Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев - Валентин Рунов

Подобное одергивание в Прибалтийском Особом военном округе имело место повсюду вплоть до самого начала боевых действий. Так, начальник инженерных войск 11-й армии вспоминает, что на его решение начать минирование участков государственной границы в 3 часа ночи 22 июня с округа пришла телеграмма, обвинявшая его в самовольных действиях.

О последних мирных днях начальник артиллерии 27-й армии Прибалтийского Особого военного округа Н.М. Хлебников в своей книге «Под грохот сотен батарей» пишет: «Война уже действительно, как говорится, висела в воздухе. Между тем жизнь наша протекала по распорядку мирного времени. Войска выводились в летние лагеря, артиллерия – на полигоны, часть комсостава разъехалась в отпуск; оборонительные сооружения близ границы, предназначенные для дивизий первого эшелона, были заняты лишь небольшими дежурными подразделениями; боеприпасы по-прежнему оставались на складах и в войска не поступали. Не говорю уже о крупных мобилизационных мероприятиях…»

Командир 11-го стрелкового корпуса М.С. Шумилов позже вспоминал: «План обороны границы до штаба и меня, как командира корпуса, не был доведен. Корпус выполнял отдельные задания по полевому заполнению в новом строящемся укрепленном районе и в полосе предполагаемого предполья. Эти работы к началу войны не были полностью закончены, поэтому, видимо, было принято решение корпусу занять оборону по восточному берегу р. Юра, т. е. на линии строящегося укрепленного района, а в окопах предполья было приказано оставить только по роте от полка.

Войска 11-го стрелкового корпуса оборону по р. Юра начали занимать по приказу командующего 8-й армией с 18 июня 1941 года. Мной был отдан приказ на занятие обороны только командиру 125-й стрелковой дивизии, штабу и корпусным частям.

Штаб корпуса об этом был поставлен в известность также через офицера связи. Штаб корпуса на свой командный пункт выехал 18 июня 1941 года. Войскам было приказано патронов и снарядов на руки не выдавать, не вести никаких заградительных работ. Разрешалось только улучшить окопы. Патроны и снаряды мной были выданы 20 июня 1941 года, и в это же время началось минирование перед окопами вдоль шоссе Тауроген, так как наблюдением был установлен выход немецких частей к государственной границе.

21 июня 1941 года в штаб корпуса приезжал член Военного совета Прибалтийского Особого военного округа, который приказал начальнику штаба корпуса передать мне, что выдача патронов – провокация, и приказал немедленно отобрать патроны и снаряды. По приезде в штаб об этом мне было доложено. Я запросил штаб 8-й армии о письменном приказе, чтобы отобрать патроны и снять мины. Ответа на этот запрос ни от штаба 8-й армии, ни от штаба округа не получил».

Командующий 8-й армией генерал-майор П.П. Собенников позже писал, что в ночь на 22 июня он лично получил приказание от начальника штаба фронта генерал-лейтенанта П.С. Кленова в весьма категорической форме – к рассвету 22 июня отвести войска от границы, вывести их из окопов. Но он категорически отказался это сделать и оставил войска на позициях [57].

Благодаря решительности командующего этой армией за несколько дней до вражеского нападения три дивизии были выведены в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы, и развернуты на фронте от Балтийского моря до реки Неман в полосе шириной 160 километров. В полосах этих соединений к 22 июня 1941 года были выполнены достаточно объемные инженерные работы.

Но, как видно, Прибалтийский Особый военный округ накануне Великой Отечественной войны все же вел двойную игру. С одной стороны, он готовился к отражению агрессии противника, с другой – тщательно скрывал и даже чем-то тормозил эту подготовку. Это подтверждает такой документ, как оперативная сводка штаба округа № 01 от 22 июня 1941 года о группировке войск округа на 22 часа 21 июня 1941 года. Она начинается словами: «Части и соединения Прибалтийского Особого военного округа в пунктах постоянной дислокации занимаются боевой и политической подготовкой, выдвинув к государственной границе отдельные части и подразделения для наблюдения. Одновременно производится передислоцирование отдельных соединений в новые районы».

Западный Особый военный округ. В полосе этого округа, располагавшегося на территории Белоруссии и прикрывавшего важнейшее Московское направление, оборона границы до начала боевых действий дивизиями не занималась. Штаб округа находился в Минске и жил обычной мирной жизнью.

