Подвижники — миряне. Том I - Неизвестен

Однажды зашёл один итальянский офицер, который, увидев лампадку, спросил: «Кто это сделал?» — «Я», — дерзновенно отвечала Кети. Он приказал ей следовать за ним и отвёл на какой — то склад. Там стояли большие ёмкости с маслом. «Когда будешь нуждаться в масле — приходи за ним сюда», — заключил офицер. Кети было 22 года, и она опасалась за своё целомудрие. Позже она вспоминала: «Если бы я почувствовала угрозу своей чистоте, предпочла бы броситься в море, чем запятнать себя».

Шёл Великий пост, а им давали скоромную пищу. Кети не ела ничего, кроме хлеба. Она постилась и говорила, что готовится причаститься на Благовещение. Женщины над ней только посмеивались. Но она с уверенностью говорила, что до наступления этого праздника они вернутся в Грецию. На самом деле, вскоре состоялся обмен военнопленными, и Кети причастилась Святых Христовых Тайн на Благовещение.

Возвратившись из плена, Кети устроилась добровольцем в детский дом города Коница. Там было двести пятьдесят детей, потерявших родителей во время оккупации. Уполномоченная греческой королевы Фредерики Амалия Ликурёзу попросила у мэра Коницы помощи девушек из хороших семей. Среди первых, откликнувшихся на призыв, была и Кети. Она была согласна на любую работу, лишь бы по воскресениям её отпускали на Литургию.

На рассвете праздника Рождества Христова 1947 года партизаны[74] захватили Коницу. Всю ночь шли ожесточённые уличные бои. Детей спрятали в подвале детского дома. Кети попросила их встать на колени, и все вместе они стали читать Канон Пресвятой Богородице. Молились даже те, кто раньше не верил в Бога. Внезапно Кети услышала, как к двери подошли двое партизан. Один хотел взломать дверь и забрать детей, другой ему возражал: «Что мы с ними будем делать ночью в такую холодину? Город — то мы взяли, заберём их на рассвете».

Когда Коница была занята уже правительственными войсками, Кети открыла дверь и увидела двух убитых партизан, лежавших на земле. Королева наградила медалями весь персонал детского дома, единственной без награды осталась Кети.

Боголюбивая Кети не хотела пропускать ни одной Вечерни и Литургии. Она желала ходить на службу каждый день, поэтому искала храмы, где Литургия совершалась и в будни. Она жертвовала своим сном, совершала многочасовые пешие переходы, лишь бы не пропустить Божественной литургии.

Ночью она уходила с работы, а рано утром возвращалась. Замечания и выговоры начальства Кети не останавливали. Она любила детей и ответственно относилась к своим служебным обязанностям. Поэтому начальство смирилось с этой её «странностью». Однажды ночью, когда Кети брела в поисках храма, где будет совершаться Литургия, она прошла через минное поле. Господь хранил её, ни одна из мин не взорвалась.

В 1950 году Кети стала работать медсестрой в детском городке в местечке Зирб. Вспоминает её сослуживец: «Когда я впервые увидел Кети, большое впечатление на меня произвёл её весёлый характер, чувство юмора и светлая по — детски невинная улыбка на лице. График, по нашим мирским представлениям, она иногда нарушала. По ночам часто отсутствовала. Поэтому её перевели на перевязку.

В детском городке она учила детей церковному пению, брала их с собой на клирос. Убирала в храме, заботилась о том, чтобы найти батюшку, и сама привозила его на воскресные службы».

Кети старалась познакомиться со священниками всех соседних селений, чтобы была возможность приглашать их отслужить Литургию. Чаще ходила в храм Пантанассы[75]. Ночью переходила реку Лурос по верёвочному мостику. Часто зимой он покрывался льдом, а у Кети всегда было по несколько сумок с продуктами для бедняков.

Один раз, когда мост снесло водой, на другой берег ей помог перебраться один старый пастух. Порой ей доводилось (приходилось) проводить в пути много часов. Однажды на Кети напали собаки, в другой раз она встретила медведя, но звери не причинили ей никакого вреда.

Трудно описать всё, что случалось с Кети. Телефонов тогда не было. Как — то раз никто из знакомых иереев не предупредил её о Литургии. После работы Кети всё же отправилась в путь. Сначала дошла до Филиппиады. Затем побывала в селениях Камбй, Пантанасса, Святой Георгий. Но нигде службы не было, а тем временем стемнело. Кети (по — прежнему пешком) отправилась в Керасово, а оттуда в Вулисту, где к ней присоединилась сестра батюшки. По дороге они оступились и упали в яму. Женщины по колено провалились в асбест. Привели себя в порядок и отправились на Литургию. Всего за вечер и ночь Кети прошла расстояние 30 километров. И так бывало нередко.

