Сломленные крылья души - Таня Браун

и громкое цоканье от водителя. За окном больше не было слышно беспрерывного потока машин, лишь сладкое урчание мотора и наше дыхание: ровное и спокойное – его, нервное, иногда прерывающееся – мое. Скажем так, первые пять минут меня забавляла вся эта ситуация с повязкой и полным неведением, но сейчас начинало слегка нервировать. Наверное, я никогда не смогу понять людей, чье зрение больше не способно показывать все, что происходит с ними вокруг. Я привыкла к тому, что в любой момент могу повернуться и разглядеть все, что мне нужно – сейчас же я не вижу собственных пальцев рук, не говоря уже о пальцах на ногах.

– Долго еще? – Простонала я. Было невыносимо, ужасно хотелось сорвать с глаз эту красную повязку и пустить ее в свободный полет, открыв окно в машине.

– Почти приехали, не стони, припаси это для другого случая, и не снимай повязку, – игривый тон парня буквально запаял мое недовольство, прочно заклеив ему "рот". Дальше я просто ждала и ждала, пока мотор машины наконец не перестал работать, а со стороны Богдана не повеяло легким морозцем.

– Ну, стонота, вылезай, – пальцы вцепились в мое плечо, помогая подняться с сидения и не стукнуться головой.

Я почти добралась до узелка повязки, чтобы наконец-то сорвать ее с моих глаз, и взглянуть вокруг, но не тут-то было. Богдан несильно шлепнул меня по рукам, а когда я шикнула от удара, то и по заднице мне прилетел еще один смачный шлепок.

– Хэй, прекрати меня бить, и сними с меня эту чертову повязку, – возмущение больше не укротить, этот красный кусок ткани мелькал перед мной, как будто я была быком, готовым вот-вот кинуться вперед, в клочки разодрав эту тряпку.

– Я же сказал, что ты не должна ее пока снимать, потерпи, – буркнул парень, подхватывая меня под коленями, тем самым лишая равновесия. Я едва успела сцепить руки вокруг его шеи.

Больше от него я ничего не услышала, лишь трепещущий звук сердца. Частые-частые удары о грудную клетку, будто маленькая птичка взаперти просилась наружу. На неровностях местности меня подкидывало, ноги болтались, как у куклы, будто могли в ту же секунду отвалиться.

– Спасибо, что подождали, – над ухом раздался голос Богдана. Он опустил меня на землю, поддерживая за поясницу. – Теперь можешь ее снять, – шепнул он.

Трясущимися от ожидания руками,  я сумела нащупать зловещий узелок. А когда развязать мне не удалось, то с силой сорвала повязку с глаз, сильно зажмурившись от яркого дневного света.

– Вау, – выдохнула я, оглядываясь по сторонам, пока мое внимание не зацепилось за одну штуковину, огромных размеров.

Среди заснеженного поля параплан смотрелся гигантом. Еще ничего не произошло, а сердце уже совершило не одно сальто, ладошки увлажнились.

– Ты серьезно? Это потрясающе!

Я бросилась на шею к парню, не обращая внимания на постороннего человека, изо – всех сил вжимая Богдана в себя. Черные глаза смотрели на меня по-другому, будто с обожанием, крохотные черти плясали в глубине их пропасти, но как-то по-особенному. Взгляд опустился на его приоткрытые губы, нежные и одновременно грубые. На минуту я затаила дыхание, борясь с диким желанием впиться в них так, чтобы захлебнуться в нем раз и навсегда. Будто прочитав мои мысли, Богдан сделал шаг вперед, прижимаясь ко мне еще ближе, и накрыл мои губы своими.

Глава 21

Когда, кажется, что твоя жизнь наконец наладилась, и все хорошо – обязательно появляется кто-то, кто подпортит тебе видение "хорошей жизни"

Сердце замерло.

Мы взмыли, словно птица. С диким грохотом поднялись в небеса. Пушистые, серые облака окрасились в нежнейший розовый. Солнце почти скрылось за линией горизонта, лишь напоминая о себе холодными оттенками оранжевого, розового и лилового. Ледяной ветер терзал мягкую кожу на моих щеках, глаза слезились, я едва дышала, и кое-как могла соображать, но его прикосновение почувствовала ясно – прохладная ладонь опустилась на мою. Я вздохнула.

– Нравится? – Сквозь потоки леденящего ветра и легкого морозца, едва слышно спросил Богдан.

– Шутишь?! Здесь явно не место этому слову, все слишком потрясающе!

Глаза метались из стороны в сторону, мне хотелось рассмотреть все, но вниз взглянуть я не решилась. Вокруг не было ничего, кроме пушистых, как вата, облаков и бесконечного небесного спектра оттенков.

– Как и ты, – слова эхом отдались в моей голове, цепляясь за извилины в мозгу.

Я по-глупому улыбнулась, сама того не заметив, оглянулась прямо на парня, вглядываясь в черноту его глаз. На его лице ходили желваки, скулы приобрели легкий розоватый оттенок. Богдан почувствовал на себе мой взгляд и с вопросом в глазах, обернулся. Губы этого парня точно свели в могилу сотни девушек, если не больше. Думать об этом было куда неприятнее, чем я предполагала. Ревность с нотками очевидной злобы растекалась по моим жилам, как расплавленное железо.

А сколько же он разбил сердец? Меня немного передернуло, ведь если я не смогу укротить свои чувства, то велика вероятность, что список пополнится. В нем станет на одно имя больше. Разум подкидывал гадкие и ужасные повороты событий, но сердце – оно трепетало под его взглядом, согревалось и билось чаще, чем обычно. Улыбка сошла с лица, когда мои губы ощутили легкое покалывание, теплоту от неожиданного поцелуя. Внутри будто что-то оборвалось, разрушилось и вмиг выстроилось что-то новое, более интересное, неизведанное – и я хотела его познать.

С большим рвением и наполняющим мои вены адреналином, я впивалась в его губы, отдавая всю себя. Тело воспряло духом, моя душа вновь восстала из царства мертвых, и наконец, захотела продолжить свое существование, будучи живой. Вот этого я боялась больше всего, что когда-то придет конец моей выдержке, и я окунусь во все тяжкие.

Именно сейчас, в этот самый момент я поняла, что люблю. Прошло не так много времени после аварии. Я наконец смогла почувствовать это, но это намного больше, чем любовь к родителям, друзьям – мои нынешние чувства не сравнятся с теми. Никогда. Я люблю, люблю Богдана. Казалось, будто весь мир замер вместе с нами, даже шумный мотор параплана затих, позволяя нам наслаждаться минутной тишиной, пока мы парили в наших чувствах в сотне метров над заснеженной поверхностью.

Богдан не произнес вслух то, что хочет услышать каждая. Три заветных, сильных и важных слова. Нет. Он доказал это поцелуем, сильным потоком излучаемой энергии, которая чуть не вышибла меня из кресла.

Как бы хотелось знать, о чем он сейчас думает. Бьется ли его сердце так бешено, как и мое? Или