Верная (не)верная - Евгения Грозд

горя по ней — долгая борьба с алкоголем, а конец петля на шее в ванной. Я не помнила ни того, ни другого, но свято верила в то, что была любима ими. Просто жизнь распорядилась иначе, подсекла и сломала их, не дав обрести родительского счастья. Я часто смотрела на свадебное фото и была уверена, что они улыбаются мне. Только теперь, став взрослей, понимаю, что ни тот, ни другой родителями никогда, по сути, и не являлись — один не успел, а второй не заметил.

Только бабушка была рядом, отдавая мне всю свою ласку и тепло, но и её я лишилась, учась на втором курсе в институте. Придя с учёбы домой, обнаружила в кухне бездыханное тело. Обширный инсульт, а меня не оказалось рядом. Так я осталась одна. Правда не совсем одна, со мной был Никита, который к этому времени официально являлся моим парнем. Буквально через месяц он переехал в квартиру бабушки и стал для меня новой семьёй.

Всё же я могу назвать нас счастливыми. Крыша над головой есть, здоровы, учёбу научились совмещать с работой. Никита возмужал, стал успешным мужчиной, которым я всем сердцем гордилась. Сама же, в сравнении с ним оказалась чуть скромнее. Нашла работу в одном банковском отделении обычным менеджером по обслуживанию клиентов.

Я стремилась быть ближе к любимому. Всегда старалась вернуться домой раньше него, чтобы приготовить своему мужчине вкусный ужин, встретить с любовью и со всем уютом.

Вот и сегодня жду его домой, зная, что этот ужин останется самым знаменательным в нашей жизни.

Порхнула к нему в объятья, чтобы, приветствуя, поцеловать. Капли летнего дождя скатывались с его чёлки прямо мне на щёки.

— Лёлька, погоди, — любимый засмеялся слегка отстраняясь. — Погоди, дай разденусь. На улице настоящий потоп.

Ник снял верхнюю одежду и, нежно обнимая меня со спины, шёл следом. Войдя в комнату, присвистнул.

— Ого, у нас сегодня праздник? — оглядел стол. — А где шампанское тогда?

— Только если безалкогольное, — поворачиваюсь к нему лицом и многозначительно смотрю на него.

Его руки, спустившиеся на поясницу, ускользнули. Мужчина слегка отстранился, запустив пятерню в волосы на затылке. Смотрит растерянно. Чтобы не мучать любимого догадками продемонстрировала тест на беременность.

— Положительный. Мы скоро станем родителями, Ник, — голос дрогнул от полноты счастья и маленького опасения, ожидая реакции от любомого мужчины.

Тонкое лезвие бритвы полоснуло по сердцу, когда Никита растерянно отступил назад.

— Чёрт… Ты уверена? Ты у врача была?

Никита нервничая, заметался. Кривой смешок слегка коснулся его красивого лица.

— Н-нет, — мотнула головой. — Но у меня приличная задержка. И тест…

— Они не стопроцентны, Лёль, — отмахнулся Никита. — Давай сначала сходим к врачу и узнаем наверняка. Ох, дурочка ты моя, — он потянулся, чтобы обнять меня, прижать к себе, но я рефлекторно упёрлась в его грудь руками. — Ты чего, Лёлька?

— Если подтвердит врач… Подтвердит беременность. Что потом?

Кольцо его объятий исчезло. Телом внезапно ощутила жуткий холод.

— Лен, — так он почти никогда меня не называл. — Мы не готовы. Дипломная на носу. Полон рот работы в компании, что приняла меня. Пойми правильно. Сейчас не до пелёнок и бессонных ночей.

— Но это случилось, — я отступила от него как от прокажённого, который вмиг стал отвратителен.

— Аборт на первых неделях безопасен. Я договорюсь с начальством, Эдуард Ильич одолжит денег…

— Нет! — голос сорвался в неутолимой обиде и отчаянии.

Как он может такое говорить? Предлагать такое?! Словно ребёнок это болезнь, а не благословение.

— Лёля, не будь дурой! — лицо Никиты изменилось. Мужчина сурово сдвинул брови и покраснел от негодования. — Какие, к чёрту, из нас родители?! Что ты можешь дать своему ребёнку?! Эту лачугу? — жестом описал бабушкину старенькую квартиру. — Свои гроши? Ребёнок в наше время чересчур дорогое удовольствие.

— Ребёнок — это дар для любящих сердец…

— Брось ты эти идиотские фразочки, — раздражённо фыркнул Ник. — Любовь любовью, а дитё нужно ещё и кормить. Всё, давай, прекращай. Завтра же идём к врачу и записываемся на аборт.

Он потянул ко мне руки, чтобы обнять, но после всех этих чудовищных слов, больше не могла позволить ему прикоснуться к себе. Звон пощёчины повис в комнате.

Ребёнок — это дар, и именно так я это воспринимала. Его нельзя просто взять и убить за ненадобностью. Уничтожить, лишь потому что нам неудобно.

— Не смей трогать меня, — прорычала я, гневно глядя на него.

Мужчина налился гневом и с силой влепил мне ответную. Взвизгнула и повалилась на диван.

— Я трахаю тебя столько лет не для того, чтобы ты распускала тут свои руки. Я оплачиваю нашу учёбу, эту квартиру, кормлю и одеваю, потому именно Я мужчина принимаю решения в нашей семье. Либо ты делаешь аборт, либо между нами всё кончено. Решай!

Пощёчина и требование избавиться от самого светлого в жизни любой женщины убили абсолютно все чувства к этому человеку. Боже, как я могла его любить?!

— Между нами всё кончено, — процедила сквозь зубы, сидя сжавшись на диване.

— Что? — переспросил он, как можно грознее.

— Убирайся из моей квартиры, — крикнула во всю глубину своего голоса и ярости. — Между нами всё кончено!

— Ты как была дурой, так ей и останешься на всю жизнь, — Никита брезгливо сплюнул себе под ноги и стремительно ушёл.

Входная дверь хлопнула с силой пули, убив во мне прежнюю Лёлю — добрую, светлую и доверчивую — и заменив на разбитую, никчёмную и мёртвую. Свернулась калачиком, полностью давая волю слезам.

На следующий день всячески прятала опухшие глаза от клиентов и коллектива банка. Сослаться на аллергическую реакцию не получалось, так как все, увы, в курсе, что этот период меня постигает лишь весной во время всеобщего цветения. Кое-как отработав, вернулась домой, где ожидал новый сюрприз и шок от теперь бывшего возлюбленного.

Двери на распашку. В коридоре сумки, компьютер, микроволновка и телевизор. Войдя, тут же напоролась на заклятую однокурсницу Раису Невьянцеву. Именно её мне частенько приходилось снимать с пьяного Никиты на студенческих вечеринках. Удостоила мерзавку пренебрежительным взглядом и прошла дальше. Бывший утрамбовывал остатки своих пожиток в большую спортивную сумку. Сцепила на груди руки и наблюдала за ним.

— А, ты? — пыхтя, произнес мужчина и поднялся с дивана.

— Ты гляжу помощника прихватил, — просипела я.

— Я наконец-то переезжаю к ней, — молвил с довольной улыбочкой.

— Наконец-то? — переспросила я, а у самой душа полетела окончательно в пропасть, предполагая ответ.

— Да. Мы с Райкой трахались прямо у тебя под носом, а ты слепая курица этого даже не замечала.

Кажется мёртвое сердце сейчас рассыпалось в горстку чёрного сухого пепла.

— Купи