Золото глупцов - Риз Боуэн

Либби склонилась над вторым, и он, открыв глаза, пытался разглядеть ее.

— Он попал, — пробормотал парень.

— Ты тоже не промахнулся. Он убит, — сказала Либби.

Слабая улыбка показалась на его лице.

— Ты шутишь, а они все говорили, что я мазила.

Он застонал от боли и закашлял.

— Тебе нужна помощь, — сказала Либби. — Где работают твои друзья?

— Оттащи меня в мою каморку, — прошептал он и попытался встать на ноги, опираясь на ее плечо.

Либби с трудом удалось дотащить его до лачуги.

Либби положила его на кровать.

— У тебя есть компаньон? — спросила она.

— Нет, я сам по себе. Мой партнер умер от холеры по дороге сюда, — сказал он.

— Лежи здесь, а я сбегаю за помощью. Попытаюсь найти доктора.

Парень покачал головой.

— Не поможет, мне конец. Ты побудешь со мной?

— Конечно, — сказала Либби и нагнулась над парнем.

Он схватил ее руки и прошептал:

— Ты можешь кое-что сделать для меня? Тебе я доверяю. У меня в матраце три мешочка золота, пошли их моей жене.

— Где она живет? — спросила Либби.

— Хэтти Джакобсен, ферма «Подснежник» на окраине Харрисбурга в Пенсильвании. Сделай это.

— Не волнуйся, все будет в порядке.

— Обещаешь? — потребовал он.

— Ты можешь на меня рассчитывать.

— Хорошо, — кивнул он. В его больших голубых глазах была грусть. — Жаль, что приходится умирать, когда пошло золото. А почему бы тебе его не взять. Там груды золота…

Он закрыл глаза и открыл снова.

— Где это место?

— Внизу рядом с большой старой… — и парень смолк.

Либби накрыла его и пошла искать людей, чтобы вырыть могилу.

Когда они пришли в лачугу, оказалось, что его никто не знает. «Он был одиночка и не любил пить», — сказал кто-то из них. Если кто и знал, где его участок, то не сказал Либби, которая пыталась хоть что-то узнать.

Парня похоронили на берегу рядом с другими могилами. Люди быстро разошлись, оставив Либби в одиночестве.

«Надо послать его жене золото», — подумала она.

Либби распорола матрац и вытащила три мешочка. «Интересно, сколько здесь унций», — размышляла она. В голову Либби пришла мысль не отсылать мешочки. Ведь никто не знает о них, а она с девочками может добраться до Сакраменто, чтобы там перезимовать. А потом, если они решат вернуться в Бостон, она пошлет этой женщине то, что останется.

Либби вспомнила лицо умирающего парня, его умоляющие глаза. Что она тогда сказала? «Ты можешь на меня рассчитывать».

«Нет, в любой ситуации я не изменю своим правилам. Я не сделаю этого, даже если от этих денег будет зависеть жизнь моих детей».

Потом к ней на ум пришла новая мысль которая ее порадовала. Она не возьмет золото, но ведь есть пустая лачуга. Либби посмотрела на печку и мешки с мукой, на кровать и стол. Она побежала за детьми. И через несколько минут Блисс уже лежала на кровати, укутанная в шкуры, а Либби возилась у печки, разделывая кролика, которого она нашла на плите.

Через пару дней Блисс выздоровела. Либби написала письмо вдове парня и пошла в город, чтобы послать его, прихватив с собой золото, которое она собиралась переправить через контору Уэлса Фарго. Золото оценили в тысячу долларов. Когда взвешивали мешочки, Либби смотрела и размышляла о том, что бы она сделала с таким богатством. Но потом решила, что лачуга — это тоже немало. Теперь у нее был свой дом.

После палатки лачуга действительно казалась дворцом. Кровать представляла собой раму, поверх которой были натянуты полоски из сыромятной кожи. Она была маленькая, и Либби с детьми едва хватило места. Стол спасал продукты от крыс, а на стене, над печкой, висела полка, на которой были табак, патроны, кофе, чай и сахар. На стене у кровати висело ружье. Либби покрыла стены брезентом от палатки, и теперь при горящей печке в хижине было очень тепло.

— Мы здесь всегда будем жить? — спросила Иден. — А папа?

— Мы найдем его. Сейчас мы не можем двинуться в путь из-за плохой погоды, — объяснила ей Либби.

— Я хочу домой к бабушке, — сказала Блисс, сидя на кровати.

— Я скучаю по игрушкам и хочу мороженого, — губы ее дрожали, и она была готова расплакаться.

Либби тоже была близка к этому. Она хотела сказать, что тоже, как и Блисс, скучает по дому, людям, которых Либби так любила. А что будет, если Хью не появится? Грея руки над плитой, Либби первый раз в жизни поняла, что, возможно, она никогда в жизни не увидит Хью, но у нее не возникало чувство потери или одиночества. Конечно, она будет по нему скучать, но больше всего Либби боялась, что никого не будет рядом с ней.

Она подошла к Блисс, улыбаясь ей.

— Нас ждут дома.

— Мы найдем папу, а потом поедем в Англию. Мы купим пони, горы игрушек.

— А кукольный домик? — спросила Блисс.

— Конечно, — сказала Либби.

Убрав со стола, она села за шитье. Она уже почти сшила девочкам новые платья, но сейчас Либби делала двух кукол из лоскутков красного ситца и клетчатой материи.

Куклы вышли замечательные. Блисс сразу назвала одну из них Аннабел в честь той, что осталась дома в детской. Она носила ее с собой и не расставалась с ней ни на минуту. Иден, наоборот, клала свою куклу спать на весь день и сидела возле нее. Иден стала мало говорить и никогда не выдавала своих мыслей, и Либби поняла, что дочь беспокоит их будущее. Она задавала вопросы, а в ответ Либби только покусывала губы.

— Что мы будем делать, если нечего будет стирать? — спросила она однажды. — Что мы будем есть?

— У нас есть бочка с мукой и много фасоли, — отвечала Либби.

— Терпеть не могу фасоль.

— Я тоже. Но это лучше, чем голодать. Может, я смогу подстрелить кролика, — добавила Либби.

Она думала, что сможет поймать какое-нибудь животное, когда шла к реке набрать воды. Либби часто видела всякую живность: белок, голубей, перепелов.

Наступил ноябрь. Когда не было бурь, погода была мягкая и теплая, и казалось, что вернулось лето. В хижине стало так жарко, что Либби пришлось снять брезент, чтобы проветрить помещение.

Как-то в полдень Иден подбежала к ней.

— Мама, я нашла ягоды. Они съедобные?

— Ты их не пробовала? — волнуясь, спросила Либби и посмотрела на ягоды в руке дочери.

Она посмотрела на них и успокоилась.

— Почему они такие темные? Должно быть, поздние, — предположила Либби. — Покажи, где ты их нашла. Мы сможем испечь хороший пирог.

Она обняла ее, и Иден засияла от радости.

Через час