Марсианские хроники - Рэй Бредбери

- Разрази меня гром, Тис, это твой Силли едет.

Велосипед остановился возле крыльца, на нем сидел цветной, парнишка лет семнадцати, угловатый, нескладный - длинные руки и ноги, круглая, как арбуз, голова. Он взглянул на Сэмюэля Тиса и улыбнулся.

- Что, совесть заговорила, вернулся, - сказал Тис.

- Нет, хозяин, я просто привез велосипед.

- Это почему же - в ракету не влазит?

- Да нет, хозяин, не в том дело…

- Можешь не объяснять в чем дело! Слазь, я не позволю тебе красть мое имущество! - Он толкнул парня. Велосипед упал. - Пошел в лавку, медяшки чистить.

- Что вы сказали, хозяин? - Глаза парня расширились.

- То, что слышал! Надо ружья распаковать и ящик вскрыть - гвозди пришли из Натчеза…

- Мистер Тис…

- Наладить ларь для молотков…

- Мистер Тис, хозяин!

- Ты еще стоишь здесь?! - Тис свирепо сверкнул глазами.

- Мистер Тис, можно я сегодня возьму выходной? - спросил парень извиняющимся голосом.

- И завтра тоже, и послезавтра, и после-послезавтра? - сказал Тис.

- Боюсь, что так, хозяин.

- Бояться тебе надо, это верно. Пойди-ка сюда. - Он потащил парня в лавку и достал из конторки бумагу.

- Помнишь эту штуку?

- Что это, хозяин?

- Твой трудовой контракт. Ты подписал его, вот твой крестик, видишь? Отвечай.

- Я не подписывал, мистер Тис. - Парень весь трясся. - Кто угодно может поставить крестик.

- Слушай, Силли. Контракт: "Я обязуюсь работать на мистера Сэмюэля Тиса два года, начиная с 15 июля 2001 года, а если захочу уволиться, то заявлю об этом за четыре недели и буду продолжать работать, пока не будет подыскана замена". Вот, - Тис стукнул ладонью по бумаге, его глаза блестели. - А будешь артачиться, пойдем в суд.

- Я не могу! - вскричал парень; по его щекам покатились слезы. - Если я не уеду сегодня, я не уеду никогда.

- Я отлично тебя понимаю, Силли, да-да, и сочувствую тебе. Но ничего, мы будем хорошо обращаться с тобой, парень, хорошо кормить. А теперь ступай и берись за работу, и выкинь из головы всю эту блажь, понял? Вот так, Силли. - Тис мрачно ухмыльнулся и потрепал его по плечу.

Парень повернулся к старикам, сидящим на веранде. Слезы застилали ему глаза.

- Может… может, кто из этих джентльменов…

Мужчины под навесом, истомленные зноем, подняли головы, посмотрели на Силли, потом на Тиса.

- Это как же понимать: ты хочешь, чтобы твое место занял белый? - холодно спросил Тис.

Дед Квортэрмэйн поднял с колен красные руки. Он задумчиво поглядел в даль и сказал:

- Слышь, Тис, а как насчет меня?

- Что?

- Я берусь работать вместо Силли.

Остальные притихли.

Тис покачивался на носках.

- Дед… - произнес он предостерегающе.

- Отпусти парня, я почищу, что надо.

- Вы… в самом деле, взаправду? - Силли подбежал к деду. Он смеялся и плакал одновременно, не веря своим ушам.

- Конечно.

- Дед, - сказал Тис, - не суй свой паршивый нос в это дело.

- Не держи мальца. Тис.

Тис подошел к Силли и схватил его за руку.

- Он мой. Я запру его в задней комнате до ночи.

- Не надо, мистер Тис!

Парень зарыдал. Горький плач громко отдавался под навесом. Темные веки Силли набухли. На дороге вдали появился старенький, дребезжащий "форд", увозивший последних цветных.

- Это мои, мистер Тис. О, пожалуйста, прошу вас, ради бога!

