С Иисусом на горе благословений - Джордж Найт

мир [меня], что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16).

Благая весть Евангелия прямо противоположна недоброй вести о нарушенном законе. Спасение — это дар во Христе Иисусе. Необходимо отметить, что в греческом тексте слово «да/?» в Рим. 6:23 имеет тот же корень, что и слово «благодать». Благодать есть Божий дар для нас в Иисусе. Мы цепляемся за эту благодать через веру в Иисуса как за спасательную веревку, когда наконец понимаем нашу беспомощность под осуждающим перстом нарушенного закона.

Следовательно, можно сказать, что закон буквально влечет нас к Иисусу. Закон и благодать не противоречат друг другу. Они трудятся совместно. Нарушенный закон говорит мне, что я нечист и нуждаюсь в очищении. И сознаваемая мною нужда указывает мне на Иисуса. «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды» (7 Ин. 1:9).

Мы можем сегодня славить Бога за то, что Его любовь к нам настолько глубока, что Он все предусмотрел для удовлетворения всех наших нужд. Мы можем сегодня славить Бога за то, что посредством Своей благодати Он дает принимающим жертву Иисуса вечную жизнь, которой они не заслуживают, взамен вечной смерти, которую они заслужили как «возмездие».

8 апреля

Библейское учение, вызывающее самое сильное отвращение

Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши,

ибо кровь сия душу очищает

(Лее. 17:11).

Это случилось в час тридцать пополудни 12 апреля 1995 года. Я только что вернулся домой из церкви. Подогрев в микроволновой печи обед, я перекусил и пошел в гараж за Скотги, маленькой жизнерадостной собачонкой. Как обычно, она откликнулась на мой зов. Собака доверчиво взглянула не меня, надеясь, разумеется, что за спиной я прячу собачий бисквит. Нежно взяв собачку, я пошел с ней в подвал, потому что не хотел, чтобы кто–нибудь из соседей увидел, что я собираюсь делать. Надежно закрывшись, я позволил собачке лечь у моих ног, а сам взял инструмент и преклонил колени в молитве. Затем, положив мою правую руку на голову собаки, я исповедовал свои грехи. Тем временем хорошо отточенным ножом, который я держал в левой руке, я полоснул по горлу ничего не подозревающей, доверчивой Скотти. Около часа пятидесяти все было кончено.

Случившееся буквально опустошило меня. Я никогда никого не убивал, тем более вот так непосредственно. Стоя на коленях в оцепенении, я видел, как пульсируют артерии умирающей собаки, и мне казалось, будто громы небесные повторяют: «возмездие за грех — смерть, возмездие за грех — смерть». Испытывая неописуемое отвращение, я встал и споткнулся о таз с водой, в котором попытался отмыть липкие от крови руки, чтобы не вспоминать о невинной маленькой Скотти, умершей за мои грехи.

Теперь, прежде чем позвонить в общество защиты животных, пожалуйста, учтите, что вышеприведенный рассказ полностью выдуман. Он был сочинен, чтобы вы лучше могли понять, что представляла собой ветхозаветная система жертвоприношений.

Если иллюстрация вызвала у вас отвращение, я достиг своей цели — в ней показано, чего стоит грех и какие ужасные страдания он причинил Христу. Помните, Он умер за мои грехи. Он умер вместо меня. Он принял смерть за меня, чтобы я мог иметь Его жизнь. Такова тайна креста. Средоточие обоих Заветов.

9 апреля

Иисус умер за меня — Ветхий Завет

Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин;

ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его;

ею он и по смерти говорит еще

(Евр. 11:4).

Я впервые прочитал о Каине и Авеле, когда мне было 19 лет, и был разочарован концом этой истории. В то время, входя в христианство через ворота адвентизма, я думал, что жертва, состоявшая из плодов, гораздо лучше кровной жертвы. Мне даже казалось, что жертва Каина была предпочтительнее жертвы Авеля, потому что для ее принесения требовалось больше человеческих усилий. Ведь овощи и фрукты нужно было вырастить, а не просто сидеть на камне, следя за тем, как овцы пасутся и размножаются.

Мне стало еще неприятнее, когда я узнал, что Бог избрал кровную жертву Авеля и «не призрел» на усердную работу Каина. Я сочувствовал Каину и считал его гнев справедливым (см. Быт. 4:1—6) и вообще не мог сообразить, что Бог имел в виду, сказав Каину, что если бы Каин делал добро, то также был бы принят.

Это повествование о двух братьях и их жертвах будет казаться бессмысленным, если ничего не знать о заместительной жертве. Я не понимал его смысла, пока позднее не прочитал Евр. 11:4, где сказано, что благодаря кровавой жертве Авель «получил свидетельство, что он праведен». В этих текстах Священного Писания я узнал, что «без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22) и что Христос является «Агнцем Божиим, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29).

В более зрелые годы я понял, что Каин знал то, чего не знал я, когда впервые прочитал Библию. Жертва Авеля указывала лишь косвенно на заместительную смерть Спасителя. Система жертвоприношений, учрежденная Моисеем, представляла ее более широко и полно. Эта система является первоначальным наглядным уроком плана спасения в Ветхом Завете.

Заместительная жертва лежит в основании всех символов спасения со времени грехопадения. Только в смерти Иисуса мы видим полное исполнение того, на что указывали символы. В Иисусе сосредоточено исполнение жертвенных законов.

10 апреля

Иисус умер за меня — Новый Завет

И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все;

ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов

(Мф. 26:27, 28).

Иисус не противоречит закону и пророкам не только в Ветхом Завете. Он делает то же самое в Новом Завете, умирая за каждого из нас на Голгофском кресте. Он не только умер вместо меня, взяв на Себя наказание за нарушенный закон, но в Нем сосредоточено исполнение всего церемониального жертвенного закона.

Слово «жертва» является определяющим в языке новозаветных авторов, когда они описывают значение Христовой жертвы и смысл Евангелия. Язык и символика иудейской системы пронизывает все повествование Нового Завета. Так, Иоанн Креститель называет Иисуса «Агнцем Божиим, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29); апостол Павел