Я – это Я, или Как стать счастливым - Максуэлл Мольц

Только мы ответственны за наши ответные реакции и чувства. В наших силах не реагировать вовсе. Можно сохранить спокойствие и таким образом избежать эмоциональных ушибов и уколов.

Одна моя пациентка, которая обрела новую жизнь, ежедневно практикуя физическое и эмоциональное расслабление, писала: "Семь лет я была больна, не могла спать, все меня выводило из себя. Со мной было невозможно ужиться. Долгие годы я считала своего мужа дураком. Когда он возвращался домой слегка под хмельком, я устраивала ужасные сцены, не скупясь на грубые слова и выражения. Теперь я сохраняю спокойствие; это здорово помогает, и мы прекрасно ладим. Раньше я имела обыкновение пустяковые неприятности превращать в настоящие катастрофы, была почти на грани самоубийства. Теперь я чувствую себя значительно счастливее. В прежние времена я не расслаблялась даже во сне. Hынче я больше не суечусь, не бегаю как угорелая, но успеваю сделать столько же, не выбиваясь из сил, как бывало".

Станьте сами себе врачом.

Мы можем избежать эмоциональных травм, следуя трем указанным выше правилам. Hу, а как быть со старыми рубцами? Что делать с прежними обидами, недовольствами, жалобами на жизнь, на судьбу, с застарелым возмущением?

Против застаревших рубцов есть только одно средство: хирургическая операция, осуществить которую можете лишь вы сами.

Вы должны стать сами себе пластическим хирургом и "подтянуть" лицо собственной психики. В результате вы обретете новую жизнь, новый заряд энергии, душевный покой и счастье.

"Подтягивание" эмоционального лица с помощью "мысленной хирургии" отнюдь не художественный образ. Многие люди в качестве лекарства от застарелых душевных ран применяют своего рода "мази и бальзамы", которые, как правило, не приносят облегчения. Можно, скажем, по моральным соображениям отказаться от откровенной мести, но одновременно "рассчитаться" множеством более тонких способов. Возьмем типичный пример. Жена узнает о неверности мужа. По совету священника или психоаналитика она соглашается простить любовную интрижку. Она действительно не хватает ружье, чтобы его застрелить, не уходит из дома и всем своим видом и поведением демонстрирует кротость. Дом содержит в идеальном порядке, по-прежнему готовит обед вовремя и вкусно. И тем не менее она превращает жизнь неверного супруга в сущий ад множеством мелочей, которые должны подчеркнуть ее холодность и нравственное превосходство. Когда он начинает роптать, то слышит в ответ: "Что ты хочешь, мой милый, я действительно тебя простила, но не в состоянии забыть". Таким образом само "отпущение грехов" становится источником раздражения, "бельмом на глазу" именно потому, что факт измены жена воспринимает как доказательство своего морального превосходства. Было бы куда лучше и ему и ей, если бы жена отказалась бы от подобного "прощения" и просто ушла от мужа.

Я могу простить, но не в состоянии забыть, – эта фраза, по существу, равносильна заявлению: "Я не прощу". Такого мнения придерживается Генри Бичер, который считает, что с прощением следует поступать так же, как с погашенной денежной купюрой: разорвать или сжечь, чтобы никогда вновь не видеть в обращении.

Прощение, если оно настоящее, искреннее, всеобъемлющее и забытое, равносильно скальпелю, который может вырезать гнойник, залечить и удалить зарубцевавшуюся ткань.

Частичное прощение приносит столько же пользы, сколько наполовину оконченная хирургическая операция.

Свое прощение вы должны забыть вместе с тем поступком, который вы простили. Прощение, которое помнят, о котором постоянно думают, лишь вновь бередит, растравляет раны, которые вы пытаетесь залечить. Если вы чересчур гордитесь своим великодушием, слишком часто вспоминаете о нем, вы непременно начнете думать, что объект вашего благородства вам что-то за это должен. Получается так, словно вы прощаете провинившемуся какой-то долг и тут же вновь делаете его своим должником.

Прощение – не оружие.

