Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина

Но Ленор глубоко вдыхает, выдыхает, а потом произносит:

— Не думаю, что это хорошая идея.

И отворачивается.

Я же разрываюсь от двух совершенно противоречивых желаний: пнуть ее под зад хотя бы ментально или поаплодировать. Нет, ну какова, а! То, что актриса из нее превосходная, я поняла с самого начала, но чтобы такая! Она продолжает стоять и думать о том, как ей вообще разрулить эту люциано-валентайновскую ситуацию так, чтобы никто ни о чем не догадался, а я размышляю о ее талантах. Справедливости ради, о Люциане до сегодняшнего дня она думала крайне редко. Только когда оставалась одна, ни разу рядом с Валентайном, потому что боялась, что он прочтет ее мысли, как читал мои. Чтения мыслей у них, правда, не случалось, но она все равно предпочитала перестраховываться.

Например, впервые разговаривая с ним после того сеанса, сказала, что Ленор она не нашла, и что та не выходит на связь. Увела разговор в сторону темной магии, которая, якобы, могла задвинуть Ленор в глубину сознания. Сказала, что хочет от нее отдохнуть и наконец-то насладиться счастливыми мгновениями рядом с ним. Валентайн, судя по всему, тоже был счастлив насладиться мгновениями, да и наслаждался. Откровенно говоря.

На этом настроение у меня испортилось и вспоминать расхотелось. Тем более что Женевьев закончила говорить, Эстре объявила открытие бала, а Альгор уже спускался к нам. Люциан же развернулся и направился в другую сторону, напоследок мазнув по мне взглядом. Ленор тяжело вздохнула и тут же улыбнулась, когда Валентайн взял ее за руку. Пока происходил местечковый обмен любезностями, я ненадолго выключилась, включилась уже когда мы пошли танцевать.

Ярд пригласил Соню, Макс подал руку Алине, Ленор украдкой высматривала Люциана, кого там пригласил он? Я же смотрела на Валентайна и мысленно звала его по имени. Снова и снова. Снова и снова. Я так часто делала в первые дни, да и потом изредка тоже. Это в последнее время мои попытки вернуться свелись к минимуму, а поначалу я что только не перепробовала.

Осознав, что магия мне неподвластна, я стала звать Валентайна. Начала вспоминать родных, свой мир, концентрироваться на эмоциях и чувствах, на всем, что помогло бы мне стать сильнее, на всем, что формировало мою личность на протяжении всех этих лет. Увы. Все мои попытки, все способы разбивались о главенство Ленор и тишину.

Открывал бал традиционный первый танец na’ajard, этакий ускоренный вальс, в котором мы с Валентайном закружились по залу. Точнее, это могли бы быть мы, но наш единственный бал, где мы с ним танцевали, а потом разругались — зимний, остался в прошлом. Сейчас я смотрела на него глазами Ленор, зная, что его ладонь скользит по ее спине, а его взгляд — по ее губам. Что это он подхватывает ее в кружении, что нахлест рук, и отступ, и следующее прикосновение — это все для нее.

Она запрокидывает голову, смеется, а над ними парит дракон и праздничные огоньки-светлячки мерцают, придавая залу и всему происходящему атмосферу таинственности и романтичности.

После танца Валентайн принес два бокала с дорнар-скар, и, хотя появление Люциана Драгона взбудоражило всех, на нас все равно продолжали смотреть. Мы были самой скандальной парой — архимаг, магистр (а теперь еще и заместитель ректора) и адептка. Еще внимание привлекала Соня, которая теперь была тэрн-ари. Не раз и не два между танцами я слышала, как перемывали косточки Сезару, ей и Женевьев и строили предположения, что сдавать магическое право Соне придется долго.

— Хотя может, она и не будет особо зверствовать… все-таки София жена самого Драгона.

— Драгона, который больше не наследный тэрн-ар.

— Да, и к тому же, у Анадоррских есть все шансы быстренько их подвинуть…

Я сплетни никогда не любила, Ленор же ими откровенно наслаждалась. Поэтому сейчас застыла, делая вид, что рассматривает затейливый узор огоньков, складывающийся в распускающийся цветок.

— Посмотрела бы я на лицо Анадоррской, если бы здесь был Сезар…

— А почему его нет, кстати?

