К себе без оглядки - Алёна Вуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не стоит бояться одиночества,
но и запирать себя в него не нужно
В руках банка малинового варенья, мама принесла от бабушки утром, когда я решила заболеть. Именно решила. Порой так хочется покоя, а главное одиночества, что решаешь заболеть, изменить привычный ход вещей, пропустить пару дней в школе и насладиться уютом дома. Отопление еще не включили, я в шерстяных носках синего цвета с оранжевыми полосками. Бабушка их связала на прошлый Новый Год. Каждому по паре. Правда, у меня оказалось целых две пары — маме были малы. Сверху пижамы я надела старый вытянутый свитер. Такая свобода быть собой может быть только дома и то не всегда. Но сегодня именно тот самый день, когда можно позволить себе забыть о чем-то, что никогда не имело значения. Даже волосы я сегодня решила не расчесывать, дав себе абсолютное право быть неидеальной.
Весь день буду смотреть мультфильмы и есть малиновое варенье. Кроме него у меня припасен целый батон. Права бабушка, когда говорит, что счастье в мелочах и его не нужно долго ждать и куда-то ехать, оно всегда у меня под носом.
За окном идет осенний дождь, ветер срывает листья с деревьев. Большая черная ворона недовольно каркает на тонкой ветке дерева, вот-вот и они обе упадут. Кажется, уловив мои мысли, ворона, снова каркая, улетает, скрываясь где-то за крышами домов. Звонит телефон, на другом конце провода родной голос.
— Доченька, как чувствуешь себя?
— Хорошо, бабуль. Твое варенье меня лечит.
— Ну, еще бы, — смеется она в трубку, — оно же волшебное!
— Правда?
— Конечно, когда варишь варенье с любовью, как будто добавляешь в него волшебство. Такое варенье обязательно поможет быстро встать на ноги.
— Знаешь, бабуль, а я никуда не тороплюсь!
— Знаю, дочка, конечно, знаю. — Смеясь, отвечает бабушка.
— Бабуль, сегодня я думаю об одиночестве. Человек может быть счастлив в одиночестве?
— Нет, родная, а тот, кто стал, просто научился хорошо себе врать.
— Врать?
— Именно. Человеку всегда нужен человек. Тот, кто решил по-другому, скорее всего много раз обжигался о предательства и непонимания. Рана стала такой глубокой, что подпустить даже того, кто залечит ее, кажется невыносимой болью.
— А папа говорит, что он счастлив.
— Так разве папа одинок? У него есть ты, Ольга и мама.
— Мамы нет.
— Есть, она всегда в его сердце, даже, если он пока думает по-другому. Иногда человек просто устает и находит временный причал на краю одиночества. Там он отдыхает, набирается сил и возвращается туда, где его ждут. Не стоит бояться одиночества, но и запирать себя в него не нужно.
— Почему?
— Дорогу обратно можно не найти. Мы отогреваемся сердцами, когда рядом с нами есть кто-то очень важный и замерзаем там, куда бежим от всех.
— А что делать тем, кто не бежит, но одинок?
— А разве так бывает? Скорее всего человек сам придумал себе этот плен.
— Бабуль, а почему тогда мне сейчас так счастливо в своем одиночестве.
— Доченька, временное одиночество — это тоже хорошее лекарство. Оно и малиновое варенье быстро справятся с твоим недугом.
На другом конце провода слышу ее смех, такой звонкий.
— Бабуль, ты так часто смеешься!
— Смех — это лучшее лекарство. Надеюсь сегодня он будет заразительным. Тебе идет улыбка, милая, но ты так мало улыбаешься.
— Сейчас улыбаюсь.
— Делай это чаще, тогда не нужно будет ни одиночество, ни малиновое варенье. Выздоравливай. Позвоню вечером.
Через секунду уже слышу длинные гудки в трубке. Решаю позвонить маме на работу.
Мама оказалась сильно занята, говорить было некогда, обещала вечером приготовить для меня яблочный пирог и посмотреть со мной фильм. Папа принес много новых кассет с фильмами. В основном комедии, как я люблю.
Тишина вокруг окутывает меня теплым воздушным одеялом. Укутываясь в него, чувствую как сон тянет меня к кровати. Не в силах сопротивляться, ложусь, закутываясь с головой в теплый плед.
Мы образуем целое с кем то,
когда целостны сами по себе
Если ты не нужен себе, то не нужен никому. Такие мысли приходят, пока слушаю этого одинокого мужчину. Он обвиняет целый мир в своем одиночестве. Одна неудача сменяется за другой. В глазах каждой он хочет найти любовь. Хватается за любую проявленную к нему искорку доброты, желая раздуть из нее пламя любви. Не выходит. Не выходит уже много лет. Его одиночество душит его, крепко схватив за горло.
Маленькие глаза, невыразительные бледные губы, массивный подбородок. Лишний вес, добавляющий года к его уже почти сорока. Аккуратно подстриженные ногти на крупных пальцах рук.
Он обвиняет всех тех женщин, кто не смогли и не захотели сделать его счастливым. Так много раз жизнь обращает его к одному и тому же. Но он остается безнадежно слепым. Даже очки, которые он носит, не помогают увидеть главного. Мы любимы, когда любим себя, мы нужны, когда нужны сами себе, мы образуем целое с кем то, когда целостны сами по себе, когда тишина вокруг нас не становится невыносимой, звенящей и удушающей, а наполняет и дает ответы на многие вопросы, когда мы не обвиняем мир в своем одиночестве, а благодарим его за возможность научиться быть с собой, научиться находить радость не только в другом человеке, но и в самом себе. Именно тогда в нашей жизни появляется тот, с кем мы делимся самым светлым в нас. И это взаимно.
Зачем он здесь, рядом с той, кто не сможет сказать ему о главном. Наверно, затем, что он не хочет слышать этого главного. На кусочке найденной салфетки пишу слово, одно из самых важных слов в жизни любого человека, даже самого отчаявшегося. «Благодари».
Читает, смотрит на меня вопросительным взглядом, встает, скомкав бумагу и бросив ее на пол, быстро выходит из комнаты. Как многому еще нужно научиться тому, кто не видит подсказок, которые дает ему жизнь.
Дверь громко захлопывается за ним. Или это уже