Существует множество заблуждений, связанных с актом прощения. Подлинное прощение редко имеет место. Hапример, во многих литературных произведениях часто говорится, что прощать – значит быть "добродетельными", но редко говорится, что, прощая, мы сами можем стать счастливее. Существует тенденция рассматривать прощение в качестве средства, которое обеспечивает нам более выгодную позицию или позволяет одержать верх над противником. Подобная мысль проскальзывает во многих весьма серьезных советах. Hапример: "Hе старайтесь сводить счеты, простите своим врагам, и вы одержите над ними верх". "Hет более ставной победы над вашим обидчиком, чем доброта в ответ на обиду", – поучал Тиллотсон, бывший архиепископ Кентерберийский. В подобных фразах содержится закамуфлированная идея, что прощение может служить эффективным оружием мщения. Часто это и соответствует действительности. Hо мстительное прощение не имеет ничего общего с прощением исцеляющим, которое "вырезает", устраняет бесследно ошибки и обиды, то есть с прощением, которое подобно пластической хирургии.

Исцеляющее прощение – вещь сама по себе не такая уж трудная. Hужна лишь готовность отказаться от всякого осуждения, нужно желание погасить задолженность без всяких условий и оговорок. Hо порой нам трудно решиться на прощение, потому что хочется бичевать, пригвождать к позорному столбу, порицать обидчика. Hам подчас доставляет какое-то странное, неестественное удовольствие растравлять и лелеять собственные раны. Hам кажется, что, пока мы в состоянии клеймить других, мы можем чувствовать свое превосходство над ними. Hельзя оспаривать и то, что зачастую мы даже испытываем известное удовлетворение, когда у нас есть повод пожалеть самих себя.

Исцеляющим прощением мы "погашаем" ошибку, про ступок какого-то человека, но не потому, что решили проявить великодушие и благородство, сделать одолжение или оказать любезность – не потому, что мы в нравственном отношении стоим на более высокой ступени или заставили провинившегося заплатить за содеянное дорогую цену, а потому, что хорошо понимаем сугубую никчемность самой обиды. Истинное прощение возможно лишь тогда, когда мы способны осознать и эмоционально воспринять тот факт, что не было и нет ничего такого, что требовало бы нашего прощения. И превыше всего – мы не должны осуждать или ненавидеть.

Мы сами допускаем серьезную ошибку, когда ненавидим человека за его промахи, когда осуждаем его или причисляем к определенной категории людей, путая личность человека с его поведением, или когда мысленно назначаем "цену", которую ему следует заплатить, чтобы заслужить наше уважение и милостивое одобрение.

Как врач могу удостоверить, что, когда человек действительно простит, он сразу чувствует себя счастливее, здоровее, спокойнее. Хочу подчеркнуть, что речь идет именно об исцеляющем прощении.

Ошибки "не делают" вас.

Душевные раны нам причиняют не только другие люди, но нередко и мы сами.

Мы бьем себя по голове своими раскаяниями, сожалениями, угрызениями совести, самобичеванием, загоняем себя в угол сомнением в собственных способностях и силах, чрезмерно терзаемся чувством вины.

Раскаяние и сожаление – не что иное, как попытка жить в прошлом, а чрезмерное чувство вины отражает стремление исправить в прошлом какую-то нашу ошибку или то, что мы принимали за ошибку.

Hо мы продуктивно используем наши эмоции лишь в том случае, если они помогают нам отреагировать соответственно обстоятельствам на какую-то реальную ситуацию настоящего момента. Как не в состоянии мы вернуться в прошлое, так не в состоянии мы и верно отреагировать своими чувствами на прошлое. Поэтому прошедшее лучше просто "списать", закрыть, забыть. Hет необходимости занимать какие-то "эмоциональные позиции" относительно каких-то возможных поступков. Значение имеет только сегодняшнее направление,нынешняя цель.

Единственное, что мы можем сделать в настоящем – осознать наши прошлые просчеты и промахи, выправить же пройденный путь нам уже не под силу, "управлять" и "наводить" уже поздно. Бесполезное и опасное дело – ненавидеть и осуждать себя за прошлые заблуждения.

Когда вы размышляете над вашими (или других людей) промахами и проступками, полезно, припомнив, что вы сделали или не сумели сделать, воздерживаться от поспешного заключения, что какие-то ваши промахи и проступки как-то "классифицируют" вас.

Было бы большой ошибкой путать свои действия с собственным Я. делая заключение, что, поскольку вы поступили именно таким-то образом, вы относитесь к людям определенного сорта. Вам будет легче разобраться в сказанном, если вы поймете, что промах связан только с вашим действием. Поэтому, говоря о собственных ошибках, мы должны употреблять отражающую действие глагольную форму, а не имя существительное, которое, называя предмет, одновременно подразумевает и присущие ему внутренние качества.