Мои правила игры - Пьерлуиджи Коллина

Мне не приходит даже в голову, чтобы говорить, что они платят за совершенные ими ошибки, так как оплачивать свои ошибки приходится именно нам, арбитрам.

Я думаю, будет некоторым преувеличением, если превратить телевидение в своего рода «святилище» абсолютной истины. Когда изображения позволяют видеть нечто по-другому, чем это увидел арбитр, осуждение высказывается автоматически без смягчающих вину обстоятельств. Наиболее невероятным является то, что, если на изображениях отсутствует, а порой так и случается, то, что увидел арбитр, то, вместо того, чтобы поверить ему и принять его решение, его же опять и обвиняют, только потому что не существует изображений, подтверждающих его правоту.

Подобный случай произошел на чемпионате мира в 1998 г. во Франции с американским судьей Бахармастом в матче Норвегия-Бразилия. Это был решающий матч за выход в 1/8 финала и не столько для Бразилии, уже вышедшей в «плей-офф», сколько для марокканской команды, боровшейся со скандинавами за оставшееся второе место. При счете 0:0 назначается штрафной удар в пользу Норвегии за нарушение, которое телевизионщики не уловили. %ар по воротам и гол, который помог сборной Норвегии. Разразилась ожесточенная полемика, газеты и телевидение твердили о том, как снова погубили несчастную африканскую команду. Два дня я находился в «уединении» вместе с американским арбитром и старался поддержать его, так как он был сильно огорчен и при этом сам был убежден, что сделал все правильно. Два дня настоящего ада, пока изображения, полученные по скандинавским телевизионным каналам, не подтвердили, что действительно бразильский игрок задержал за футболку противника и что, следовательно, решение арбитра было правильным.

Благодаря этим изображениям Бахармаст был реабилитирован, но сколько это стоило ему здоровья и нервов возместить ему вред, причиненный в те два ужасных дня? Сейчас объявлять войну телевидению нет смысла. Напротив, необходимо искать способ мирного сосуществования; единственное, с чем следовало бы согласиться, — это принять, что при оценке матча у каждого может быть своя правда: у футболиста, тренеров, арбитра и помощников и у зрителей на трибунах. Каждый матч, показанный по телевизору, может быть оценен самими операторами и журналистами по-другому, но не обязательно оценки будут самыми правильными, они будут лишь другими, и тогда видеоповтор станет, действительно, полезным, но не для того чтобы выискивать ошибки, а чтобы с его помощью совершенствоваться. Какой смысл пользоваться материалом, заснятым телекамерой, расположенной за дверью, в точке, в которой арбитр на поле не может находиться? И как можно судить о мастерстве арбитра на основании показа такого материала?

Говорить о том, насколько плохи арбитры, только на основании изображения, снятого, возможно, под углом, диаметрально противоположным углу зрения арбитра, показывать, что совершена ошибка, не только не справедливо, но и не способствуют повышению качеств арбитража. Понять с помощью тех же изображений причину совершенной ошибки — вот единственный путь, способствующий росту арбитра и позволяющий избежать подобной ошибки в будущем.

Арбитр — это человек правил, выходящий на поле, чтобы следить за их выполнением, или, если точнее сказать, чтобы помогать главным действующим лицам в матче играть по правилам. Понятно, что соблюдение правил игроками становится для арбитра настоящей самоцелью. Следовательно, мысль о том, чтобы подсудить какой-либо команде для достижения результата не может быть моей точкой зрения.

Мой образ мышления таков: соблюдение правил и уважение противника, признание усилий и труда, затраченных противниками для подготовки к соревнованиям. Допинг, использование веществ, позволяющих добиться результатов, превышающих возможности организма, — это прежде всего неуважение по отношению к другим.

Правильно, что нанесение вреда собственному здоровью и организму приемом допинговых веществ преследуется и карается законом, однако для меня это не является главным. Как ни парадоксально, я вполне допускаю, что кто-то по личной инициативе решается подорвать свое здоровье ради удовольствия доказать себе, что он может достичь большего, чем позволяет его организм, но только не в спортивных соревнованиях. Впрочем, не думаю, что курение и потребление в больших количествах алкогольных напитков являются способом укрепления своего здоровья, однако это не преследуется и не карается законом.

