Дурная Слава - Дино Динаев

— Никуда не годится! — сказала она. — Должна быть эрекция.

Она взялась за Бена рукой и несколько раз дернула вверх-вниз. В глазах Бена помутилось. Он терпел из последних сил, но терпение его не являлось чем-то безграничным. Замок уже скрипел, поддаваясь, дверь со скрежетом поползла по полу.

Согбенная фигура Веткина с внушительной связкой наперевес полезла, было в дверь, но замерла, пораженная открывшейся картиной.

— Что же вы вытворяете, животные? — с отчаянием возопил охранник.

Полина оглянулась на крик, и в это время терпение Бена благополучно иссякло, колени мелко запульсировали, девушка шарахнулась с воплем назад, но не успела отскочить.

— Прости, я не специально, — простонал Бен, сползая спиной по шкафу.

Веткин затошнило и вырвало, зажимая рот кулаком, он освободил проем. Шаги бухали удаляясь.

— Уходить надо! — Бен торопливо натягивал брюки вкупе со скатанными трусами, он никогда так не скатывал, только женщины это умеют.

Полина деловито подтерла щеку и сказала.

— Куда торопиться? Охранника можно не опасаться. Займемся сейфом.

Бен восхитился ею второй раз.

— Ты прости меня, я действительно не специально, — проговорил он, берясь за сейф.

— Разве что-то было? У нас ничего не было, Магерамов! — настойчиво повторила она.

— Вдолби себе эту простую мысль, и нам станет легче обоим.

— Уже вдолбил! — зло сказал он.

Они выволокли сейф и, наконец, открыли. В сейфе было две железные полки, обе пустые, только на верхней лежал лист бумаги.

— Ради этого я прошла сквозь все эти муки! — вскричала Полина, хватая листок и размахивая им.

— Я бы на твоем месте все-таки его прочитал, — заметил Бен, которого обидело такое отношение к случившемуся.

Его коробило двуличие Полины, то негодование вечером изображала, не прошли и дня, как деловито обращается с ним, словно девушка, осваивающая на имитаторе процесс одевания резиновых изделий.

Девушка разгладила листок.

— Тут письмо!

Если найденное и являлось письмом, то крайне странным. Без приветствия, без подписи, оно скорее было набором высказываний, словно Краюшкин пытался зафиксировать некие известные ему вещи и набросать план дальнейших действий.

"Базилевский поплатился за свои грязные делишки (см. Росоружие).

Он целыми днями торчит в ОПП, приходит сам не свой. Проверить!

Все сильно удивятся 17 ноября".

— Все, — разочарованно произнесла Полина. — А что у нас 17-го?

— Не знаю. Улган-Мулган 1декабря открывается. Сегодня 3 ноября. Две недели осталось. Что это за история с Росоружием?

— Не может быть, чтобы ты ничего не знал об этом вампире на рынке оружия. РОСОР — фирма-призрак, об этом знают все. Сама по себе она пустое место, ничего не продает, ничего не имеет, но маленький нюанс — в его правлении одни министры.

Если Шпольаричу Желько РОСОР прикажет прилюдно спустить штаны, то он сделает это незамедлительно. Периодически владельцы РОСОРа. подставляют на бабки какую-либо фирму на рынке оружия. К этому все привыкли, даже статья расходов имеется соответствующая. В этот раз подошла очередь «Росы». Подсунули для продажи атомный крейсер «Сатрап». Вся соль в том, что продавать «Сатрап» запрещено законодательством, но РОСОР стало продавливать купчие бумаги через «Росу». И продавило бы, будь спок, а потом суд, и совершенно законно обули бы на пару сотен лимонов. «Сатрап» бы перегнали обратно в порт приписки, его годами гоняют с места на место, а денежки, конечно, никто бы и вздумал возвращать. И все прошло бы без вазелина, но Базилевский встал насмерть, словно у него две жизни, причем одна в Швейцарском банке. Желько не успел его уволить, а потом было поздно. Базилевский действовал так, словно знал все шаги фирмы-призрака наперед.

Ему даже аварию пытались подстроить, но он умудрился выйти из нее без единой царапины. На каждый иск РОСОРа он отвечал встречным. Он забрался в такие дебри юриспруденции, предоставляя в приложениях тома узкоспециальной документации, что достаточно было малейшей ошибки, чтобы налоговый цербер РОСОРа порвал его как тузик грелку. Целый институт адвокатов РОСОРа днем и ночью лопатил предоставленные документацию, требуя немыслимые справки в невыполнимые сроки, но Базилевский не ошибся ни разу. Он настолько грамотно составил иск в центральный Арбитраж, в пух и прах разнеся разнесчастный «Сатрап», что РОСОР отозвало все свои иски. Представляешь что это такое? Время пошло вспять, и динозавры вернулись.

— Стало быть, Базилевский спас фирму? Ему ноги должны за это целовать. И что тут плохого?

— Нигде не любят, если кто-то начинает работать под чужой крышей, — пожала она плечами. — А после «Сатрапа» это стало и ежу понятно.

И в этот момент в соседнем кабинете грянул звонок. Бен автоматически глянул на часы. Без пяти пять.

— Это тот, кто всегда звонил Краюшкину! — в панике воскликнула Полина. — Крыша Базилевского!

Она опрометью бросилась в коридор, Бен с некоторым опозданием последовал за ней, надо было натянуть штаны. Полина уже вертела ключом в замке кабинета. Звонок продолжал надрываться — длинные тоскливые трели в пустом кабинете. Наконец замок поддался и, отшвырнув в сторону дверь, так что она шваркнулась о стену, девушка влетела в комнату.

— Только ничего не говори! — с отчаянием крикнул Бен.

Поздно. Полина схватила трубку и крикнула:

— Алло! Кто это?

Она послушала и с треском положила трубку.

— Ошиблись номером. Спросили консерваторию.

Бен взорвался.

— Почему ты стала сразу болтать? Надо было слушать, а еще лучше дать трубку мне, потому что я слышал и могу опознать гораздо больше голосов, чем ты!

— Прекрати орать на меня, я тебе кто, жена?

Бена осенило.

— Ты сказала, что спросили консерваторию? А какой здесь номер? — 92…-начала она.

— Дальше можешь не продолжать. Это внутренний номер.

— Это значит, что звонили из корпуса!

Бен нажал кнопку АОН, но определитель лишь высветил знак вопроса.

— АОН не определяет номер только в одном случае, если звонили из кабинета Ерепова!

— Полина схватила его за руку. — Я боюсь, Магерамов, не ходи туда! Не оставляй меня одну! Убийца в корпусе, четырьмя этажами выше, какой кошмар!

— Я бы сказал больше, он практически в моем кабинете. Ты пойдешь со мной. На двоих он не кинется. В случае чего позовем Веткина и устроим много шума. Маньяки не любят, когда их выволакивают на свет как тараканов.

Когда они вышли в вестибюль, охранник из своей будки тщательно надиктовывал слова в телефон и их не заметил: