Заморозь мне «Маргариту» - Лорен Хендерсон

– Ты не мог бы орать потише? – злобно крикнул ему Стив, на секунду переставший мести сцену. Рабочий пояс, болтавшийся под его массивным брюхом, оттягивали многочисленные инструменты. Стив был одет в мешковатый черный комбинезон, делавший его похожим на давно потерянного члена группы «Кью». – Ты мешаешь мисс Уэлдон!

Стив дернул головой в сторону задника, у которого знаменитая актриса, сложив руки на груди, оглушительно сопела: «Ах! Ахх! Аххх! Ах! Ахх! Аххх!» – точь-в-точь дрессированный чихуахуа.

– Придержи язык, Золушка, – ответил Баз, глядя на метлу. – Здесь я решаю, что делать. К тому же ей не смог бы помешать даже ядерный взрыв.

– Знаешь что…

– Заткнись! Может, хочешь вместо меня тут поишачить?

– Что?!

Стив отшвырнул метлу и двинулся к Базу. Поскольку тот был лет на десять моложе и гораздо крепче, я решила, что Стив блефует, но Баз, к великому моему удивлению, бросил отвертку и тоже сделал шаг вперед.

– О, бога ради! – выпалила я, но они не обратили на меня внимания.

Тут одна из ассистенток Стива, милая девчушка по имени Луиза, смахивавшая на юную послушницу, быстро встала между мужиками и прошелестела:

– Стив, там что-то не так с монитором, ты не мог бы посмотреть?

Отважная монашка, безусловно, знала, что Стив тотчас переключится на нее.

– Вы что, сами вообще ничего не можете сделать? – заорал он, брызгая слюной.

Знаменитая актриса вылетела у него из головы. А та, ничего не замечая, ритмично завывала в углу:

– О! О! О-о! О-о! О-о! О-о-о-о!

Луиза отвела Стива к столу помрежа, содержавшемуся в идеальном порядке, и они, само собой, обнаружили, что монитор работает как никогда. Девушка покорно наклонила голову и приготовилась выслушать еще одну свирепую тираду. Когда же Стив отправился орать на кого-то другого, просто села за стол и принялась безмятежно грызть яблоко.

Однако вся ее безмятежность улетучилась, стоило на сцене появиться Бену.

– Здорово, Луиза! Я был слишком далеко и не успел бы вмешаться. Но ты молодчина!

– Правда?

Луиза подавилась яблоком и смущенно закашлялась. По крайней мере могло показаться, что она покраснела исключительно из-за яблока, а вовсе не из-за комплимента. Девушка взирала на Бена, как семиклассницы смотрят на любимого учителя истории.

– Я просто хотела их успокоить, – пробормотала она, откашлявшись. – Мисс Уэлдон делает дыхательные упражнения.

– Все правильно, – улыбнулся Бен. Он выбрал верный тон – учитель истории, который прекрасно знает о влюбленности и вознаграждает умную ученицу щедро, но вполне отстранение, чтобы не давать лишнего повода ее романтическим чувствам. – Мы все сегодня взвинчены.

– Да, – девушка робко улыбнулась.

– Луиза, если ты почувствуешь, что обстановка накаляется и сама ты не справишься, ищи меня. Не надо вешать это на Филипа. У него и так проблем хватает.

– Полицейские до сих пор еще с ним разговаривают?

– Нет, они ушли. Но завтра ему придется сделать официальное заявление и бог знает что еще. Пойду посмотрю, как он. В общем, если что, зови меня, хорошо?

– Хорошо, Бен, – сказала Луиза и еще гуще покраснела.

Он похлопал ее по плечу:

– Вот и умница.

Бен отправился на поиски Филипа, и Луиза проводила его благоговейным взглядом. Да, таким парнем трудно не восхищаться, Марджери права. Очень способный человек. Но я ему не завидовала, поскольку вчера имела счастье столкнуться с Филипом Кэнтли. Тот трясся, как старый алкоголик.

До начала спектакля оставалось полчаса. Главный осветитель с Базом еще раз проверили аппаратуру. Знаменитая актриса отвалила, и через пять минут на сцене не осталось ни одной живой души. Это время называлось «половина». Атмосфера в театре – как на борту «Марии Селесты»[55]: актеры запираются в гримерках, рабочие уходят смотреть видео, Стив с ассистентками уматывают по своим делам. Это в теории. На деле почти все сломя голову бегут в ближайший паб. Лерч как-то сказал, что когда он только появился в театре, то думал, будто название «половина» происходит от половины кружки пива, которую к этой минуте успевает выдуть театральный люд.

Я налила себе еще одну чашку кофе в каморке помрежа, стараясь не прикасаться к бутафории, аккуратно разложенной и помеченной, и прошла за кулисы. Мне нравилось это время. Никого вокруг, пустая сцена залита светом софитов, на столе – полупустые бокалы. Полное впечатление, будто актеров только что похитили инопланетяне. Я представила, как будет выглядеть сцена через пару недель, когда над ней станут колыхаться мои мобили. Картина получилась настолько живой, что я стремглав кинулась прочь со сцены, обратно в комнату помрежа. Стоило мне устроиться в кресле, как из коридора донеслись голоса.

– Филип, – говорил Бен, – по-моему, ты сейчас не в состоянии сосредоточиться.

– Ладно, ладно, – хрипло отвечал Филип Кэнтли.

– Ты уже думал о прослушивании? Мне кажется, есть хорошие кандидатуры.

– Нет! – огрызнулся Филип Кэнтли. – Как я могу сейчас об этом думать? Черт возьми, неужто ты не понимаешь, в каком я состоянии? Несколько часов допроса! И они в любой момент могут вернуться! Тебе-то хорошо, – обиженно добавил он. – Тебя тогда здесь не было. А я отвечаю за все. Эти проклятые мужланы не дадут мне забыть об этом. Я раздавлен, уничтожен…

– Я помогу тебе, – просто сказал Бен, – если ты не в состоянии сейчас заниматься прослушиванием. Хочешь, возьму на себя подбор актеров для «Кукольного дома»? На второстепенные роли, естественно. Нору и Торвальда мы уже нашли. Давай, Филип. У тебя куча проблем с полицией, а нам пора принимать решение. Я думаю, что та девушка из шекспировской труппы идеально подходит на роль Кристины. Я ее знаю, в моих студенческих постановках она блистала. Еще нам надо выбрать Крогстада…

Последовала короткая пауза.

– Делай что хочешь! – простонал Филип. – Я почти никого не помню из актеров… Ни о чем сейчас не могу думать, кроме этого… этого трупа… и полиция никак не отстанет… Бен, что мне делать? Я так больше не могу!

В его голосе слышалось настоящее отчаяние.

– Главное – успокойся, Филип. Ты слишком переживаешь по мелочам. Все будет хорошо.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно. Все утрясется, вот увидишь. А пока я возьму ответственность на себя. Объявлю актерам, что провожу в жизнь твои решения. – Дверь толкнули. – А, Сэм! Привет. Изучаешь бутафорию?

– Пью кофе, наслаждаюсь тишиной и покоем.

Бен улыбнулся. Очень добрая улыбка, от которой на щеках проступили уютные ямочки. Глаза за стеклами очков прищурились:

– Странно здесь сейчас, да? Свет горит, а на сцене никого.