Черновик - Сергей Лукьяненко

— А откуда у вас эта гостиница?

— Каждый мастер, юноша, получает место, где может приложить свои таланты. Когда я пришла сюда — через таможню у Николаевского вокзала, здесь стоял полуразрушенный сарай. Но я чувствовала, что это — мое. С каждой проведенной здесь ночью здание менялось. Пока не стало таким, как мне хотелось. — Поколебавшись, Роза добавила: — Если бы я пожелала, здесь вырос бы отель побольше «Европейского». Но мне всегда нравились маленькие уютные гостиницы.

— Так вы не стареете… вы получили возможность заниматься любимым делом и такую гостиницу, как вам хотелось… и какие-то способности, превосходящие человеческие… раны у вас заживают, еще что-то, да? — Котя перечислял, а Роза кивала в ответ. — Вы… вы вроде как не человек?

— Мастер, — сказала Роза.

— И вас таких много? И вы живете в нескольких мирах и путешествуете между ними? Это все уже давно, десятки и сотни лет? Почему про вас не знают?

— Почему же не знают? Вот вы, Константин, обычный человек. Но друг-мастер вам доверился — и теперь вы знаете. Со временем сумеете замечать и других мастеров, эта способность вроде как тренируется. Клава и Петя давно умеют отличать мастеров от обычных людей.

Роза наслаждалась разговором, это было сразу видно. Нечасто, наверное, ей доводилось поучать неопытных мастеров. И не похоже, что она лгала.

Вот только — какой из меня мастер? Какой еще таможенник? Каких высот я достиг, чтобы внезапно превратиться в сверхчеловека?

— А кто вами правит? — не унимался Котя.

— Правят толпой, юноша, — усмехнулась Роза. — Мы — мастера. Мы самодостаточны.

Я мог бы напомнить, что полчаса назад самодостаточный мастер гостиничного дела была привязана к креслу, но удержался. Вместо этого спросил:

— Так вы не знаете, кто на вас напал?

— Местные, — коротко ответила Роза. — Очевидно, среди них был человек, знающий о нас. Вот они и охотились за…

Она вдруг прищурилась и с силой притушила сигару в пепельнице. Я поморщился от резкого запаха.

— Кирилл Данилович, так они же за вами приходили! Да, да, да… несомненно! Знали, что вы ко мне придете, и решили вас схватить. Но просчитались! Скажите-ка, молодые люди, а почему вы ко мне пришли?

— Нас попросили, — убитым голосом произнес Котя. — Одна да… одна ба… одна женщина. Подбросила записку, что надо найти белую розу, и нам ответят на все вопросы. Мы думали, цветок надо найти. Потом решили, что это про гостиницу…

— Вас заманивали в ловушку! Но просчитались! — Роза всплеснула руками. Интрига происходящего явно прибавила старушке экспрессии. — Какое коварство! Я свяжусь с ближайшим мастером-охранником… Вы, вероятно, еще не знакомы со своими соседями?

Я покачал головой. В отличие от Коти я не испытал разочарования. Но как-то плохо вязались между собой подброшенная записка и засада.

— Нам надо вернуться, — сказал я. — Мы, пожалуй, пойдем.

— Что вы! — Роза Давидовна укоризненно покачала головой. — В такую метель? Зачем? Переночуете у меня. Вы почувствуете, что такое гостеприимство мастера! А Клава замечательно готовит, вы поразитесь, какой она искусный кулинар…

— Нам лучше вернуться в башню, — повторил я. — Ну… вы должны меня понять. Как мастер мастера.

Это подействовало. Старуха закивала:

— Да, конечно. Да, я понимаю… Так у вас тоже башня?

— Почему тоже?

— Вы бы знали, — вставая, произнесла Роза, — как предсказуема мужская фантазия. Половина мастеров предпочитают жить в башнях.

Котя выглядел недовольным, но смолчал. Мы спустились вниз, где уже почти не было следов побоища. Мальчик Петя оттирал какие-то пятнышки со стены, его мать гремела посудой на кухне.

— Сейчас зима, — с грустью произнесла Роза. — Вы к нам приходите летом. Много постояльцев, веселый смех, цветы в вазах. Я приглашаю из города музыкантов, здесь играет пианино…

— А почему сейчас никого нет? — спросил Котя. — Я понимаю, зима. Но все-таки? Голая набережная, только фонари горят. Дома закрытые.

— Ну… так не сезон же… — повторила Роза. Взгляд у нее вдруг стал жалкий и смущенный. — Это бывает. В маленьких приморских гостиницах зимой всегда так. А жители… они тоже разъехались.

Котя посмотрел на меня и кивнул:

— Нам и впрямь пора. Очень было… — Он уставился на мальчика Петю, который меланхолично полоскал в тазике тряпку. От тряпки в воде расходилось красное, и Котя, проглотив слово «приятно», закончил: — …познакомиться.

И тут в дверь постучали. Роза Давидовна вздрогнула. Петя уронил тряпку и замер с открытым ртом, из кухоньки выглянула Клавдия.

— Если это вернулись… — начала Роза. — Но ведь вы сможете нас защитить, Кирилл Данилович?

Я пожал плечами.

Роза мельком глянула на люстру — и та зажглась. Гордо подняв голову, подошла к двери и распахнула ее настежь.

В прихожей еще клубился пар и даже летали снежинки. У дверей стоял человек в сером пальто с башлыком, сапогах и меховой шапке. Может быть, лет сорока или чуть старше. И с очень встревоженным лицом. Только когда он увидел меня за спиной Розы, в глазах его появилось облегчение.

— Мастер? — удивленно произнесла Роза. — О… добрый вечер!

— Там, за гостиницей, пять трупов, — сказал человек, не тратя время на приветствие.

— Это ужасно, Феликс! — Роза заломила руки на груди. — Какие-то сумасшедшие люди напали на гостиницу! Они искали молодого мастера…

— Они искали меня, — отрезал Феликс. — Идемте, молодой человек. Вы не один?

— С другом.

Феликс поморщился:

— Что ж, я захвачу обоих… — Он повернулся к старухе: — Роза Давидовна, будьте осторожнее, прошу вас. Вы же понимаете, как нам будет вас не хватать, если случится непоправимое.

— О, Феликс…

Почему-то мне не хотелось пререкаться и терять зря время. Я схватил Котю за рукав и потащил за собой. Мальчик Петя смотрел нам вслед с бесхитростным любопытством, Клава быстро и мелко крестилась, Роза Белая с немым обожанием провожала взглядом Феликса.

Мы вышли в метель.

Экипаж стоял прямо перед входом. Обычный фаэтон с поднятым по причине снега верхом, только не на колесах, а на полозьях. Впряжены в него были две лошади, поводья намотаны на неприметный столбик у дверей гостиницы. Яркий фонарь, закрепленный по правую сторону кузова, светил как раз на сваленные метрах в десяти тела, уже припорошенные снегом.

— И много сказок вам наплела Роза Давидовна? — спросил Феликс, прикрывая за собой дверь.

Котя нервно рассмеялся. Я с облегчением сказал:

— Много. Что родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году…

— Вечно молодится, — буркнул Феликс. — Ну какая тут разница — пятьдесят или шестьдесят седьмой? Нет, все бы ей приврать… Еще управляющей отеля назвалась, верно?