Черный цветок - Татьяна Коршунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только ни мать, ни сестры не проронили о парне ни слова, а самой спрашивать было как- то неудобно. Наташа чувствовала, что оброни она хоть слово, это вызовет подозрение.
Ее замысел на сегодняшний вечер разбился в дребезги, а раз так, оставаться здесь больше не было никакого интереса и смысла. Но все же кое-какие детали вскользь она успела себе отметить.
Роман был единственным сыном. Его не заставят жениться по договоренности, как делается во многих цыганских семьях. Он волен выбрать себе жену сам, и пока этого в планах у него не было.
Очень хорошо. Она найдет способ сделать так, чтобы парень изменил свое мнение. В любом случае Наташа старалась быть милой и по тому, как яро интересовались ею женщины, похоже, понравилась им.
Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел хозяин дома. Лицо его было серьезным и настороженным. Всех женщин, в том числе и гостью, попросили перейти в гостиную, а в комнате осталась лишь Шукар и мужчины.
— Не волнуйся, — Лала успокаивающе взяла Наташу за руку. — Уверена. Она даст благословение на дело наших семей. Ты … милая девочка, но отчего- то в глазах очень много грусти.
Это откровение ошеломило. Наташа не ожидала, что любезная и современная Лала, окажется той еще… штучкой. Хотя, чего еще стоило ожидать?
Время тянулось. Прошло всего десять минут, а казалось целая вечность. Закончив разговор с Радой, младшей сестрой Романа, Наташа смотрела в окно и мечтала быстрее оказаться дома. Усталость вновь наложила свои тяжелые лапы, а в голове кружился водоворот эмоций и мыслей.
Она заметила, как в комнату, стараясь быть незаметной, вошла незнакомая цыганка. Интересно сколько их в доме? Женщина что-то шепнула хозяйке и поторопилась уйти. Дверь через несколько минут резко открылась и в гостиную вместе с мужчинами, вошел Владимир Лиманский.
На этот раз его лицо сияло довольной улыбкой, а переведя взгляд на отца, Наташа заметила такую же и на его лице. Значит бабуля все — таки дала добро. Что ж. Хоть какая- то польза от вечера. Девушка посмотрела в сторону и увидела Романа.
Он вошел в комнату последним. В мгновение их с Наташей взгляды пересеклись, но от холодного блеска в глазах парня она поежилась. Почему он так смотрит? Она не сделала ничего плохого?
Наташа решительно направилась в его сторону, но, не отводя взгляда, Роман демонстративно развернулся и заговорил с матерью.
Странный получился вечер. И снова все вышло не так, как она хотела. Все, будто специально, шло не так, и задуманное рушилось на корню. Кольцо на пальце вдруг сжало кожу, и Наташа дотронулась, чтобы прокрутить его, но металл оказался холодным.
Она недовольно скривилась и, присматриваясь еще раз, потрогала украшение.
— Извини, — Лала оказалась рядом неожиданно. А может Наташа просто не заметила, как она подошла. — Шукар хотела поговорить с тобой. Один на один, — похоже женщина сама была удивлена решением бабушки, но желание старших закон и Наташе, как гостье, придется подчиниться ему. Она, соглашаясь, кивнула, и последовала за хозяйкой.
Вернувшись туда, где проходил ужин, Лала, указала ей на стул напротив старой женщины, а сама вышла.
Наташа сидела и ждала, когда же бабуля начнет разговор, но та молчала. Пристально глядя на нее и, кажется, даже не моргала. С каждой минутой девушке становилось не по себе. Ее смущало и молчание женщины и ее проницательный, можно даже сказать сканирующий взгляд.
— Дай мне руку … — наконец произнесла Шукар.
Наташа послушалась, и стоило старушке дотронуться, кожу, будто обожгло. Наташа хотела одернуть руку, но не смогла.
Бабуля поднесла ее ладонь ближе и стала рассматривать, но уже через минуту недовольно произнесла:
— Меченая значит.
— Извините? Что значит… меченая?
— То и значит, — старушка горько усмехнулась. — Цыганская метка. Не простая.
— Но … — неуверенно ответила девушка.
— Были, — констатировала старушка.
— Не думаю. Вы, наверное, ошиблись, — Наташа снова сделала попытку высвободить руку, но Шукар крепче сжала ее и, наклоняясь вперед прошептала.
— Кольцо откуда?
— Это … подарок матери, — смущенно ответила Наташа. С кем с кем, а с незнакомой цыганкой, она это обсуждать уж точно не собиралась.
— Вот, что скажу… милая, — в голосе старушки появились угрожающие нотки. — Не по той дорожке ты пошла. Сверни, пока не поздно … иначе назад ходу не будет.
— Я не понимаю, о чем вы!
Голова разболелась сильнее. Слова женщины стали раздражать. Вырвав руку, Наташа резко встала и развернулась, чтобы уйти. Ей уже было наплевать на приличия. По какому праву, эта старушенция посмела рыться в ее жизни?
— Послушай мой совет. Выбрось кольцо.
— Оно мое! — твёрдо ответила Наташа и вышла за дверь.
— Все в порядке? — Лала ждала в коридоре и вероятнее всего слышала разговор, но виду не подала.
— Да, — раздраженно бросила Наташа. — Странная она … ваша бабушка.
— Не удивляйся, — женщина улыбнулась. — Она многое повидала за свою жизнь и … знает, что говорит. Если захотела поговорить, значит непроста.
Неспроста! Как же! Несла чушь. Недаром, Саша побаивалась цыган. Странные они и подозрительные. Но Наташа бояться не собиралась. Никто не смел ей указывать, что делать и как поступать.
Следуя за хозяйкой, она бросила взгляд на кольцо — подарок. Это единственно, что осталось от «нее». Ниточка, связывающая с прошлым, хотя вспоминать его было больно. В памяти возник недавний сон. «Она» что — то хотела сказать. Очень важное. Но, то ли не успела, то ли сделала это завуалированно.
В какой- то степени ворожея была права. Разобраться в прошлом нужно и Наташа это обязательно сделает, только к цели своей заветной приблизится хоть на шаг и разберется.
Глава 10
— Говорят, ты вчера Настьке Потаповой помогла!? О девка! Везет ей на неприятности! То дите нагуляла, то …
Тома пожала плечами, неодобрительно посмотрела на пышную женщину и продолжила делать свое дело.
— Ну, а что я такого сказала? Не правда, что ль?
Мария не была злой, но посплетничать, как и многие в деревне, любила. Тома уже давно привыкла, что на ферме, во время работы, ей то и дело приходилось слушать рассказы, иногда походившие на неведомые сказки. Кто, где, как женился, поругался, развелся. Факты обрастали новыми и новыми подробностями, словно женщина не услышала историю от кого- то, а присутствовала на месте сама.
— Ты
