Кровавая купель - Саймон Кларк

Бежать надо было быстро. Hey presto. Требовалось взбежать на колокольню, отцепить наручники и сбросить трубу как раз вовремя, чтобы увидеть клуб дыма.

Если у тебя скорости не хватало (или они для вящего веселья запирали ворота на дорожке), ты бежал, как ошпаренный, а потом – БАХ! На руках ожоги, волосы обгорели, и еще два дня ты ходил глухой как пень.

Дэйв молил их вести себя поскромнее. Они сначала ржали, а потом наступили ему на руки и стали гасить сигареты об его лицо.

С Сарой я в это время не виделся, и когда возник шанс привезти еще горючего для генераторов, я быстро вызвался добровольцем.

Курт мне сказал, что у них нет лишнего бензина для машины, чтобы отвезти меня в Ульверстон, где надо было забрать полный бензовоз горючего (хотя для их сумасшедших гонок бензина у них хватало), так что мне предстояло идти пешком, что должно было занять целый день.

А я, честно говоря, не возражал. В Эскдейле становилось душно. Едва можно было позволить себе дышать – а вдруг кто-то из Команды сочтет это за оскорбление. Тогда и тебе придется тащить жестянку.

Я направился на юг по сельским дорогам и не видел по пути ни одного Креозота.

Я все еще надеялся, что Курт и Джонатан перебесятся. Увидят, что все распадется на куски, если они не заставят людей работать на благо всей общины, а не ради роскоши немногих счастливцев.

Дэйв Миддлтон моего оптимизма не разделял. И сейчас, когда я шел прочь от Эскдейла в этот холодный день октября, он наверняка обдумывал, что сделает и что скажет, когда я вернусь.

Глава тридцать пятая

Из-за мерзкой погоды и разрушающихся дорог я вернулся на бензовозе в Эскдейл только через два дня.

Припарковав машину, я пошел ко входу в гостиницу, когда мне навстречу пролетел Саймон, будто на нем штаны горели.

Он тащил жестянку. Глаза его сочились ужасом, он всхлипывал, летя по дороге к церкви.

Я подумал, что ничего тут не изменилось. Но ошибся.

– Что там с Саймоном? – спросил я у Штанины, который смотрел вслед бегущему парню. – Там только чайная ложка пороха. Он хуже себе сделает, если надорвется на бегу.

Штанина глянул на меня глазами, горящими смесью ужаса и горячащего кровь волнения.

– Они сменили правила. Курт начинил трубу гелинитом!

– Святый Боже!

Я повернулся посмотреть. Еще десятки лиц смотрели из окна гостиницы.

Саймон вылетел из ворот у конца дорожки, побежал дальше по дороге к деревне, перескочил мост через поток и круто полез на колокольню.

С такого расстояния он казался крошечным, но видно было отчаяние в его движениях, в стиснутой в руке серебристой трубе.

Время. Я посмотрел на часы. Прошло семь минут. Еще три минуты, чтобы забраться наверх, вытащить ключ, потом…

Издали донесся слабый треск и разнесся эхом между строений.

Я посмотрел на церковь. По ветру уносился клуб дыма. Саймон уже не бежал.

Кто-то укоротил фитиль.

Надо мной раздались веселые возгласы, потом смех. Вдруг этот звук стал далеким-далеким. Я ушел в яблоневый сад, и там меня стошнило. Я проклинал Бога и жалел, что вообще вернулся в Эскдейл.

В последний день жизни Дэйва Миддлтона он попросил меня пойти и помочь ему починить насос, который качал в гостиницу воду из источника. По дороге он говорил на обычные темы, которые его волновали:

– Курт и Джонатан совсем себя не контролируют… они так непредсказуемы… Наверное, дело в таблетках, которые они глотают.

– Я не вижу, что мы тут можем сделать, – сказал я. – У них своя армия.

– Должно быть решение… Только я слишком выдохся, чтобы что-то делать. Мое дело – чтобы генераторы вертелись, была пресная вода в баках, и работали унитазы. Вот, посмотри.

Его голые до плеч руки были вымазаны коричневым.

– Сегодня в шесть утра я выкапывал человеческие экскременты из стоков. Когда не хватило газа, чтобы приготовить завтрак их величествам, они вот что сделали… вот, на веке… И еще сзади на шее. Видишь? Ожоги от сигарет.

– Ты мог бы просто взять и уйти.

– У нас тут есть дети даже шести лет. Ты думаешь, я их брошу? Это называется ответственность. Ник. Нельзя просто пожать плечами и уйти на закат.

Я открыл дверь насосной.

– Ладно, что тут с ним?

Дэйв пожал плечами:

– Ты у нас специалист.

– Горючего здесь пока хватает.

– Ты помнишь. Ник, что говорилось там, в. саду, в день после убийства Боксера?

– Ага, революция. Можешь с тем же успехом сесть верхом на свинью и ждать, что она отрастит крылья и отнесет тебя в рай.

– Курта и Джонатана можно низложить. Если у нас будет план.

