице говорила о том, что он не брился уже около месяца. Но больше всего Джеффри поразила его одежда. На бродяге был изорванный дорогой костюм, вылезающая из брюк темно-синяя рубашка, на которой недоставало нескольких пуговиц. Ослабленный до полной распущенности галстук в полосочку крепился к рубашке зеленой булавкой. Казалось, этот человек однажды ушел на работу и домой уже не вернулся.

— Ты чего? — заикающимся пьяным голосом спросил его бродяга. — Ты что, по-английски говорить не умеешь?

Джеффри запустил руку в карман и извлек оттуда мелочь, которую получил на сдачу от водки. Отдав деньги бродяге, он внимательно посмотрел ему в лицо. Как ни странно, остекленевшие глаза на пьяном, заросшем щетиной лице были добрыми. Что могло довести человека до такого состояния? И тут Джеффри почувствовал, что у него с этим бездомным есть что-то общее. Они приблизительно одного роста, одного сложения, одних лет, только у бродяги волосы значительно темнее. Мысль о том, что и его может постигнуть такая же участь, заставила Джеффри содрогнуться от ужаса.

Как он и предполагал, около роскошного отеля ему сразу же удалось поймать такси. До Гарвардского медицинского городка было всего пятнадцать минут езды. Когда Джеффри вошел в медицинскую библиотеку Каунтвэя, на часах было чуть больше одиннадцати вечера.

Среди этих пыльных книг и старых узких кабинок для чтения Джеффри чувствовал себя как дома. Воспользовавшись свободным компьютерным терминалом, он быстро отыскал номера нескольких книг по физиологии вегетативной нервной системы и фармакологии местных анестетиков и сделал заказ. Взяв книги под мышку, зашел в одну из кабинок, выходивших окнами на внутренний двор, и закрыл за собой дверь. Через несколько минут он уже с головой ушел в дебри науки о проведении нервных импульсов.

Очень скоро он понял, почему Крис так уцепился за идею никотина. Хотя большинство людей думают, что никотин — это всего лишь активная часть сигарет, по сути это наркотик, обладающий свойствами яда, который вызывает стимуляцию вегетативной нервной системы с последующей ее блокадой. Однако многие симптомы, являющиеся следствием действия никотина, присущи и мускарину: активное слюноотделение, потовыделение, сильная боль в животе и слезотечение — все то, что было в случаях с Пэтти Оуэн и Генри Ноублом. Эти вещества вызывали смерть даже в самых маленьких концентрациях.

Для Джеффри это означало, что если всерьез рассматривать идею примеси, то ею должен быть какой-нибудь компонент, действие которого при местной анестезии сопровождалось бы такими же симптомами, как и у никотина. Но Джеффри был уверен, что это не никотин. В органах Генри Ноубла его не нашли, это засвидетельствовано медицинским отчетом. Значит, нужно думать о другой примеси, похожей на никотин.

И еще. Если это действительно примесь, то ее должно быть очень мало. Этим и объясняется факт быстрого действия. Что касается конкретного названия или хотя бы приблизительного определения, какое вещество выступало в этой роли, Джеффри не знал. Погрузившись в книжную премудрость, он заставил работать свою память, и она подсказала ему одну тонкость, о которой он слышал только во время учебы, а после ни разу и не вспоминал. Токсин ботулинум! Один из самых сильных токсинов, известных человечеству, он являлся как бы местным анестетиком наизнанку, и тоже «замораживал» мембраны нервной клетки в синапсе[23]. Однако Джеффри считал, что в его случае отравления ботулинумом не было, тогда наблюдались бы совсем другие симптомы. Мускаринические эффекты были бы блокированы, а не стимулированы.

Время еще никогда не летело так быстро. Джеффри не успел опомниться, а библиотека уже вот-вот закроется. Он неохотно собрал записи Криса Эверсона, свои и положил их вместе в дипломат. С книгами в одной руке, с дипломатом в другой, спустился на первый этаж, аккуратно положил книги на стойку регистратора, чтобы их потом поставили на место, и направился к выходу. Но, не дойдя до двери, он внезапно остановился.

