Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича - Борис Соколов

4. …Принять меры к тому, чтобы пребывание советских оккупационных войск как можно меньше задевало непосредственные интересы гражданского населения, в частности, освободить все занятые советскими войсками помещения учебных заведений, больниц и культурных учреждений…

6. Учитывая, что в настоящее время главной задачей является борьба за объединение Германии на демократических и миролюбивых началах, СЕПГ и КПГ, как знаменосцы борьбы за национальные чаяния и интересы германского народа, должны обеспечить проведение гибкой тактики…»

Практически Берия собирался ввести в Восточной Германии некое подобие советского нэпа, чтобы подготовить ее к объединению с Западной Германией, где успешно проводились рыночные реформы, породившие «немецкое экономическое чудо». Интересно, что в бытность свою главой коммунистов Грузии Лаврентий Павлович проводил там сравнительно либеральную экономическую политику. Берия пошел на серьезное увеличение подсобного хозяйства колхозников, так что производимая там продукция не только обеспечивала семьи колхозников, но и могла частично продаваться на рынке. В колхозах же был сделан акцент на производство трудоемких и дорогостоящих культур, уникальных для Советского Союза, – чая, цитрусовых, табака, элитных сортов винограда. Эти культуры требовали больших трудозатрат, и, чтобы стимулировать колхозников, были увеличены размеры подсобных хозяйств. Да и сами колхозы, в отличие от российских, украинских и белорусских, имели достаточно большие доходы, чтобы выплачивать колхозникам достаточно весомые трудодни. Характерно, что голодомор 1932–1933 годов практически никак не затронул Грузию.

Восточногерманское руководство выступило против продиктованных Москвой программы реформ и отказа от ускоренного строительства социализма. 16 июня газета профсоюзов ГДР «Трибуна» опубликовала статью, в которой, ссылаясь на «немецких стахановцев», всячески приветствовала повышение норм. В тот же день берлинские рабочие, часть из которых начала бастовать еще 15 июня, вышли на улицы. 17 июня у здания правительства ГДР восставшие дрались с полицейскими. Всего в этих событиях участвовало не менее 250 тысяч человек, бастовало 110 предприятий, почти в 150 городах проходили демонстрации. 17 июня на улицах появились советские танки, но своего пика антиправительственные волнения достигли 18 июня.

Недовольство населения ГДР было вызвано происшедшим в апреле существенным повышением цен и опубликованным 28 мая решением ЦК СЕПГ о повышении на 10–30 % норм выработки, что значительно понижало зарплату рабочих.

Как писал в своем сообщении от 22 июня, уже после подавления восстания, корреспондент «Правды» в Берлине П.А. Наумов (уже через 2 дня оно легло на стол Хрущеву), «в забастовках и демонстрациях активно участвовали не только отсталые рабочие, но и часть тех, кто был до сих пор на хорошем счету, активисты, новаторы, в том числе некоторые члены СЕПГ». Он отмечал, что руководство Социалистической Единой Партии Германии проявило «полное незнание настроений масс, отсутствие связи с массами, неумение разговаривать с народом». При этом, как подчеркивал Наумов, «в массе населения сохранилась, а теперь снова подогрета ненависть к советским людям». В толпах демонстрантов по отношению советских граждан раздавались выкрики: «Русские свиньи», «Обезьяны» и т. п.

Еще в докладной записке корреспондента «Правды» П.А. Наумова утверждалось: «Операция была тщательно подготовлена – и неплохо подготовлена – заранее и направлялась из одного центра». Этот центр советские пропагандисты усиленно искали за пределами ГДР, да так и не нашли. В Восточной Германии были проведены митинги с резолюциями, осуждающими «агентов Аденауэра». В этих резолюциях сотрудники ЦК КПСС спешно заменяли последние слова на «агенты западных империалистических держав». Дело в том, что многие из восставших были против не только Ульбрихта, но и против христианско-демократического канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Выдвигались лозунги: «Долой Ульбрихта и Аденауэра, мы хотим Олленхауэра» (лидера социал-демократов); «Из Бонна убирайте свой навоз, из Панкова мы вывезли уж воз».

В Москве решили подавить восстание советскими войсками с использованием танков. Президиум ЦК поручил Берии ликвидацию беспорядков в ГДР. Сразу же после начала беспорядков в Берлин отправились начальник военной контрразведки Гоглидзе и заместитель начальника контрольной инспекции МВД Амаяк Кобулов. 18 июня в Берлин прибыл и сам Берия. Кстати сказать, этот факт сам по себе опровергает версию о «заговоре Берия». Какой глава заговора согласится накануне «дня Х» более чем на неделю уехать из страны, чтобы вернуться только перед самым переворотом, будто бы намеченным на 27 июня?

В ГДР Берия, вопреки распространенному мнению, не проявил особой жестокости и стремился минимизировать число жертв. Как отмечал в своем дневнике верховный комиссар США в Германии Конэнт, «русские при подавлении восстания не проявили ненужной жестокости» и «как представляется, делали все возможное, чтобы избежать кровопролития». Однако даже столь «мягкое» поведение оккупационных войск стоило жизни, по официальным данным, 30 немецким рабочим и студентам. Еще около 400 человек были ранены. По неофициальным же, вероятно преувеличенным данным, только убитых насчитывалось несколько сот человек. Часть арестованных участников выступлений, объявленных зачинщиками, получили длительные сроки тюремного заключения. Сразу после ареста Берии, 29 июня, постановление от 12 июня было отменено без лишнего шума. Линия на создание нейтральной объединенной Германии была оставлена. Обанкротившиеся лидеры СЕПГ остались у власти на советских штыках, чтобы рухнуть в бездну 36 лет спустя.

Сразу после отъезда Берии в СССР, 26 июня, состоялся Пленум ЦК СЕПГ, на котором был упразднен пост генерального секретаря партии и провозглашен переход к коллективному руководству. Вальтер Ульбрихт из генсеков превратился в одного из членов Политбюро и первого заместителя премьер-министра.

Но в июле, уже после уничтожения Берии, состоялся еще один пленум СЕПГ. На нем были сняты со своих постов министр госбезопасности Вильгельм Цайсер, главный редактор «Нойес Дойчланд» Рудольф Хернштадт и заместитель председателя Совета Министров и куратор внешней разведки Антона Аккермана. Их назвали «агентами Берии в германском правительстве», а в 1954 году вообще исключили из партии. На июньском пленуме говорили о справедливом недовольстве рабочих, а на июльском – о «контрреволюционном путче» и «фашистской провокации», инспирированной Берией и его бандой.

После восстания 17 июня советская политика в ГДР была ужесточена. Возобновилось строительство социализма, пусть и не ускоренное, а о нейтрализации и объединении велено было надолго забыть. Жители Восточной Германии продолжали усиленно «голосовать ногами», перемещаясь в ФРГ через Западный Берлин, что вызвало в 1961 году возведение Берлинской стены.