На балы в Академию не допускались посторонние, но Сезар, как выпускник, имел на это право. То, что его не было, доказывало, что у них с Соней все осталось на прежнем уровне. Если не стало хуже.

Я бы спросила, но Ленор блюла «нашу договоренность», и к этой теме не возвращалась. Честно говоря, она вообще ни разу не поинтересовалась, как там у Сони сейчас дела, и я бы на месте Сони что-то да заподозрила. Но, судя по всему, подруга очень не хотела об этом говорить, настолько, что была искренне счастлива отсутствию вопросов.

Мне же оставалось довольствоваться тем, что узнавала Ленор.

Овца!

Валентайн, который отходил разобраться с адептами-первокурсниками, протащившими алкоголь под маскирующим заклинанием, вернулся, и мы почти сразу снова нырнули в танец. Я поймала себя на том, что думаю «мы» — интересно, если он верит, что это я, а я действительно здесь, значит, можно так говорить? И думать? Или я начинаю сходить с ума?

Насколько вообще реально сойти с ума, когда ты и есть ум? В смысле, разум… сознание. Душа. Кто я вообще?

— Как там дела? — поинтересовалась Ленор.

Это был танец er’reathn — «скольжение» в переводе с драконьего. Пары создавали коридор рук, а другие скользили по нему, потом менялись, все это двигалось, и было довольно-таки живо и весело. Вот пока мы скользили, а не коридорничали, можно было и поговорить, поэтому Валентайн ответил:

— Скорее всего, встанет вопрос об отчислении.

— Вот идиоты.

Он хмыкнул, но ничего не ответил.

— Попасть в Академию Драконова — и так глупо подставиться! Зачем!

Ленор трындела без умолку: видимо, чтобы не думать про Люциана. Потому что у него отбоя от девчонок не было, после первого шока все оправились и потянулись к принцу, отвергнувшему престол, как к интересной диковинке. Подозреваю, что дело было не только в этом — он изменился. Будто стал разом старше на несколько лет, и даже по сегодняшнему нашему общению становилось понятно, что это действительно так. Возможно, это была маска, просто образ, но адептки таяли, а Ленор бесилась и раздражалась. Она могла контролировать мысли, но не чувства, которые сейчас и выплескивала раздражением, в частности, на проштрафившихся с алкоголем адептов.

Мы встали в коридор, потом танец сменился, потом еще и еще…

Вечер тянулся, как патока, как резина. Для меня — по одной причине, для Ленор — по другой. Ее аж корежило, когда она видела Люциана с другими девушками, особенно когда они восхищенно хлопали глазами, а он им улыбался. Вот как такая овца — и может быть такой умной? Достаточно умной, чтобы обвести всех вокруг пальца, и достаточно овца, чтобы беситься, когда Люциан даже Соню на танец приглашает! Соня же замужем! Они просто друзья! Да и по поводу остальных — видно же, что ему все эти девицы по барабану!

Дракон его знает, как я умудрилась это понять, но лично мне, будь я на ее месте, здесь ревновать было бы не к кому. Абсолютно точно. Ну, кроме может быть довольно-таки милой первокурсницы, рыженькой, с небесно-голубыми глазами, такой хрупкой, что ее ветром может сдуть. Пожалуй, вот здесь да, потому что на нее Люциан и смотрел немного иначе, и вел себя с ней по-другому. Более внимательно что ли. Более трепетно.

Все-таки сторонним наблюдателем, не наделенным телом, иногда быть весьма интересно. Замечаешь многое, что упускаешь, будучи в сознании, сконцентрированным на ситуации.

К счастью, все имеет свойство заканчиваться, и этот вечер не стал исключением.

Бал закрыли, все разошлись — адепты преимущественно по комнатам, мы же с Валентайном домой. Ленор продолжала психовать, потому что Люциан ушел в портал с той рыжей, ее прямо трясло. Особенно трясло потому, что Валентайн освободился быстрее, чем рассчитывал — все-таки на магистрах на балу большая ответственность, и она не успела выяснить, кто эта рыжая.

— Валентайн, — произнесла она как раз в тот момент, когда он расстегивал рубашку.

— М?

— Может быть, мне стоит вернуться в Академию? Это будет удобнее, чем ходить порталами каждый день. Насколько я знаю, мою комнату уже отдали другой адептке, но может быть, есть что-то похожее? Старшекурсники же выпустились, и…