Крещение огнем - Гарольд Койл

—     Ох, сэр, вы, наверное, меня разыгрываете. Я-то думал, вы взвалите на меня что-то действительно неподъемное.

Не ожидавший такого ответа, Скотт внимательно посмотрел на капитана и усмехнулся. "Ах, так, — подумал он. — Ты, я вижу, решил повалять дурака; что ж, посмотрим, кто кого".

Подавшись вперед, он оперся локтями о стол и, опустив под­бородок на скрещенные пальцы, в упор посмотрел на Керро.

—     В таком случае, может быть, вы возьмете на себя и уход за учебным оружием?

Первая мысль, пришедшая в голову Керро, была: "Черт возьми, я недооценил этого мужика!". Вероятно, от этой мысли его улыбка сменилась озабоченным выражением, потому что Диксон после недолгого молчания подмигнул ему и сказал:

—      В следующий раз, герой, не зная броду, не суйся в воду. Ясно?

Гарольд сокрушенно покачал головой:

—      Прямое попадание, сэр. Больше можно не стрелять.

Диксон встал и подошел к двери:

—    Итак, отдых для вас закончился. Пора приниматься за дела. Следуйте за мной, я познакомлю вас с майором Найхартом, он отвечает за боевую подготовку.

3 июля, 09.45 13-й пехотный полк, 2-й батальон Форт-Худ, Техас

Свернув с дороги, вдоль которой располагался штаб Второй бригады, солдаты 2-го батальона 13-го пехотного полка приго­товились к отдыху. Для второго лейтенанта Козак день начинал- ся удачно. Слава Богу, к парадам она оказалась готова: сказыва­лись бесконечные тренировки во время четырехлетнего обуче­ния в Уэст-Пойнте, включая год на посту командира роты кур­сантов. "Если и дальше все пойдет так же гладко, — думала она, — мы добьемся своего".

Она считала этот успех не своим личным, а общим делом, подсознательно понимая, что ее успех или неудача будут иметь последствия не для нее одной. От ее показателей, как и от пока­зателей других пяти молодых женщин, будет зависеть, допустят ли вообще женщин-офицеров в действующую армию. Ведь до тех пор, пока женщины — как офицеры, так и рядовые — огра­ничены службой в войсках боевого и тылового обеспечения, всегда будут существовать препятствия для их роста и продвижения к высшим должностям. Только служба в строевых подразделениях предоставит женщинам возможность достичь настоящего, неограниченного равенства. И Нэнси понимала: чтобы эта цель осуществилась, она просто обязана добиться успеха.

Она смотрела в спину своего нового командира роты. Ее ус­пех и, в срою очередь, успех всей программы АСОЖ во многом зависит от этого человека, капитана Стэнли Уиттворта. У него есть десятки возможностей, чтобы поддержать или провалить ее. В руках капитана Уиттворта - все ключи к ее будущему: от заданий, которые он ей будет давать, до людей, которых он на­правит в ее взвод. И хотя Козак старалась убедить себя в том, что это относится к любому второму лейтенанту, все же послед­ствия ее неудач скажутся на судьбе очень многих.

Поглощенная своими мыслями, Нэнси чуть не пропустила приказ Уиттворта остановиться. Вовремя спохватившись, она за­мерла на месте и по команде повернулась налево. Сжав кулаки и недовольно поморщившись, она чертыхнулась про себя и поду­мала: "Нужно вынуть голову из задницы и быть начеку. Глав­ное — держать глаза и уши открытыми, а рот — на замке".

Отпустив роту, Уиттворт вразвалку направился в свой каби­нет. Он не спешил. Там его ожидали только бумаги и очередь солдат, явившихся по каким-то своим дурацким делам. Капита­ну не хотелось забивать голову пустяками. Наоборот, ему как никогда нужно было собраться с мыслями. В уютный, организо­ванный и управляемый мир, который он, как командир роты, сам для себя создал, угодила быстроходная выскочка по имени Нэнси Козак.

Хоть Уиттворт и знал, что появление второго лейтенанта-жен­щины создаст кучу проблем и сложностей, он никак не ожидал, что его собственный командир будет усугублять их. Капитан на­деялся на руководство и поддержку, по крайней мере, на какое- то сочувствие. Но ничего подобного не получил. А то немногое, что он услышал, показалось Уиттворту вмешательством, грани­чащим с посягательством на его права.

И сегодняшняя репетиция парада — первое официальное за­дание, в котором принимала участие лейтенант Козак — послу­жила ему предупреждением. Под видом обычной рекомендации комавдир батальона предложил ему поставить лейтенанта Козак так, чтобы при обратном движении роты она оказалась на пра­вом фланге. Уиттворту было невдомек, что командир батальо­на захотел поставить Нэнси справа для того, чтобы ее увидели все собравшиеся на трибуне, когда батальон будет проходить мимо. Таким образом он собирался продемонстрировать, что принял "предложение" Длинного Эла и действует заодно со все­ми, а лейтенант Козак, как ей и надлежит, полностью освоилась в батальоне.

Из рекомендации батальонного командира до Уиттворта дошло одно: к лейтенанту Козак он будет относиться с большим вниманием, чем к обычному, ничем не примечательному лейте­нанту. Командир батальона, а, возможно, и весь штаб будут при­стально наблюдать за ней. Это, в свою очередь, означало, что они будут наблюдать за капитаном или, по крайней мере, за его ротой. Чем именно все это грозит, Уиттворту пбка не было ясно. Зато он понял другое: отныне его карьера каким-то образом связана с судьбой новоиспеченного второго лейтенанта, да еще и женщины. И если это так, то в интересах Стэнли как можно скорее выяснить, каких результатов хочет от него командир ба­тальона. Короче говоря, он должен знать, чего ждут от второго лейтенанта Козак — успеха или провала. И действовать, исходя из этого.

3 июля, 10.45 Берег Рио-Саладо, к северу от Монтеррея, Мексика

В конце грунтовой взлетно-посадочной полосы стояли три здания. Главное, крытое жестью строение из шлакоблоков когда-то служило аэровокзалом и конторой. Справа находился ан­гар, где за дверьми, свисающими со ржавых петель, скрывались два вертолета. Слева, в покосившемся сарае, где было больше щелей, чем досок, под брезентом были спрятаны "джип" и два старых "пикапа". Летное поле, сооруженное в пойме реки Сала- до некой горнодобывающей компанией, считалось заброшенным уже более двадцати лет. Случайному наблюдателю, откуда бы он ни взглянул хоть с земли, хоть с воздуха — так бы и показалось. Чайлдресс и его маленький отряд потратили не один час, чтобы летное поле выглядело необитаемым. И только солнечный блик, изредка отражающийся от окуляров бинокля, мог выдать их при­сутствие.

Хотя Рэндел и остальные в шутку называли заброшенное лет­ное поле своим вторым домом, Аламану становилось плохо от одной мысли о том, что он потерял свой драгоценный Чинампас и, как обычный преступник, вынужден скрываться вместе с ком­панией отъявленных головорезов. Оставаясь в одиночестве, он поднимал глаза к небу и вопрошал: "Господи, почему ты поки­нул меня?", — хоть и не ожидал услышать ответ. Мать постара­лась воспитать его в традициях веры, но суровая реальность жизни в трущобах Мехико сделала Эктора реалистом, думающим, в первую очередь, о выживании. И в голове у него уже начала обретать очертания мысль о том, кдк отомстить и вернуть утра­ченные силу и власть.

Пока Аламан сидел в одиночестве в заброшенном здании аэро­вокзала, погруженный в мечты о будущем, Чайддресса и его людей больше заботило настоящее. Донесшийся с крыши крик наблю­дателя предупредил их, что кто-то приближается. Взобравшись по шаткой лестнице наверх, Рэндел направился к дозорному. Даже без бинокля он увидел шлейфы пыли, которые, развеваясь, как петушиные хвосты, предупреждали о приближении двух ма­шин задолго до того, как донесся шум двигателей.

—      Это Делапос? — спросил наблюдатель, передавая Чайлд- рессу бинокль.

Поднеся бинокль к глазам, тот не спешил с ответом, пока не убедился, что едут две машины.

—     Нет, не похоже. У Делапоса с Луисом — всего одна маши­на. Не представляю, зачем им могло понадобиться угонять вто­рую. Ведь они поехали только для того, чтобы добыть продукты.

—      Предупредить остальных?

Рэндел опустил бинокль.

—            Да, предупреди. Только никакой стрельбы без крайней  необходимости. Ясно?

Наблюдатель кивнул и попятился к лестнице.

Подъехав к броду, чтобы переправиться через реку, обе ма­шины остановились. Из открытого "джипа" вышел долговязый мужчина. Подняв к глазам бинокль, он принялся осматривать летное поле.