Мученик Саббат (ЛП) - Абнетт Дэн

— Чудо? Какое чудо? — нервно спросил Люго. Биаги и Калденбах были неподалеку, и Гаунт мог видеть Роуна, Макколла, Даура и Харк в толпе. Позади толпы офицеров, сервиторы и прислуга, заканчивавшие работать со столами, приостановили свою работу, когда осознали, что что-то назревает.

— Двое из моих солдат отправились в Священные Купальни сегодня ночью. Один, по имени Маквеннер, был присмерти. Он был ранен на Айэксе, и полностью не вылечился. Другой, Сержант Колеа, получил травму головы на Фантине. У него было хроническое состояние, которые даже хирурги не смогли исправить. Как я понял, Колеа притащил Маквеннера в купальню. Это был акт товарищества. Я думаю, что недалекий ум Колеа ухватил то, что ему рассказали про святую воду, и он решил сделать правильную вещь. Глаза Люго сузились, когда он слушал.

— Когда я пришел,— продолжил Гаунт, — они были в главном бассейне, и там была Святая. Она была с ними, в воде, так же как, если бы она...

— ...крестила их? — прошептал Биаги.

— Именно так, маршал,— сказал Гаунт. — Когда все закончилось, оба были вылечены. Полностью вылечены.

— Вы, должно быть ошибаетесь, сэр,— сказал Калденбах.

Гаунт помотал головой. — Я допускаю, что правда и ложь, кажется, меняются местами здесь, на Херодоре, но я знаю, что я видел.

— Вы были единственным очевидцем этого, Гаунт? — спросил Люго.

— Нет, сэр. Это, так же, видели мой старший медик, санитар, по имени Лесп, и Аятани Цвейл.

Люго и Биаги обменялись взглядами. Гаунт мог видеть замаскированную тревогу на их лицах.

— Когда это произошло? — спросил Люго.

— Час назад, сэр.

— И только сейчас вы пришли сюда и рассказали мне?

Гаунт сделал паузу. — Аятани Цвейл квалифицированно ознакомил меня с этикетом, касательно таких событий. Я поспешил позвать главного аятани, прохвостов Экклезиархии, и первого чиновника, дабы эти чудеса могли быть закреплены и задокументированы, и внесены в священные записи.

— Вы проинформировали церковь и правительство до того, как проинформировали меня?

Гаунт кивнул. — Я не думал, что чудеса в ведении военных, Лорд. Аятани Цвейл сказал мне, что проявления доказанных чудес очень сильно увеличат значимость Херодора, как священного места. Это имеет значение для Имперской Церкви. Все Имперские подданные, на основании закона, обязаны информировать Экклезиархию о чудесах и знамениях. И, конечно же, это добавляет подлинности к происхождению Беати.

— Они не нуждается в происхождении! — резко бросил Люго.

— Сэр, я не понимаю,— сказал Гаунт. — Святая возродилась здесь, на Херодоре, и она доказала свою божественность истинными чудесами. Это, я уверен, причина для всемирного празднования. Так почему же вы выглядите разгневанным?

Люго напрягся и посмотрел вокруг, внезапно испугавшись того, как он выглядит. Он с усилием улыбнулся. — Ты меня не правильно понял, мой дорогой полковник-комиссар. Я всего лишь... поражен. Чудеса, как ты говоришь, за гранью нашего понимания, за гранью обычной жизни, и я признаю, что тревожусь из-за всего, что не вписывается в прагматичный, физический мир солдатской службы. Я уверен, что мои братья здесь согласятся с этим?

Послышались возгласы одобрения из зала.

Люго посмотрел на Гаунта. — И мне не стыдно признать, что понятие чудес пугает меня, Гаунт.

Невидимая вселенная оказывает влияние своей силой на наши материальные жизни. Этим видом... магии, слишком часто пользуется наш заклятый враг. Так что, пожалуйста, простите мне мой тон. Конечно же, это причина для радости.

Это была великолепная увертка, Гаунт должен был отдать ему должное.

— Я сразу же отправлюсь к первому чиновнику, и проконсультируюсь с ним, как мы должны будем теперь поступить. Собрание отсалютовало Люго, когда он быстро пошел к выходу, с Биаги за спиной. Затем разговоры возобновились, сразу же.

— Это правда? — мягко спросил Харк, как только подошел к Гаунту.

Гаунт кивнул.

— Но Колеа был...

— Навсегда травмирован, я знаю. Дорден не знает, что случилось. И это очень пугает его.

