Португальская колониальная империя. 1415—1974. - Анатолий Хазанов

Система рабства с ее рутинной техникой и зверскими формами эксплуатации оказала пагубное влияние на все стороны политической, экономической и культурной жизни колоний. Возрождение давно изживших себя форм эксплуатации было исторически регрессивным процессом и представляло собой шаг назад даже по сравнению со средневековым феодализмом. Система рабства наряду с колониальным режимом была серьезным тормозом дальнейшего развития производительных сил в колониальной империи Португалии.

Развившееся на основе рабства плантационное сельское хозяйство в Бразилии производило товары исключительно на экспорт, что не только не укрепляло экономических связей между различными районами страны и не способствовало образованию единого внутреннего рынка, но, наоборот, консервировало феодально-рабовладельческие производственные отношения. Рабство и работорговля подрывали и истощали жизненные силы и африканского общества.

Последствия португальской колонизации

В научной литературе неоднократно ставился и подвергался изучению вопрос об ущербе, нанесенном колониализмом народам Африки.

Однако при этом внимание исследователей, как правило, фиксируется лишь на экономическом ущербе, что, по-видимому, связано с тем, что этот вид ущерба наиболее очевиден и поддается более или менее точной оценке.

Однако проблема ущерба не может быть до конца выяснена, если упускать из виду другой важный ее аспект, а именно урон, который понесли народы Африки от колониализма во внеэкономической сфере.

Установление полного совокупного экономического и внеэкономического ущерба, причиненного колониализмом народам Африки, представляет собой важную и актуальную задачу. Ответственность колониальных держав за ущерб, причиненный африканским народам, нагляднее всего может быть выявлена на примере португальских колоний, поскольку португальский колониализм просуществовал 500 лет, значительно дольше, чем английский и французский. Казалось бы, португальские колонизаторы имели больше всего возможностей поднять экономический, социальный и культурный уровень «опекавшихся» ими народов — времени для этого у них было более чем достаточно.

Между тем весь положительный вклад, который внесли португальские колонизаторы в экономическое развитие африканских народов, в основном ограничивался тем, что они ввели некоторые новые, главным образом американские сельскохозяйственные культуры (маниоку, кассаву, маис, ананасы). Однако культивация этих культур не вызвала каких-либо существенных экономических или социальных изменений в африканском обществе, так как маис и маниока лишь заменили в качестве главных продовольственных культур просо, которое аборигены выращивали задолго до европейцев. Даже такая важная техническая идея, как идея колеса, не была принята африканцами от португальцев и в тот период не привилась в Африке. В условиях, когда существовали только пешеходные тропы, носильщики стоили дешевле и их было легче и удобнее использовать, чем запряженные лошадьми повозки, для которых требовались широкие дороги и которые были практически бесполезны в сезон дождей.

Несмотря на 500-летнее господство, португальцы очень мало преуспели в распространении среди африканцев своей религии, языка, культуры и образа жизни. Это было связано, по-видимому, и с тем обстоятельством, что ненависть, которую они всюду вызывали, не только убивала в африканцах всякое желание подражать им, но и вызывала у них отрицательную реакцию на все «португальское».

Не подлежит сомнению тот факт, что те положительные моменты, которые были связаны в истории африканских народов с европейской колонизацией и которые ревностные адепты колониализма пытаются выдать за «цивилизаторскую миссию», представляются ничтожными по сравнению с той непомерно дорогой ценой, которую заплатила за них Африка, принесшая в жертву Молоху колониализма жизни десятков миллионов, кровь, слезы и страдания сотен миллионов своих сыновей и дочерей.

Если говорить об ущербе во внеэкономической сфере, то, по нашему мнению, следует констатировать, что колониализм ответствен перед Африкой за нанесение ей социального, морально-психологического и духовного ущерба. К этому выводу приводит, в частности, изучение последствий португальской колонизации в Западной и Восточной Тропической Африке. До появления европейцев в зоне будущего португальского владычества существовали весьма развитые и вполне жизнеспособные общественные организмы. Здесь уже и в Средние века сложились классовые отношения и возникла государственность. Государство Бенин на Гвинейском побережье, Мономотапа в Юго-Восточной Африке представляют собой яркие примеры средневековой африканской государственности с уже сложившимся классовым и довольно сложным социально и культурно организованным обществом.