- Тис, - сказал один из мужчин, вставая, - пусть уходит.

Второй поднялся.

- Я тоже за это.

- И я, - вступил третий.

- К чему это? - Теперь заговорили все. - Кончай, Тис.

- Отпусти его.

Тис нащупал в кармане пистолет. Он увидел лица мужчин. Он вынул руку из кармана и сказал:

- Вот, значит, как?

- Да, вот так, - отозвался кто-то.

Тис отпустил парня.

- Ладно. Катись. - Он ткнул рукой в сторону лавки. - Надеюсь, ты не собираешься оставлять свое грязное барахло?

- Нет хозяин!

- Убери все до последней тряпки из своего закутка и сожги!

Силли покачал головой.

- Я возьму с собой.

- Так они и позволят тебе тащить в ракету всякую дрянь!

- Я возьму с собой, - мягко настаивал парнишка.

Он побежал через лавку в пристройку. Слышно было, как он подметает и наводит чистоту. Миг, и Силли появился снова, неся волчки, шарики, старых воздушных змеев и другое барахло, скопленное за несколько лет. Как раз в этот миг подъехал "форд"; Силли сел в машину, хлопнула дверца.

Тис стоял на веранде, горько улыбаясь.

- И что же ты собираешься делать там?

- Открою свое дело, - ответил Силли. - Хочу завести скобяную лавку.

- Ах ты дрянь, так вот ты зачем ко мне нанимался, задумал набить руку, а потом улизнуть и использовать науку!

- Нет, хозяин, я никогда не думал, что так получится. А оно получилось. Разве я виноват, что научился, мистер Тис?

- Вы небось придумали имена вашим ракетам?

Цветные смотрели на свои единственные часы - на приборной доске "форда".

- Да, хозяин.

- Небось "Илия" и "Колесница", "Большое колесо" и "Малое колесо", "Вера", "Надежда", "Милосердие"?

- Мы придумали имена для кораблей, мистер Тис.

- "Бог-сын" и "Святой дух", да? Скажи, малый, а одну ракету назвали в честь баптистской церкви?

- Нам пора ехать, мистер Тис.

Тис хохотал.

- Неужели ни одну не назвали "Летай пониже" или "Благолепная колесница"?

Машина тронулась.

- Прощайте, мистер Тис.

- А есть у вас ракета "Рассыпьтесь, мои косточки"?

- Прощайте, мистер!

- А "Через Иордань"? Ха! Ладно, парень, катись, отваливай на своей ракете, давай лети, пусть взрывается, я плакать не буду!

Машина покатила прочь в облаке пыли. Силли привстал, приставил ладони ко рту и крикнул напоследок Тису:

- Мистер Тис, мистер Тис, а что вы теперь будете делать по ночам? Что будете делать ночью, хозяин?

Тишина. Машина растаяла вдали. Дорога опустела.

- Что он хотел сказать, черт возьми? - недоумевал Тис. - Что я буду делать по ночам?..

Он смотрел, как оседает пыль, и вдруг до него дошло. Он вспомнил ночи, когда возле его дома останавливались автомашины, а в них - темные силуэты, торчат колени, еще выше торчат дула ружей, будто полный кузов журавлей под черной листвой спящих деревьев. И злые глаза… Гудок, еще гудок, он хлопает дверцей, сжимая в руке ружье, посмеиваясь про себя, и сердце колотится, как у мальчишки, и бешеная гонка по ночной летней дороге, круг толстой веревки на полу машины, коробки новеньких патронов оттопыривают карманы пальто. Сколько было таких ночей за все годы - встречный ветер, треплющий космы волос над недобрыми глазами, торжествующие вопли при виде хорошего дерева, надежного, крепкого дерева, и стук в дверь лачуги!

- Так вот он про что, сукин сын! - Тис выскочил из тени на дорогу. - Назад, ублюдок! Что я буду делать ночами?! Ах ты гад, подлюга…