— И Люго тоже.

— Это другое,— сказал Гаунт. — Я думаю, что Люго испугался из-за того, что он контролировал свою игру всего лишь пять минут назад, а теперь, определенно, утратил контроль.

Шрамы были все еще на своих местах: старые, розовые, гладкие, переплетающиеся на затылке от шеи до макушки. Волосы никогда, как следует, не отрастали через эту паутину, и Колеа всегда брил голову.

— Дай мне еще раз посмотреть,— сказал он. Анна Керт поколебалась, и затем опять подняла ручное зеркальце.

Колеа скосил глаза в сторону, чтобы изучить отметины на своем черепе.

— Настоящее месиво.

— Ага, было,— сказала она. Она опустила зеркало, потому что у нее дрожали руки и она не хотела его выронить. — Давай проведем еще несколько тестов,— сказала она, надеясь, что ее голос звучит весело.

— А ты еще недостаточно провела? — спросил он. Она встретилась с ним глазами и сглотнула. Между ними проскочила искра, которой не бывало с того дня на Фантине двумя годами ранее. Это было так, словно он восстал из мертвых, и хотя она была в не себя от радости, от того, что он вернулся, это пугало ее. Это было за гранью ее профессиональных знаний, чтобы объяснить.

— Почему бы тебе не присесть? — предложил он. — Выглядишь так, будто увидела призрака.

Она засмеялась, тупо в восторге от ужасной шутки, и села на деревянный стул, напротив койки, где сидел он. В лазарете было тихо, хотя те пациенты, которые уже проснулись, уже слышали, что произошло и шептались, друг с другом. Неподалёку слышалось мягкое жужжание медицинского резонатора, когда Дорден проводил аппаратом над торсом Маквеннера уже в энный раз. Дорден мельком оторвался от своей работы, увидел, что Керт смотрит на него, и пожал плечами. Они оба нервничали.

Они много чего повидали с полком, ни чего такого.

— Что ты помнишь, Гол? — спросила она.

Он нахмурился, сжав губы, на секунду напомнив Гола Колеа с поврежденным мозгом, пытающимся вспомнить чье-либо имя, или что он должен сделать.

— С ясностью, я помню улицу на Уранберге, жилые дома Купола Альфа. Крийд лежала. Ранена. Вражеский огонь. Те чертовы уроды локсатли. Я помню удары от их флешетов. Тот характерный звук... шипение, треск колючей шрапнели. Я пошел за Тоной. Она была с Алло и Дженком, и оба были мертвы. Шрапнель попала ей в руку и бок. Выглядело скверно. Я поднял ее и побежал. Я...

— Что?

— Я больше ничего не помню после этого. После этого все расплывчато. Знаешь, когда ты плаваешь, а потом, когда ныряешь, звуки становятся приглушенными и пустыми? Чувствуется так, как будто мои воспоминания напоминают эти звуки. Смутные, нечеткие. Когда моя голова высунулась из воды в том бассейне, все звуки вернулись, и я вспомнил, кто я такой.

— Прошло два года.

— Два года? — с удивлением он открыл рот. — Расскажи мне.

— Что рассказать?

— Расскажи мне, где я был. Расскажи мне, что происходило.

Она выдохнула и посмотрела на пол. — Снаряд локсатля. Он попал тебе в затылок и... и мы ничего не могли сделать. Ты почти умер. Ты должен понять, Гол...

— Я понял, что вы сделали все, что могли.

— Нет, я имею ввиду... это ненормально. Ты потерял значительную часть мозга. Твоя личность была уничтожена. Ты с трудом мог вспомнить свое имя. Ты был, как тень. Пустое тело.

— А теперь я нет.

Она уставилась на него. — Гол, я просканировала твой череп инфраометром и магнитным резонатором.

Никаких изменений. Твой мозг в таком же состоянии, как и был. Никакой реконструкции, всего лишь небольшое количество излеченных синапсов. Абсолютно невозможно, чтобы ты был... в таком состоянии. Колеа поднял руку и пробежался пальцами по сетке шрамов.

— Ты сказала, что это было чудо.

— Чудо. В буквальном смысле этого слова. Для тебя и Вена.

— И это тебя пугает.

— Да, пугает. Он заморгал при этих словах и отвернулся. Керт подпрыгнула на ноги.

— Ох, Гол! Нет! Не пойми меня неправильно! Меня только пугает неизвестное. Как и Дордена... Боже-Император, да всех!