В Коницу Кети ходила регулярно. Она навещала свою пожилую маму, которая жила одна. Однажды в храме Кети упала со стула, на который забралась, чтобы зажечь лампадки. У неё случился перелом бедра. Она попала в больницу, где ей был прописан постельный режим. Но как она тогда смогла бы посещать службы? Хромая, она вышла из госпиталя, остановила машину и поехала в храм святого Георгия селения Филиппиада, где служил её знакомый — отец Василий Залакбстас. Там она легла в храмовом притворе. Двадцать дней и ночей она провела в церкви. Ежедневно приезжал священник и совершал Божественную литургию.

Однажды зимой случилось сильное ненастье. Ветер с корнем вырывал деревья. Но и это не стало препятствием для Кети. Ни секунды не сомневаясь, она отправилась на Литургию, но обратно долго не возвращалась. Коллеги в волнении ждали Кети. Наконец, она показалась. Её лицо радостно сияло, хотя все ноги (насколько они были видны под её длинным платьем) были в крови. Она объяснила, что опоздание связано с тем, что ей приходилось перелезать через поваленные деревья, встречавшиеся у неё на пути.

Так, что же всё — таки чувствовала Кети во время Божественной литургии? Наверное, это было что — то необъяснимое, если она, превозмогая все трудности, делала всё возможное и невозможное, чтобы попасть на службу. Она сама пела, одаривала священников, носила с собой тяжёлые богослужебные книги.

Иногда она ходила на ночную службу, а утром спешила ещё на одну Божественную литургию. А потом, навещая своих знакомых и слыша, как по радио транслируют службу, становилась на молитву в третий раз. Она вставала на колени и творила земные поклоны. Никакой шум не мог её отвлечь. Такова была её любовь к богослужению!

Кети много молилась не только в церкви. «Она часто оставалась у нас дома, — вспоминает одна её знакомая, — и настаивала, что будет спать на кухне. И именно на тесном диванчике, сорок сантиметров в ширину. Сколько она спала — не знает никто. Свет горел всю ночь. Кети читала каноны и Псалтирь. После каждой Литургии читала «Феотокарий»[76]. И мне говорила: «Ты не читаешь Феотокарий? А что ты тогда делаешь?»»

Её любовь к богослужению была такова, что часто, засыпая, она шептала: «Церковь. Церковь…»

Кети была настоящей подвижницей в миру. Она достигла больших высот. О себе она вообще не заботилась. Из своей зарплаты не тратила ни на себя, ни на одежду и еду ни копейки. Дочь богатых родителей, она носила простую одежду и ботинки, которые ей пожертвовали.

Она ни разу не наелась досыта — хотела молиться не на полный желудок. Никогда не готовила для себя, но никогда не оставалась и голодной. Иногда она приходила к сестре Старца Паисия[77], Христине Эзнепйду, и просила её испечь что — нибудь. «Это царская еда», — говорила Кети. На работе она никогда не обедала со своими коллегами в столовой. Одна её знакомая заботилась о том, чтобы отложить для неё немного фруктов или чего — нибудь постного. Мясо она вообще не вкушала, а после смерти матери стала воздерживаться от яиц и молочных продуктов. В воздержании с ней никто не мог сравниться, она была очень выносливой. Несколько дней могла питаться только просфорой, которая всегда лежала у неё в сумке. Её обычной пищей были овощи, маслины, рис, а на праздники — рыба. Кофе она пила без сахара. Ложась отдохнуть, Кети никогда не накрывала ног, чтобы крепко не заснуть и не проспать Литургию. В конце жизни она уже не ложилась на кровать, а дремала на стуле или в кресле. Колени у неё были чёрные из — за постоянных земных поклонов и многочасового коленопреклонённого стояния на службах и во время домашнего правила.

С самого детсва Кети посвятила себя служению Богу, аскезе и помощи ближнему. Она была так милосердна, что все средства и блага, которые ей предоставляли родители, раздавала нищим. Когда они хотели этому воспрепятствовать, Кети заворачивала продукты в простыню и спускала их на верёвке вниз, так, чтобы мать с отцом этого не видели. Это было сложное время, и в Греции было много бедняков, вдов, сирот и беженцев. Плату за аренду участков, которую семья получала в натуральном виде (пшеницей, кукурузой и т. д.), Кети относила соседке, а оттуда уже с лёгкостью могла распределять эти продукты нуждающимся. Так она сохраняла свои благодеяния в тайне и не расстраивала родителей.