Обращенные в камень. Разгадка перевала Дятлова - Екатерина Морозова

– И я не знаю. Но все как-то странно.

– Да странно… – эхом откликнулась она.

Небо, затянутое тучами неожиданно прорезали солнечные лучи и осветили склон горы. – Давай за мной, – крикнул Вячеслав. – Э-ге-ге…

«Не надо бы шуметь» – мелькнуло в голове у Александры, но тут же эта мысль пропала: она залюбовалась Вячеславом, который съезжал, нет, слетал с горы…На фоне пепельно-серого неба обрисовался четкий, словно вырезанный из картона силуэт. – Ну как? – спросил он, подъезжая к ней.

– Здорово! Она из всех сил старалась не смотреть ему в глаза. – Где ты так научился?

– Люблю кататься на горных лыжах. – В Куршавеле?

Он рассмеялся.

– Что кроме Куршавеля нет других мест? Как скажешь, что ты катаешься на горных лыжах, так все сразу: ах, Куршавель!

Александра испугалась, что она сделала что-то не так.

– Это я просто так сказала, – торопливо сказала она. – Прости.

– Да не за что, – пожал он плечами. – Можешь даже не извиняться. Давай за мной…

И почему она только не повернулась в последний момент, что-то пронеслось у нее перед глазами, и через секунду она уже лежала на снегу. Вот позорище! Он так красиво летел ласточкой, а она лежит на снегу как корова Александра перевернулась на живот, и взяв горсть снега в ладонь, отправила ее в рот. От этого вселенского позора даже слезы на глазах выступили. Снег был чисто-белым, а на вкус – сладковатый. Вячеслав подкатил к ней и упал рядом снег.

– Ты чего?

– Ничего, – она снова перекатилась на спину и уставилась в небо. Облака накладывались одно на другое: как плотная серебристая вуаль. Солнце то прорывалось через них, то снова пряталось ото всех.

– Это из-за падения? Брось! У каждого бывает.

– Нет. – солгала она. – Не из-за него.

– А тогда из-за чего? – Он поправил ей шарфик. – Все в порядке? Ничего не болит?

– Не дождетесь.

Он расхохотался. А потом сделал то, чего она от него никак не ожидала: взял и поцеловал ее. Поцелуй был кратким, Как легкая пауза. В нем не было страсти, скорее, он был чисто дружеским. И от этого она почти обиделась.

– А это зачем? – Александра и не заметила, как сказала эти слова вслух.

– Просто так.

– Это ваш стиль общения с девушками?

– Мы же вроде на «ты». К чему церемонии?

Вторая горсть снега тоже отправилась в рот. Мысли были как патока: приторно-сладкие, впервые он был от нее на расстоянии ладони, а может даже ближе, она слышала его дыхание, и от этого внутри все кружилось, неслось вскачь в легкомысленном галопе.

– Вкусный?

– Что? – спросила Александра, с трудом выныривая из омута своих мыслей.

– Снег вкусный?

– А ты разве никогда не ел? – Удивилась она. – В детстве я все время ела снег, Меня родители даже ругали за это, а я не могла удержаться, он был для меня как мороженое, или даже вкуснее.

Вячеслав взял маленькую щепотьку снега и лизнул языком.

– Здорово, да?

– Как вода из колодца.

Он продолжал лежать рядом с ней, а она уже не могла смотреть на небо, его лицо, которое так близко – было намного интересней. На подбородке оказалась маленькая ямочка, как же это она ее раньше не замечала, серые глаза, брови, на правом виске – родинка. Легкая щетина… она дотронулась до подбородка рукой.

– Не побрился… – и сама удивилась собственному жесту.

Он схватил ее пальцы зубами и слегка сжал их. Сколько мгновений прошло с тех пор: минута или вечность. Серую пелену снова рассекло солнце и бросило горсть лучей на снег. И он мгновенно заиграл, заискрился как иллюминация – золотистым, ярко-розовым, мерцающе-голубым… Его глаза притягивали и манили, и были близко-близко…И вдруг он резко встал.

– Ну что пошли? – И подал ей руку.

Она встала, отряхиваясь. Волшебная минута (или вечность?) – миновала…

– Первый блин комом, – буркнула она.

– Ты о чем?

