Утро с любовницей - Элизабет Бойл

Глава 7

«Как мог Себастьян поставить все свои наличные на исход скачек? – с тревогой думала Шарлотта, когда они рука об руку бежали вниз по склону холма. – Рискнуть будущим, положившись на мою интуицию?»

Они пробежали мимо опустевших балаганов, брошенных партий в вист и замерших колес рулеток. Казалось, все позабыли об азартных играх, чтобы посмотреть скачки – зрелище захватывающее и с более крупными ставками.

– Проклятие! – выругался Себастьян. – Они уже стартовали.

– Но разве самое важное не финиш?

– Да, верно, – согласился он, протискиваясь вместе с Шарлоттой сквозь толпу.

Вокруг них царило всеобщее возбуждение. Но Шарлотту охватил сжимающий сердце ужас.

– Мне жаль, что ты бросил на это все свои деньги. А вдруг я ошиблась?

– Что на тебя нашло сегодня? – Себастьян с удивлением обернулся к ней. – Беспокоишься о моих потерях? По-моему, тебе лучше подумать о том, как ты вернешься домой и скажешь Финни, что лишилась всех денег, которые должна отдать за месяц зеленщику, или – что еще страшнее – не сможешь покрыть половину ее последнего счета у мадам Клоди. Ты же знаешь, как она относится к твоим играм. – Он ласково взял Шарлотту за подбородок и поцеловал в лоб. – Впрочем, не важно. Если она начнет донимать тебя, скажи, что ты слышала, как она прошлой ночью предлагала лорду Рейнольдсу свои чулки, чтобы оплатить ее проигрыш в двадцать одно. – Он опять рассмеялся. – Ай да Финни!

– Да, – согласилась Шарлотта, – это в ее духе. – Закрыв глаза, она попыталась избавиться от картины того, как достойная незамужняя кузина ее матери предлагает кому-то свои чулки. «Нет, – решила Шарлотта, – нужно что-то придумать, да поскорее».

Что, если Борей не победит? И Себастьян потеряет все свои деньги? Что тогда будет с ее желанием? Она, возможно, и останется женщиной, которую он любит, но Себастьяну придется в срочном порядке жениться на Лавинии Берк и ее десяти тысячах годовых.

Шарлотта посмотрела на человека, которого, как ей казалось, она знает, которого ей хотелось бы знать. В сдвинутом набок цилиндре, с небрежно завязанным мятым платком на шее он с горящими от возбуждения глазами обнимал ее рукой за плечи, не обращая внимания ни на кого вокруг. Взглянув на нее, Себастьян подмигнул, словно на свете не существовало ничего, кроме этого момента.

– Не беспокойся, Лотти, – шепнул он, – ничто не разлучит нас, кроме времени.

И тогда Шарлотта поняла, чего именно она желала: вот такого мгновения, когда их со всех сторон будет сжимать возбужденная толпа, а они, будучи совсем не одни, останутся в своем собственном мире.

Потому что он любил ее.

И она – его.

Но нельзя отрицать, что его финансовое положение поставит их обоих перед выбором, которого ей не хотелось делать, во всяком случае, сейчас, в данный момент, когда только что исполнилось ее желание и она узнала истинное счастье любви.

Поднялся шум, и земля задрожала от топота копыт.

– Они приближаются. – Шарлотта поднялась на цыпочки, стараясь увидеть финишную черту. – О, черт, мне ничего не видно!

– И мне тоже. – Взглянув вокруг, Себастьян подхватил ее за талию и поставил на большую бочку. – Как теперь? – прокричал он, заглушая хлопки и крики, наполнявшие воздух.

Покачиваясь на своем помосте, Шарлотта крепко держалась за руку Себастьяна, чтобы не упасть. Поверх моря цилиндров и редких украшений из перьев Шарлотта устремила взгляд в сторону лошадей.

Борей, подобный ветру, в честь которого был назван, стремительно несся через луг к своей судьбе, а его жокей прильнул к спине громадного животного. Но, к ужасу Шарлотты, он был позади чалого скакуна лорда Сандертона.

Позади?

Паника заставила Шарлотту забыть о необходимости соблюдать правила приличия, принятые в Мейфэре. О, проклятие, этого не будет!

– Быстрей, черт побери! – закричала она. – Давай, Борей, давай!

Лошади шли голова в голову, и Шарлотта, вцепившись в руку Себастьяна и позабыв об осторожности, прыгала и изо всех сил кричала, подбадривая лошадь.

А затем скачка закончилась так же внезапно, как и началась, и Шарлотта от изумления не могла поверить тому, что видела. Вокруг нее часть зрителей охватило бурное ликование, а большая часть застонала, осознав, что лишилась всех поставленных денег.

– Кто выиграл? – нетерпеливо спросил Себастьян, повернув Шарлотту лицом к себе. – Который из них, черт возьми?

Наклонив голову, она в течение секунды могла только смотреть на него в безмолвном изумлении, а затем улыбнулась широкой, радостной улыбкой.

– Ура-а-а! – заорал Себастьян.

Опрокинутая буйной парой изрядно подвыпивших мужчин, Шарлотта благополучно попала прямо в объятия Себастьяна, и он, поймав ее, притянул к себе и горячо поцеловал.

Захватив в плен ее губы, он играл с ее языком, дразня и соблазняя, а рукой подхватив ее под ягодицы, привлек еще ближе, так что они оказались почти в таком же интимном положении, как были этим утром в постели.

Ее сердце, еще не утихшее после пережитого возбуждения, теперь отбивало бурную барабанную дробь. Губы Себастьяна спустились от ее рта к шее, и тепла его поцелуя оказалось достаточно, чтобы ноги перестали держать Шарлотту.

– Ей-богу, я тебя люблю, – с прерывистым вздохом прошептал Себастьян. – Люблю, как никого на свете, и всегда буду любить, моя девочка.

Взяв в ладони ее лицо, он вновь поцеловал Шарлотту, на этот раз неторопливо и с такой нежностью, что она могла думать только об одном: «Если бы только у меня было еще одно желание...»

– Не имею ни малейшего представления, что меня ожидает, – несколькими часами позже сказал ей Себастьян. – Ты прекрасно знаешь, что как бы сильно ни хотелось мне провести остаток вечера в твоей постели, я не могу этого сделать. – Он на секунду замолчал и, усмехнувшись, добавил: – Во всяком случае, сейчас не могу.

После победы Борея они целовались и отплясывали бешеную джигу вокруг бочки. И Шарлотте было безразлично, что вокруг смеялись над ними или просто откровенно глазели на их нелепое поведение. Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной, такой беспечной.

И богатой! Когда Меррик, неторопливой походкой подойдя к ним, сообщил сумму ее выигрыша (учитывая, что непредсказуемая лошадь Рокхеста была бесподобна), Шарлотта не могла придумать, что она будет делать с таким неожиданно свалившимся на нее богатством.

Затем, когда солнце опустилось низко к горизонту, пришло время возвращаться в город. Проехав лондонские ворота, они углубились в улицы Блумсбери, и Себастьян, свернув за угол – на Литл-Тичфилд-стрит, – остановился перед домом в середине квартала. Шарлотта хотела сказать, что это не ее дом, но вовремя удержалась.