– И еще грузовик с оружием и люди, готовые и умеющие его применить… Слушай, насос вполне исправен. Просто кто-то выключил мотор.

Я его запустил и посмотрел на Дэйва. Он дрожал.

– Я хотел, чтобы ты сюда пришел и мы могли поговорить с глазу на глаз. – У Дэйва в руках была сумка. – Возьми это.

– Дэйв, что за игру ты затеял? Если Курт узнает, что ты баловался с подачей воды, ты понесешь жестянку… Господи, где ты это взял?

На дне сумки, как жестянка с бобами, лежал пистолет.

– Он заряжен, – сказал Дэйв. – Я его нашел под сиденьем “мерседеса”, на котором ездил Боксер.

У Дэйва был жуткий вид. Будто он собирался запустить опасную цепь событий, которая тут же вырвется у него из рук. Он вытер пот, текущий по лицу градом.

– Дэйв, он мне не нужен. Избавься от него.

– Тебе он понадобится.

– Понадобится? Ради всех чертей, зачем?

– Если тебе хватает храбрости выступить против Тага Слэттера, тебе хватит храбрости попросить Курта и Джонатана уйти от руководства.

– Что ты несешь? Уйти от руководства? Будто они командуют местной торговой палатой! Этих подонков нельзя просить по-хорошему. – Я вытащил пистолет. – Надо взять вот это, вышибить им мозги, захватить власть и не стесняться использовать его снова и снова, чтобы ее удержать. Быть лидером – это значит положить себе жернов на шею. – У Дэйва от моей речи разгорались глаза. – Если ты лидер, а у людей не хватает еды – ты виноват. Если они болеют и нет лекарств, чтобы их лечить, – ты виноват. Если напали Креозота и убили кого-нибудь – ты виноват. Нужно думать о тысяче вещей сразу, и это как держать на шесте тысячу тарелок – и все это время оглядываться, не пытается ли кто-то вонзить тебе нож в спину.

Дэйв сказал:

– В ситуации, подобной этой, лидер имеет и привилегии. Лучшая комната в отеле. Еда, питье. Комфорт. Я признаю, что времена изменились; новый лидер может завести себе двенадцать жен, и никто возражать не будет.

– Мне не нужно двенадцать жен, мне нужна Сара. Я…

Этот хитрый тип меня подловил. Ему даже не надо было мне говорить, что лидером должен стать я. Я сам это сказал.

– Ну нет, Миддлтон, ни за что. Только не я.

– Ник, ты – естественный кандидат… нет, ты послушай. Не уходи! Я спрашивал Сару, Китти, Мартина, кто, по их мнению, должен быть лидером. Я не называл имен – но они все назвали тебя. Ты единственный, кто может это сделать.

– Почему я? Я в школе завалил все экзамены. У меня нет талантов. Я…

– У тебя есть таланты. Нет, не в смысле, как у Мартина Дел-Кофи. Ты не ученый. Но у тебя есть интуиция. Когда тебе хочется, ты можешь, как хамелеон, стать таким, как тот, с кем ты говоришь. Я – нет. Во мне видят только чванливого церковного мальчика. Признаю. Я такой и есть.

– Значит… – Я покачал головой. – Я человек народа?

– Да.

– Не выйдет. Даже если бы я мог избавиться от этих двух тиранов, быть боссом – это для меня слишком трудная работа.

– Ник, никто не спорит, что это будет бремя. Временами будет даже больно, но ты не бросишь. Это называется ответственность.

– Я не согласен. Возьми это обратно.

Я сунул пистолет ему в руки.

– И советую тебе спрятать его куда поглубже, Дэйв, иначе они с тебя шкуру снимут.

– Ты знаешь, в чем беда с тобой, Ник? Ты слаб в коленках. Так это называется? Слаб в коленках. Это значит, что ты боишься. Напуган до смерти. И не этими двумя негодяями. Потому что ты дитя. Ник. Тебе бы понравилось поиграть в красивый бунт. Ты готов рискнуть жизнью, никто не сомневается – все видели, как ты вышел против Слэттера. Ты боишься принять неверное решение и взять на себя последствия. Ты боишься того, что называется ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

– Чушь!

– Тогда… – Дэйв наставил на меня пистолет. – Ты сделаешь, что я сказал. Ты сбросишь эту банду садистов, а потом станешь нашим новым лидером.

– Ты думаешь, что можешь меня заставить это сделать под дулом пистолета? Тебе нужно отдохнуть, Дэйв, долго и хорошо отдохнуть.

– Ник, я много думал и много молился. И я думаю, Господь указал мне путь.

– Положи пистолет в сумку, Дэйв.

– Я знаю, что не могу наставить на тебя пистолет и заставить стать лидером. Но если я приставлю пистолет к своей голове… смотри.

– Перестань, Дэйв! Сними палец с курка!

– Я не могу застрелить тебя. Но мне оказалось легко приставить пистолет к своей голове, вот сюда, и потянуть курок. Легко, очень легко. На самом деле – желанно.