Дежурный администратор, стоя у двери, просил всех выходящих из библиотеки открывать сумки, пакеты и, естественно, дипломаты. Это была обычная процедура, имеющая целью свести к минимуму пропажу книг, но сегодня Джеффри о ней почему-то забыл. Ему даже думать не хотелось, что случится, если администратор увидит его дипломат, туго набитый пачками долларов.

Джеффри резко развернулся и направился к секции периодики. Там он спрятался за огромным ящиком и, открыв дипломат, стал рассовывать пачки по всем карманам. Чтобы освободить боковой карман, он достал из него бутылку водки и положил ее в дипломат. Пусть его примут за алкоголика, но не за вора или торговца наркотиками.

В итоге Джеффри удалось покинуть библиотеку безо всяких инцидентов. С карманами, полными денег, он чувствовал себя немного неудобно, но делать было нечего.

На Хантингтон Авеню, как обычно в это время, не было ни одного такси. Минут десять Джеффри тщетно пытался поймать хоть какую-то машину, но потом подошел троллейбус «Грин Лайн», и пришлось воспользоваться общественным транспортом. Он неохотно зашел в троллейбус, думая, что пройтись пешком было бы намного благоразумнее.

Джеффри сел у окна и положил дипломат на колени. Каждой клеточкой тела он чувствовал упругие пачки денег, выпирающие из карманов. Особенно явственно ощущались те, на которых он сидел. Когда троллейбус тронулся, Джеффри обвел взглядом салон. Как и в метро, все ехали молча. Каждый смотрел перед собой невидящим взглядом. Казалось, все эти люди пребывают в некоем трансе. Джеффри по очереди встретился взглядом с теми пассажирами, которые сидели напротив него. Ему почудилось, что они его не видят, или, по крайней мере, смотрят сквозь него. И еще Джеффри удивило неожиданное открытие: многие из пассажиров выглядели как преступники. Во всяком случае так ему показалось.

Закрыв глаза, Джеффри еще раз прокрутил в голове весь материал, который ему удалось просмотреть в библиотеке, и попытался объединить эту информацию с тем, что он знал о Пэтти Оуэн и Генри Ноубле. Один момент, касающийся местной анестезии, его особенно поразил. В графе «побочные реакции» он прочитал, что у пациентов очень редко, но все-таки наблюдалось сужение или сокращение зрачков. Почему? На этом он прекратил свои размышления, поскольку вся картина выглядела теперь куда более запутанной и сложной, чем раньше, что приводило его в немалое замешательство.

Когда троллейбус неожиданно нырнул в подземный туннель, Джеффри услышал какой-то громкий звук. В ужасе он открыл глаза и резко выдохнул. Оказывается, нервы его совсем на пределе, он и не подозревал этого. Чтобы успокоиться, Джеффри стал глубоко и ритмично дышать.

Через несколько минут его мысли снова вернулись к смерти Пэтти Оуэн и Генри Ноубла. Он увидел, что между ними существует еще одно сходство. Генри Ноубл, парализованный, прожил в коматозном состоянии целую неделю. Похоже на то, что у него была тотальная необратимая анемия спинномозгового канала. Пэтти Оуэн умерла, и Джеффри не знал, парализовало бы ее, если бы она выжила. Но ее ребенок выжил, и у него-то как раз и наблюдались симптомы остаточного паралича. Можно было предположить, что они вызваны недостатком поступления кислорода в мозг, однако теперь Джеффри уже сомневался в этом. Такие нестандартные реакции волновали его всегда. Может быть, паралич у новорожденного был еще одним ключом к разгадке, тем ключом, который поможет определить природу примеси?

Джеффри вышел на многолюдную и шумную Парк-стрит, поднялся по ступенькам и, сделав большой крюк, чтобы обойти группу полицейских, поспешил к Уинтер-стрит. По пути он серьезно задумался над тем, как проникнуть в Мемориальную больницу — после посещения библиотеки это казалось ему просто необходимым.