– А вот о том! – задорно крикнула Александра, снова взбираясь на гору. Она оттолкнулась палками от склона. Ветер ударил в лицо, и засвистел совсем рядом, она неслась, обгоняя ветер, и кажется ей это удалось, она слилась с горой, пространством, серым плотным небом, с лыжами – внутри нее кто-то пел тонкую песню, становившуюся все громче и громче… Она скользнула палками по слону, придавая себе еще большую скорость, и здесь она, вытянувшись в струнку – взлетела. Под ней был снег, сосны, белые взметнувшиеся волны снега, серебристый воздух… Есть, торжествующе сказал кто-то внутри нее, и в этот момент она краем глаза посмотрела вниз. И сгруппировалась, как учил ее отец. И еще через мгновение лыжи уже врезались в снег, поднимая взметнувшуюся снежную пыль. Все! Она сделала это…

Палки взлетели вверх в победном жесте, и здесь она не удержавшись, плюхнулась на мягкую точку. И рассмеялась. Теперь падение было не обидным, оно было как кураж, как последний мазок, поставленный на полотне гениальным художником. Совсем близко были деревья, она поискала взглядом Вячеслава. Но его нигде не было, очевидно, он остался по ту сторону склона. Она взяла правее, а он оставался в другой стороне. Солнце выкатилось из-за туч в полную силу: лучи жгли снег, и Александра почувствовала внутреннее торжество. Снег вокруг нее шел вспенившимся волнами. Под деревьями росли маленькие елки, они были почти полностью заметенными снегом и черные треугольники торчали в белых волнах. Она ударила палкой по снегу, оставляя на нем свой автограф. Она уже собиралась крикнуть-позвать Вячеслава, как увидела под елками что-то темное – почти занесенное снегом. Она сделала несколько шагов ближе и чуть не закричала, зажав себе рот. Это был Николай, его глаза смотрела в небо, уже ничего не видя, а руки почти сливались с белым саваном…

Она побежала наверх, карабкаясь по горе.

– Слава! – пискнула она, Голос сел, она прокашлялась, но все равно говорить и кричать – не могла.

– Слава! Слава! Твердила она как заведенная, переставляя лыжи… пару раз она чуть не упала. Она поднялась на склону и увидела Вячеслава, который взмахнул рукой.

– Во! – поднял он большой палец, – он сложил руки рупором и крикнул:

– Молодец.

– Слава, Слава… – я… бормотала она, задыхаясь.

По ее лицу, он понял, что случилось что-то ужасное.

– Саня! Подожди, Я сейчас.

Он оказался около нее и крепко прижал к себе.

Она уткнулась в его грудь и заплакала.

– Теперь – говори, – сказал он. – Что ты увидела?

– Там… там… – она посмотрела на него, а потом выдохнула.

– Николай, наш инструктор…

– Понятно, он отстранился от нее, и потер подбородок. – Поехали быстро! Только не думай об этом, прошу тебя. Просто не отставай от меня. И все!

Они подъехали к лагерю. Около палатки сидел один Дмитрий.

– Остальные не подходили?

– Нет. А вы… – он смотрел то на Александру, то на Вячеслава.

– Мы нашли Николая. Он – мертв.

– А… – Дмитрий открыл рот и закрыл его. – Слушайте, но это же ужасно, – он потер рукой нос, который и без того был уже красным. – И что теперь, а? – по-детски восклицал он.

– Ничего, – бросил Вячеслав. – Нужно оповестить остальных. Сейчас запустим петарду, чтобы все поспешили сюда.

Кирилл, Иннокентий и Петр Васильевич вместе с Александрой поехали на место, где она увидела Николая. Они перенесли инструктора и положили в палатку.

– Мертв, – констатировал Петр Васильевич, снимая с головы шапку.

– Но что случилось?

– Похоже, отступился и ушибся головой. Но точное заключение может дать только судмедэксперт. Главное: зачем он вышел ночью? Кто-нибудь слышал, как он уходил?

В ответ было молчание.

– Надо найти Игоря, – упрямо сказала Татьяна. – Ее глаза были красными, было видно, что она плакала.

– Это мы знаем. – Ответил за всех Иннокентий.

– А то скоро стемнеет.

– Да, тогда искать будет затруднительно.

– Все равно будем искать, даже в темноте, – упрямо сказала Татьяна. – С фонариками. А рядом… – она запнулась. – Игоря не было? Вы хорошо смотрели? Надо было остаться там и еще раз все осмотреть.

– Его там нет. – Вячеслав посмотрел на Александру. А она на него.

Он сердито тряхнул головой и отвернулся.

– Тогда нужно пойти в противоположную сторону, – настаивала Татьяна. – Это преступно, он нуждается в нашей помощи. А мы бездействуем.

– Девушка, не гоните на нас волну. Все, что можно – делаем. – возвысил голос Иннокентий.

– Плохо делаете. – И здесь Татьяна зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. – Господи! Ну, сделайте же хоть что-нибудь.

«А ты журналистка, не такая циничная и жесткая, как твои собратья, подумала Александра. И уже видимо привыкла к Игорю, раз так убиваешься по нему»…А может быть, тебя просто охватил страх и ужас – ты поняла, что писать репортажи, сидя дома в тепле и за компьютером это одно, а столкнуться со смертью лицом к лицу – другое… Да еще так близко…