Инфер-4 (СИ) - Михайлов Дем

– Не умирай пока, Мэт. Надо закончить разговор.

– Я тоже жрал… и мне было вкусно!

– Ну да…

– Ты не понимаешь их величия… их испорченности… будь грешен, будь умен, будь осторожен… мать твою…

– Хороший девиз – заметил я, находя на дубине кнопку и простреливая пареньку с электрошокером живот – Хороший…

– Мужик! Эй! Мужик! – заорал подвешенный Бобби – Помоги мне! И я отплачу!

– Что ты можешь?

– Быть верным! Я никого не сдал! Сам сел! И тебя не сдам! Не предам!

Хмыкнув, я перехватил второго охранника. Сломав ему шею, взглянул на камеры и тут же поморщился, когда воздух разорвали тревожные звуки сирены. Любят же они протяжные вопли и мерцающие красные огни. Присев рядом с трясущим Мэтом, я посмотрел на копошащегося в него в затылочном импланте серебряного таракана, я повторил:

– Не мне все расскажешь.

– Сними меня отсюда, мужик! Сохрани мне член, и я буду служить!

– Тебе следовало думать о матери без крыши над головой, а не о своем члене, мудак! – рявкнул я, глядя как орущего Бобби вносит в операционный бокс с ожившими манипуляторами – Эй! Мэт! Рассказывай о пиршествах! Тех, что на летающих островах. Тех, где все выглядят как сучьи римские патриции в белых туниках и режут татуированные тела набитые кускусом и свининой. Рассказывай, сука! Рассказывай!

– А-А-А-А-А-А! – звенящий вопль Мэта эхом прокатился по залу, когда серебряный таракан вырвал у него из затылка имплант.

– Рассказывай!

Глава шестая

В этот раз отступать я не собирался. Но и превращать себя в пушечное мясо тоже не планировал.

Едва стальные створки опустились, по залязгавшему металлу двинулись два тяжелых шагохода, управляемых слизистыми аморфными пилотами. Система выбрала именно их. Взрывные бананы идут в атаку, мать вашу!

Чадным пламенем шагоходы полыхнули с первого же шага, выставив перед собой огненный жадный заслон, что пожирал все живое, заодно пропекая и уничтожая пробивающиеся сквозь него хищные побеги. Некоторым лозам удалось пробиться снизу, захватить опоры шагающих машин, но их тут же изрешетили выстрелы идущих следом гоблинов. Разорванные путы забились на закопченном металле, а по ним уже били пламенные струи носимых огнеметов.

Выжженная земля – вот моя простая тактика.

В жопу все сложное, все излишне химическое – просто выжечь здесь нахрен все!

Пусть останется лишь металл, сажа и пепел. Ну и кости, что трещали на полу, превращаясь в мелкое крошево под многотонными машинами. Все остальное – лишнее на станции ХавалоХаб, что превратилась неведомо во что.

Я шагал в центре. И первые метры меня шатало как пьяного гоблина. Отвык. Забыл. И не люблю. Сидеть в кокпите тяжелых металлических монстров, заставляя этих гигантов крушить или строить – не мое. К этому тоже нужно призвание. Но моторные навыки я сохранил, тактику знал назубок, а электроника Ночной Гадюки довершала дело, позволив мне управлять Шобоши почти как собственным телом. Никакого вооружения я не имел – не считая заправленных горючей смесью брандспойтов и прочих систем. Но зато тащил на своем огромном ранце-горбу Каппу, Ссаку и Рэка, а уж эти гоблины были вооружены до зубов. Да и сам я, покажись из кокпита в своем экзе, не был бы невооружен.

На почтительном расстоянии в шесть метров по остывающему металлу медленно катил внедорожник – Хорхе боялся расплавить шины. Поэтому перед внедорожником шагал боец в обычной экипировке, прислушиваясь к собственным ощущениям в пятках. От частых выстрелов у него наверняка звенело в ушах – боеприпасов система подогнала с избытком, поэтому мы не экономили, буквально изрыгая картечь и зажигательные пули. Хотя был ли толк от последних это еще вопрос – сквозь огненную завесу впереди я видел редкие дымки в глубине зала, но вот огня не замечал. Да и посрать – по моему приказу бойцы просто продолжали палить в затянутое дымом и огнем пространство. Каждая пуля пойдет в дело – пробьет дыру в листе, расхерачит долбанный цветок, перебьет стебель, ослабит толстую лозу, собьет часть шипов. Подняв тяжелые манипуляторы, я выпустил две струи горючей смеси. Поджигать ее не понадобилось – сама зажглась. Брандспойты шагохода-пожарника – не огнемет. Совсем другой напор, другое количество. За считанные секунды я выбросил огромное количество бензина, что залил стены, колонны, потолок и тут же вспыхнул. Стало еще ярче. На белом пламенном фоне корчились умирающие и исчезающие на глазах толстенные шипастые лозы, кажущиеся щупальцами утопающего в огненном море монстра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На этот раз к утопленному в стене депо капсул я сразу соваться не стал. Предпочел очистить весь зал, на что ушло двадцать четыре минуты. Мы закончили успешно, хотя без отступления не обошлось – внедорожник и все пешие гоблины в обычной снаряге отступили и по очень простой причине – зал превратился в раскаленную духовку. Дышать стало не чем – мы сыграли роль газовых конфорок. Осталось не превратиться в зажаренных индеек.

Едва температура превысила критическую, я велел Ссаке и Каппе забраться в расположенный под моим горбом небольшой отсек, где уже отсиживался восторженно ревущий Рэк, видящий все происходящее через экран. Мы продолжили шагать и поливать все огнем. Еще пара градусов вверх и тяжелые шагоходы впереди замерли, начали неуверенно разворачиваться. Пилоты боялись зажариться.

– Убью – коротко произнес я по внутренней связи и одного моего слова хватило, что долбанные слизни вернулись к работе спятивших садовников.

«Стоп» – было второе слово, что я произнес за эти двадцать с лишним минут. Я замер и сам в конце длинного зала и в начале короткого широкого холла. Всего четыре метра широкого богатого коридора почти сплошь забиты древесиной – будто пачку бревен запихнули в проем. Бревна подрагивали, на потемневшей закопченной коре корчились ветви с цветами, с потолка лил шипящий сок. Направив брандспойты, я вылил остатки топлива вдаль – за коридор, туда, где колыхалось светящееся и такое живое цветочное море.

Живое цветочное море…

Я вам сука не эльф! Сраными цветочками меня не умилить. По моему приказу шагоход выдал струю огня, что подпалила разлитое. Через мгновение в дальнем зале вспыхнул пожар. Выждав пару минут – все это время я неотрывно глядел в бушующее пламя – я высадил Ссаку с Каппой, а сам вместе с одним из шагоходов потопал обратно. Нам требовалось залить еще горючки.

Больше напалма! Больше!

Эта долбанная цветочная тварь заставила меня бежать!

Не то чтобы меня это сука огорчало… просто меня это чуток бесило.

Насосавшись горючки из варварски вскрытой здоровенной емкости, я потопал обратно, не дожидаясь шагохода. Еще на ходу отдал приказ и вторая машина стронулась с места, спеша на перезарядку. По остывающему металлу пошел было внедорожник, но я жестом манипулятора – едва не снес сидящих на крыше – велел Хорхе пока подождать. Судя по тревожным показаниям электроники обычным гоблинам в зал пока лучше не соваться. А вот тяжелой технике ждать особо ничего не надо.

Вернувшись ко входу в коридор, я вылил все четыре тонны горючки в полыхающий вдалеке огонь. Весь запас. И поспешил обратно за добавкой. В это время, странно искаженные в дрожащем горячем воздухе Ссака с Каппой уже вытаскивали из коридора тлеющие бревна. Глянув на этот коридор, я с презрением поморщился – дебилы. Подобные «пуповины» между богатыми залами всегда делают узкими и с удивительно низкими потолками. Порой это сильно давит на психику, зато во время потенциального штурма хрен доберутся до следующего зала шагоходы. Но создатели ХавалоХаб чувствовали себя в полной безопасности… Хотя они и не ошиблись – их атаковали извне и совсем не на шагающей технике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Заправившись так, что у самого в пузе забулькало, я взял паузу, выбравшись из кокпита и тяжело спрыгнув рядом со входом в капсулу. Прыгал я прямо на голову Хвана, что с грацией хищного насекомого утек в сторону и не выказал никаких эмоций. Пригнувшись, я перешагнул кучу нарубленного салата и вдвинулся в капсулу. Огляделся. Кости… очень много костей. Если мысленно добавить сюда мясную составляющую, то получится, что гоблины набились сюда так же плотно как рыбешки в консервную банку. Вплоть до потолка. И вот в этой спрессованном еще живом беконе вдруг ожил колючие лозы, что принялись терзать не могущих даже шевельнуться избранных ушлепков. Что ж… сукам сучья смерть.