О том, что происходило в штабе Белорусского Особого военного округа 21 июня 1941 года, сохранились воспоминания бригадного комиссара А.Я. Фоминых, в то время члена Военного совета этого округа, которому в начале войны чудом удалось избежать судьбы Д.Г. Павлова и В.Е. Климовских и удалось даже дожить до Победы. В 1974 году его разыскал писатель Иван Стаднюк – автор известного романа «Война» – и ознакомился с этими записями. Привожу их в редакции И.Ф. Стаднюка:

«Суббота 21 июня проходит в том же напряженно-деловом темпе, какой принят в штабе округа уже четыре-пять месяцев. Телефонные звонки, доклады, указания о боевой готовности войск, различных учебных сборах, ходе оборонного и жилищно-бытового строительства.

В 15 часов в кабинете командующего собрался руководящий состав штаба и управления округа. Командующий посмотрел на присутствующих и произнес:

– Начнем. Порядок такой: докладывают разведчики, начальник штаба, начальник политуправления. У кого будут вопросы, дополнения – в конце.

Начальник разведуправления доложил:

– С утра визуальным наблюдением установлено по ту сторону границы наличие на отдельных участках разрозненных окопов полного профиля на отделение и меньше. Расположение системное; в некоторых окопах мелькают каски. Днем окопные работы не производились.

Пограничниками обнаружено более десятка новых наблюдательных постов на чердаках ближайших деревень, в садах, на опушках рощ…

Начальник штаба:

– Сегодня состоялся разговор со всеми штабами армий, корпусов, штабами погранзастав о положении на границе. Кроме уже доложенного, заслуживает внимания следующее.

На рассвете наши летчики, барражирующие вдоль границы, наблюдали колонны машин в движении на восток, на Сувалки и Августов. В то же время в трех населенных пунктах, в 40–50 км западнее Бреста, наблюдались хвосты колонн. Днем продвижение войск вдоль нашей границы не обнаружено.

Отмечались полеты одиночных разведывательных самолетов вдоль западных границ. Нарушения границы не было. Темп самолето-вылетов – как в последние 2–3 недели.

– Товарищ Лестев, у вас есть что доложить? – глядя на начальника политуправления, спросил Павлов.

Лестев также подтвердил, что в войсках все, от командира до солдата, наблюдали приготовления Германии и были уверены в неизбежности войны. При этом он передал некоторые солдатские разговоры на эту тему.

Павлов встал и, недовольно глядя на политработника, произнес:

– Вы, товарищ Лестев, меньше слушайте всякую болтовню. Надо самим думать, а не пересказывать чепуху. Больше рассказывайте красноармейцам о договоре с Германией…

Ходивший вдоль короткой стены командующий сел, нервно повернулся, снял трубку «ВЧ» и порывисто приказал: «Москву». В кабинете стояла тишина. Москва ответила быстро. Командующий назвал номер наркома. Сразу ответили из приемной, что наркома нет. Павлов медленно положил трубку, обращаясь к начальнику штаба, сказал:

– Владимир Ефремович! Отдайте распоряжение, чтобы отпуска комначсоставу пограничных частей в города на 22 июня не разрешать; передайте командирам – усилить наблюдение за границей; непрерывно держать связь с пограничниками. Командармам и командирам корпусов не отлучаться далеко. Узнайте у Цанавы (начальник Главного пограничного управления БССР. – В.Р.), что у него нового.

– Как с учениями в 4-й армии? – спросил Климовских.

– Перенести на один-два дня, пока выяснится обстановка. То же передайте Коробкову (командующий 4-й армией. – В.Р.).

– Товарищ командующий, сборы зенитчиков разрешите продолжить – не срывать же программу? – спросил генерал Сафронов.

– Да. Не тяните сборы. Укладывайтесь в программу, – согласился Павлов. Затем он сделал разрешающий жест: – Все. Можете идти, но только за город офицерам не выезжать. Вообще, нам надо всем быть начеку.

Когда член Военного совета вернулся в свой кабинет, адъютант доложил, что звонили несколько человек и спрашивали, собирается ли член Военного совета на рыбалку? Фоминых ответил, что у него другие планы.

В тот вечер в минском окружном Доме офицеров должна была состояться премьера МХАТа, который впервые приехал на гастроли в этот город. Гастроли открывались спектаклем «Анна Каренина» с Аллой Тарасовой в главной роли. На премьеру собралось городское, республиканское и военное руководство. Но не было видно в театре ни начальника штаба округа, ни начальников разведывательного, оперативного управлений, ни командующих ВВС и артиллерией.