Вторгшиеся в Африку португальские колонизаторы были первыми европейцами, вошедшими в контакт с народами Тропической Африки[6]. Они открыли большую историческую эпоху — эпоху общения европейцев с народами других континентов. С этого времени колониализм и традиционные африканские общества оказались в состоянии постоянного взаимодействия и взаимовлияния.

Хотя португальская колонизация и имела кое-какое положительное влияние на Африку (знакомство с мировыми культурными ценностями), нельзя не учитывать, что приобщение к европейской культуре сопровождалось физическим истреблением и порабощением миллионов людей, хищническим грабежом африканцев и подавлением их самобытной культуры.

Первые контакты в Африке португальцы завязали с племенами, имевшими первобытно-общинную организацию, но, как только колонизаторы попытались создать в Африке разветвленные каналы торговли с целью получения прибылей, они неизбежно вошли в контакт с крупными африканскими государствами. С самого начала португальцы стремились подчинить их своему контролю и включить в свою империю на правах протекторатов или колоний. В конце XV — начале XVI в. португальцы предприняли идеологическую, политическую и экономическую экспансию в королевстве Бенин, в XV в. овладели значительной частью Марокко, в конце XV — начале XVI в. приобрели очень большое влияние в Конго, в начале XVI в. разрушили и захватили города-государства суахили на восточном побережье континента, во второй половине XVII в. овладели государством Ндонго, в XVI—XVII вв. непрерывно вмешивались во внутренние дела Эфиопии и Мономотапы.

Во всех случаях контакты с португальскими колонизаторами имели катастрофические последствия для африканских государств.

Экономика и культурное развитие Бенина были в значительной мере подорваны португальцами, и само это государство уцелело только потому, что португальцы, найдя путь в Индию, потеряли к нему интерес. К тому же на Гвинейском побережье португальцы очень страдали от непривычного и нездорового климата. Их уход из Бенина в значительной мере был обусловлен также жестокой конкуренцией голландских, французских, английских и скандинавских купцов. Все это заставило португальцев ограничить свои интересы Анголой и Восточной Африкой, где их привлекали огромные минеральные богатства, более здоровый климат и относительно большая свобода от европейских конкурентов.

Государство Конго тоже испытывало на себе тяжелые последствия португальской колонизации. Уже к середине XVI в. оно было заметно ослаблено, и от него отпал целый ряд территорий, а после ухода португальцев в конце XVII в. единство Конго было окончательно подорвано и оно распалось на мелкие политические единицы. Когда епископ Луанды посетил покинутую жителями к началу XVIII в. бывшую столицу Конго Сан-Сальвадор, он обнаружил, что она превратилась в место обитания диких животных.

Проникновение португальцев в Мономотапу, начавшееся в конце XVI в. в форме союзнической поддержки и миссионерской деятельности, уже 100 лет спустя — к концу XVII в. привело к распаду этого государства. Огромную роль в уничтожении Мономотапы сыграла политика земельных захватов, проводившаяся Лиссабоном в виде системы празу. Знаменитые каменные дворцы Зимбабве были покинуты и превратились в груду развалин.

Таким образом, португальская колонизация оказала разрушительное воздействие на материальную и духовную культуру африканских народов.

Охотники за душами

Ни в одной европейской стране (включая Испанию) католическая церковь в XV—XIX вв. не имела таких широких прав и не срослась так тесно с государственным аппаратом, как в Португалии. Недаром португальский король с гордостью носил пышный официальный титул «правовернейшее католическое величество». Этот нерасторжимый союз креста и короны, использование церкви в политических целях и то огромное значение, которое португальская корона придавала опутыванию населения колоний тонкой, но прочной паутиной религиозной идеологии, составляли характерную особенность и одну из причин долговременности португальского колониализма.