Совершенно недопустимо использовать химические вещества для повышения своих физических качеств и побеждать в соревнованиях тех, кто добивается хороших результатов только трудом и потом на тренировках. Результат должен достигаться только за счет своего состояния здоровья, а улучшения добиваются тренировками, усердным трудом и ежедневными лишениями. Слишком легко и одновременно слишком рискованно искать короткие пути для достижения того же результата без особого труда и за более короткое время. В таких случаях наибольшему риску подвергается молодежь, и положительный пример, который могут показать представители спорта на высшем уровне, имеет огромное значение.

Строгий и тщательный контроль, суровые меры наказания — вот средства, с помощью которых можно добиться, чтобы замеченные в последние годы случаи больше не повторялись. Но подобная деятельность должна сочетаться с кропотливой воспитательной работой в области спорта, чтобы люди поняли, как прекрасно заниматься спортом и что спортивный задор является залогом честного участия в соревнованиях без обмана и хитростей.

Как я уже много раз говорил, пока я занимаюсь своей деятельностью, пока я еще являюсь «арбитром на поле», я не могу и не должен оглядываться назад и думать о том, что мною сделано.

Гораздо важнее смотреть вперед, в будущее, и как можно лучше к нему подготовиться, а воспоминания оставить на время, когда я отойду от дел. Я не увлекаюсь фотографией, и, следовательно, не объезжаю мир с фотоаппаратом с целью запечатлеть увиденное.

Когда же я смогу на досуге размышлять о том, чем я занимался, о матчах, которые я судил, большую помощь мне окажет моя «коллекция» футболок игроков. Вероятно, я могу показаться немного инфантильным, но для меня самым прекрасным и самым настоящим напоминанием о матче, в котором я участвовал как судья, являются майки игроков этого матча. Это личные майки игроков, и я вспоминаю о них сейчас.

В моей коллекции есть поистине драгоценные «экспонаты» и прежде всего майка, в которой Рональдо играл в финальном матче на Кубок Мира в Иокогаме. У меня хранятся майка Хаманна, игравшего в финале в Иокогаме, майки Стама и Шолля, игроков финального матча Лиги Чемпионов между командами «Манчестер Юнайтед» и «Бавария», майка Зидана, боровшегося против испанцев на чемпионате Европы 2000 г.

Моя дочь Каролина завладела футболкой, в которой Бекхэм играл в матче против Аргентины на последнем чемпионате мира и вряд ли мне удастся ее вернуть.

В эту коллекцию я включил несколько собственных футболок, в которых я судил наиболее важные матчи, как в знак признательности к самому себе, поскольку я чувствовал себя одним из участников финальных матчей. Впрочем, майка арбитра также заслуживает некоторого интереса; часто ко мне подходили игроки и просили майку. Я нахожу это чрезвычайно положительным моментом, так как это свидетельствует о хороших отношениях между арбитром и игроками на футбольном поле. К сожалению, в отличие от игроков, арбитрам выдают в начале сезона очень незначительное число комплектов формы, поэтому неохотно и рискуя приобрести безобразный вид, я вынужден объяснять, что, отдав майку, в следующем матче я могу оказаться на поле голым. Кроме футболок, в моей коллекции есть мячи, но их совсем немного. Довезти их до дома — задача нелегкая, особенно с чемпионата мира. Когда до конца матча оставалось несколько секунд и результат уже был известен, я думал о том, как бы свистнуть об окончании матча так, чтобы последний мяч, которым играли, не исчез. Сделать, как бразильский арбитр Коэльо в финальном матче 1982 г., когда выиграла Италия, который свистнул, высоко подняв мяч над головой, — мне это казалось несколько утрированным. Но в любом случае я должен был быть уверенным, что я им завладею. Поэтому я начал приближаться к владевшему мячом бразильскому игроку, прося у него по-испански, так как бразильского языка я не знал, чтобы он отдал мне мяч. Но он, возможно, из-за возбуждения перед финальным свистком, меня не понял. Наконец, благодаря нарушению немецкого футболиста я добрался до мяча, забрал его и только тогда свистнул об окончании матча. После матча и во время награждения я держал мяч в руках, так как риск, что он может пропасть, был большой. Как говорится, доверяй, но…

Я и… реклама

В первый раз, когда рекламное агентство предложило мне принять участие в рекламной кампании, я был очень удивлен. До того момента, а была весна 2000 г., мне казалось странным, чтобы агентство обращалось к арбитру с целью рекламирования его образа. По правде говоря, пару лет назад в рекламных целях Итальянской ассоциации арбитров агентство «Диадора» получило возможность использовать мое изображение на серии рекламных страниц, подчеркивавших именно эту цель.