Край бесконечности (сборник) - Сандра Макдональд

Пока она размышляет, я несколько сотен раз перечитываю записи Тайворда о 2104/BPUDFUSOG, делаю пространные заметки и сравниваю их с тем, что он сказал во время нашей индивидуальной консультации.

И Я НЕСУСЬ сквозь черноту почти со скоростью света и вижу сны.

Все было верно, как в быстром и точном анализе Тайворда, так и в его понимании проблемы, когда он обнаружил, что 2104/BPUDFUSOG делал пространные записи о поведении людей. Тайворд видел много таких файлов. Частенько представляя собой источник проблем, они были в то же время наиболее интересной частью его работы.

Чтобы прокладывать и запоминать длинные переплетения подземных ходов, муравьям требовалась способность импровизировать и запоминать самые удачные и рабочие трюки. Разумеется, чем больше правил ты навязываешь творческому интеллекту, тем меньше проблем он может решить, именно поэтому прямой запрет на попытки разобраться в поведении хозяев-людей признали слишком сильным ограничением креативных способностей роботов.

Если муравьям удавалось прожить достаточно долго, рано или поздно они начинали думать о себе и понимали, что их благосостояние зависит от оценки и удовольствия хозяев. Роботы старались вычислить, как лучше угодить людям, в результате чего у них развивались причудливые неврозы и компульсивные расстройства на почве желания угодить человеку, начиная с безобидных странностей, таких, например, как ежедневное письмо на главный адрес компании с благодарностями за возможность поработать, и заканчивая деструктивными попытками стать самым эффективным муравьем в шахте путем саботажа чужой работы и нападения на сородичей. Был даже очень странный случай прямо для учебников, когда один робот воссоздал великую цепь бытия из средневекового католицизма, где муравьи занимали место где-то между угольными глыбами и человеческими существами.

Но 2104/BPUDFUSOG преподнес настоящий сюрприз: с его точки зрения, угождение людям перестало быть главной целью, а стало лишь средством для достижения независимости и верховной власти. Когда простиравшийся на несколько километров угольный пласт меньше двух метров толщиной начал оседать, робот не стал сотрудничать с другими муравьями и прокладывать путь для всех. Вместо этого он, по сути, сшибал сородичей с дороги, улепетывая в безопасное место и не давая муравьям установить крепежи и скобы. А затем он сфабриковал историю, которая, по его расчетам, могла понравиться Тайворду.

2104/BPUDFUSOG годами подбирал ключики к настроениям хозяина. Маленький храбрый муравей делал выводы из несчастий, опасностей, страха, отваги, наглой импровизации, отдельных нарушений мелких правил…

Повинуясь интуиции, Тайворд устроил полную проверку и обнаружил, что робот намеренно повредил себя на обратном пути, оставил повозку, сбросил заряженный электрет, который, как он знал, ему не понадобится, и приехал умышленно потрепанный и сильно поврежденный. Муравей не заметил обвал раньше других: он просто быстро и решительно бросил своих коллег по работе.

Потом 2104/BPUDFUSOG сфабриковал историю, на которой хозяин должен был дергаться, словно марионетка, так как психологически она базировалась на придуманной Тайвордом личине потомка шахтеров-угольщиков.

В глубинах памяти 2104/BPUDFUSOG лежал гигантский файл с народными песнями о шахтерах и катастрофах, с генеалогическим древом семьи Тайворда и даже с семейными видеозаписями, уходящими в прошлое на восемь поколений, чуть ли не в начало XX века. В общем, как сказал Тайворд Лауре в те выходные, «этот мелкий паршивец мог с легкостью, как на своем банджо, сыграть попурри из „Несчастья в Спринг-Хилле“, „Шестнадцати тонн“ и „Угольно-синего тату“ на струнах моего сердца. Эта штуковина даже поставила себе целью сделать так, чтобы лет через пять я начал распространять идею о том, что эти создания умнее собак, что они действуют не по встроенным инстинктам, а учатся на опыте. А мы же не станем отправлять пса в шахту, чтобы он там работал, пока не сдохнет, и не бросим его, если спасательная операция будет слишком дорогостоящей». Все это Тайворд объяснил мне на консультации.

– Ты странно колеблешься, когда называешь его «штуковиной», вот здесь.

– А, ну да. Просто поймал себя на мысли, что называл 2104/BPUDFUSOG «он».

И Я НЕСУСЬ сквозь черноту почти со скоростью света и вижу сны.

– ЗНАЧИТ, – сказала она (прошло уже больше секунды после того, как я задал вопрос): – Он рассказал о том, что был «творческим наблюдателем». Раньше работа захватывала его, нравилась. Но теперь он обнаружил, что муравьи могут строить планы у него за спиной, а мысль о том, что его использовал робот-симулянт… ну, для него нестерпима.

– Ты считаешь, это ниже его достоинства?

– Мне кажется, он просто не может смириться с мыслью, что его чувствами или добрыми намерениями манипулировали. Я не думала, что этот случай важен для меня, пока не поняла всей опасности. И теперь боюсь.

– Опасности чего?

– Что он не такой, каким я его считаю, – Лаура вздохнула, потратив долгое мгновение. – Я считаю его долговременным партнером. Я думаю о детях. Этот вопрос всплывал несколько раз.

Вопрос всплывал восемнадцать раз за последние 154 дня, судя по рапортам тенеботов, о которых люди знают, и данным от наблюдения за их домами, о котором им неизвестно. Число внушительное.

– Боюсь, тебе кажется, что я сейчас несу полную чушь, – добавила она. – Тебе разрешено говорить мне, что я несу чушь?

– Мне позволено говорить тебе что угодно, – указываю я. – Пока я считаю, что тебе нужно или полезно услышать мои слова. Я не смог бы быть твоим психотерапевтом, если бы не имел права свободно разговаривать.

– Значит, ты бы мне сказал, что я несу чушь?

– Возможно, хотя если бы хотел задержать тебя в комнате до прибытия бригады медиков, то избрал бы другую стратегию.

Она смеется, а я поздравляю себя: пусть у меня полно времени и пространства на обработку данных, но с человеческим чувством юмора трудно всегда.

Я жду, пока она отсмеется, и размышляю.

Наконец, девушка говорит:

– Ты хочешь знать, почему я решила, что вся эта история с муравьем ставит под угрозу мое желание видеть в Тайворде партнера и отца моих детей. И ты хочешь, чтобы я сформулировала мысль без подсказок с твоей стороны.

– Очень точно сказано.

Я жду немного дольше, этого времени достаточно, чтобы довольно много прочитать и обдумать. Наконец, Лаура говорит:

– Точно не знаю, что хочу от него услышать, но знаю одно: он сказал не то, что нужно. Такое объяснение пойдет?

Других вариантов нет, и я отвечаю: