Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик

Я подумал об Аури, которой так спокойно и счастливо живется в ее Подовсе. Что она станет делать, если в ее крошечное королевство вторгнется кто-то чужой?

— Извини, — сказал я. — Не могу. Попасть туда… не так просто. Для этого требуется помощь одного моего друга, и я не думаю, что он на это согласится.

Что касается ее последнего предложения, я решил ничего о нем не говорить, потому что понятия не имел, как на это реагировать.

Повисла долгая, напряженная пауза.

— Черт бы тебя побрал! — сказала наконец Деви. — Похоже, ты даже не врешь.

— Ну да, — кивнул я. — Это неприятно, я понимаю…

— Черт бы тебя побрал…

Она, насупившись, подтолкнула ко мне бутылочку и булавку.

Я уколол булавкой свое запястье и стал пристально смотреть на капли крови, набухающие и падающие в бутылочку. После третьей капли я кинул булавку туда же, в бутылочку.

Деви ляпнула на пробку какого-то клея и сердито вогнала пробку в горлышко. Потом достала из ящика алмазный резец.

— Ты мне доверяешь? — спросила она, выцарапывая на стекле номер. — Или хочешь опечатать бутылочку?

— Я тебе доверяю, — сказал я. — Но бутылочку предпочел бы все-таки опечатать.

Она залила горлышко бутылочки растопленным воском. Я притиснул к нему свои талантовые дудочки, оставив узнаваемый отпечаток.

Деви полезла в другой ящик, достала шесть талантов и бросила их на стол. Этот жест мог бы показаться капризным, если бы не ее взгляд — жесткий и разгневанный.

— Ничего, я все равно туда проберусь, так или иначе! — сказала она ледяным тоном. — Ты поговори со своим другом. Если ты мне поможешь, ты об этом не пожалеешь!

ГЛАВА 11

ГАВАНЬ

В Университет я вернулся в хорошем расположении духа, несмотря на то что на плечах у меня лежал груз нового долга. Я кое-что купил, забрал свою лютню и отправился в путешествие по крышам.

Перемещаться внутри главного здания было нечеловечески сложно: оно представляло собой лабиринт каких-то дурацких коридоров и лестниц, которые никуда не вели. А вот ходить по его крышам было проще простого. Я направлялся в небольшой дворик, который в результате многочисленных перестроек сделался совершенно недоступным, замкнутым, как мушка в янтаре.

Аури меня не ждала, но это было первое место, где я с ней повстречался, и в погожие ночи она иногда выходила сюда, посмотреть на звезды. Я убедился, что в аудиториях, окна которых выходили во дворик, темно и пусто, достал лютню и принялся ее настраивать.

Я играл около часа, когда наконец в разросшихся кустах внизу послышался шорох. Потом появилась и сама Аури — она как белка взбежала по старой яблоне и прыгнула на крышу.

Она подбежала ко мне. Ее босые ноги едва касались залитой варом крыши, волосы развевались за спиной.

— Я тебя услышала, — сказала она, подойдя вплотную. — Я услышала тебя из самых Скачков!

— Я припоминаю, — медленно произнес я, — что я кому-то обещал сыграть.

— Мне, мне! — она прижала обе ладошки к груди и заулыбалась. Она переминалась с ноги на ногу и едва не подпрыгивала от нетерпения. — Мне, мне сыграй! Я так терпеливо ждала, прямо как целых два камня! Ты пришел как раз вовремя. На три камня мне бы терпения не хватило.

— Ну, — сказал я с притворной нерешительностью, — думаю, это зависит от того, что ты мне принесла…

Она рассмеялась, приподнялась на носочках, по-прежнему прижимая руки к груди.

— А ты мне что принес?

Я опустился на колени и принялся развязывать узелок.

— Я принес тебе три вещи, — сказал я.

— Словно в сказке или в песне! — усмехнулась она. — Ты сегодня прямо как настоящий кавалер!

— Ну да, так и есть.

Я протянул ей тяжелую темную бутылку.

Она приняла ее обеими руками.

— А кто ее сделал?

— Пчелы, — ответил я. — И пивовары из Бредона.

Аури улыбнулась.

— Пивовары трудятся как пчелки! — сказала она и поставила бутылку к своим ногам. Я достал каравай свежего ячменного хлеба. Она потрогала его пальчиком и одобрительно кивнула.

Последним я достал цельного копченого лосося. Он один стоил целых четыре драба, но я тревожился, что Аури недополучает мясного с той пищей, которую ухитряется раздобыть без моей помощи. Лосось должен был пойти ей на пользу.

Аури с любопытством взглянула на рыбу, склонив голову набок, чтобы заглянуть в ее выпученный глаз.

— Здравствуй, рыба! — сказала она и посмотрела на меня. — А у нее есть тайна?

Я кивнул.

— У нее вместо сердца арфа.

Аури снова посмотрела на рыбу.

— Неудивительно, что у нее такой изумленный вид!

Аури взяла рыбу у меня из рук и бережно уложила ее на крышу.

— Ладно, вставай. У меня для тебя тоже есть три вещи, это будет справедливо.

Я выпрямился, и она протянула мне нечто, завернутое в тряпицу. Это была толстая свеча, пахнущая лавандой.

— А что у нее внутри? — спросил я.

— Счастливые сны, — сказала она. — Я положила их туда для тебя.

Я повертел свечу в руках, начиная что-то подозревать.

— Ты что, сама ее сделала?

Она кивнула и расплылась в улыбке.

— Да, сама! Я ужасно умная!

Я бережно опустил свечу в один из карманов своего плаща.

— Спасибо, Аури!

Аури сделалась серьезна.

— А теперь закрой глаза и наклонись, я отдам тебе второй подарок.

Я удивился, зажмурился и наклонился. Неужели она мне еще и шляпу сшила?

Я почувствовал, как ее ручки коснулись моего лица и она бережно, осторожно поцеловала меня в лоб.

Я удивился, открыл глаза. Но она уже отбежала на несколько шагов и нервно спрятала руки за спину. Я не знал, что и сказать.

Аури сделала шаг вперед.

— Ты для меня очень важен, — серьезно сказала она, сурово и торжественно глядя на меня. — Я хочу, чтобы ты знал: я всегда-всегда буду о тебе заботиться!

Она робко протянула руку и вытерла мои щеки.

— Нет. Не надо. Сегодня этого не надо. И вот тебе третий подарок: если все будет плохо, можешь прийти жить ко мне в Подовсе. Там хорошо, и тебя там никто не обидит.

— Спасибо, Аури, — сказал я, как только снова обрел дар речи. — Ты для меня тоже очень важна, правда-правда.

— Ой, ну конечно! — уверенно ответила она. — Я ведь прекрасна, как луна!

И она убежала к трубе, из которой торчала железяка, чтобы открыть о нее бутылку. Я тем временем взял себя в руки. Аури вернулась, бережно неся бутылку обеими руками.

— Аури, — спросил я, — у тебя ноги не мерзнут?

Она посмотрела на них.

— А крыша теплая, — сказала она, пошевелив пальцами. — Нагрелась за день на солнышке.

— Тебе башмаки не нужны?

— А что в них будет? — спросила она.

— Твои ноги, — сказал я. — Зима же скоро.

Она пожала плечами.

— Ноги мерзнуть будут.

— А я зимой наверх почти и не выхожу, — сказала она. — Тут не очень хорошо.

Не успел я ничего ответить, как из-за большой кирпичной трубы выступил Элодин — выступил непринужденно, как будто вышел на улицу перед сном.

Мы некоторое время молча смотрели друг на друга — все трое были застигнуты врасплох, хотя и по-разному. Мы с Элодином просто удивились, но краем глаза я видел, что Аури застыла и напряглась, точно лань, готовая умчаться прочь от опасности.

— Магистр Элодин, — сказал я самым мягким и дружелюбным тоном, на какой был способен, ужасно боясь, что он сделает что-нибудь неправильно и спугнет Аури. В последний раз, когда она испугалась и спряталась под землю, прошел целый оборот, прежде чем она показалась снова, — очень рад вас видеть!

— Всем привет! — сказал Элодин, точно копируя мой непринужденный тон, как будто не было ничего странного в том, что мы втроем встретились на крыше посреди ночи. Впрочем, насколько я его знал, возможно, ему это и впрямь странным не казалось.

— Здравствуй, магистр Элодин! — Аури скрестила босые ножки, приподняла юбку драного платья и присела в неглубоком реверансе.

Элодин по-прежнему стоял в тени высокой кирпичной трубы. Он поклонился в ответ на удивление серьезно. Лица его было не видно в темноте, но я без труда мог представить, как он с любопытством разглядывает босоногую хрупкую девушку в ореоле легких волос.