Бремя любви - Элизабет Хардвик

Вин покраснела, решив, что он намекает на ту ночь, но тут же одернула себя. Нет, она не позволит смутить себя сейчас, когда на карту поставлено счастье Чарли.

— Ну неужели ты не понимаешь, Джеймс, что даже его дурацкое поведение доказывает, как ты ему нужен? Ты отверг его, когда он был крошкой. Прошу тебя, не отворачивайся от него сейчас! — Она глубоко вздохнула. — Когда ты приехал, я действительно намеревалась настроить сына против тебя. Меньше всего мне хотелось, чтобы ты занял место в его сердце. Но теперь…

— Но теперь ты увидела в этом определенные преимущества, — насмешливо прервал ее Джеймс, — Можно отдать его мне и спокойно устроить свою жизнь без его возмущенного сопения под ухом.

— Нет! — Вин мгновенно и резко отвергла его предположение. Ее глаза заблестели от несправедливой обиды, но она попыталась сдержать свои эмоции. — Я так люблю Чарли! Как мог ты такое подумать…

— Ты-то любишь его, а вот твой жених уж точно нет! Что разве не так? — с вызовом ответил Джеймс.

— Мой.., мой что?.. — Вин в смущении уставилась на него. — Но Том и я даже не помолвлены. Да и вообще…

— Что вообще? — продолжал нападать Джеймс. Вин все-таки решила сказать ему всю правду. В конце концов, эта история уже не имеет значения.

— Некоторое время назад мы с Томом поняли, что у нас ничего не получится. Я и раньше знала, что он не по душе Чарли, но мне и в голову не приходило, насколько это серьезно, то того момента, как…

— До того момента, как я встал у тебя на пути. Видно, Чарли крепко не любил его, если обратился за помощью к своему презренному отцу…

Его голос задрожал, хотя он и пытался придать ему насмешливый тон.

— Чарли никогда не презирал тебя, — тихо сказала Винтер. — Совсем наоборот, он боготворил тебя. Я думаю, в этом одна из причин его теперешнего поведения.

— Он понял, что его идол — всего-навсего заурядный человек, не так ли?

— Эта автокатастрофа потрясла его, Джеймс. Вчера вечером он спросил меня, что с ним будет, если я попаду в подобную аварию.

— И что же ты ему ответила? — мрачно спросил Джеймс. — Что если он не захочет, то может и не переезжать ко мне?

Растерянное выражение лица выдало Вин, и он с осуждением посмотрел на бывшую жену.

— Ну неужели ты не понимаешь, — горячо продолжала взывать к нему Вин, — что прежде всего ты тоже обязан войти в его жизнь. Ведь необходимо, чтобы между вами существовала неразрывная связь…

— Неразрывная связь? И как ты это себе мыслишь? Ведь я возвращаюсь в Австралию, а он остается здесь.

В Австралию?! Чтобы не упасть. Вин вцепилась в спинку стула. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ей хотелось плакать, кричать и умолять Джеймса, чтобы он сказал ей, что это просто шутка. Но, к счастью для своего женского самолюбия, у нее перехватило дыхание, и она не смогла произнести ни слова.

— Так будет лучше всего! — Он отвернулся от нее. — Открой глаза, Вин. Может быть, тебя это и устраивает, но его-то такой расклад вряд ли устроит. Во всяком случае, до тех пор, пока он будет считать, что мое близкое соседство угрожает вашим взаимоотношениям.

Вин с удивлением посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что Чарли, как и любой другой мужчина, весьма ревниво охраняет свою территорию от любых вторжений. Поэтому он и не хочет меня ни в своей, ни в твоей жизни.

Вин покраснела от внезапно пришедшей на ум мысли. Неужели Джеймс намекает ей, что он догадывается, какие чувства она испытывает к нему и что это тоже повлияло на его решение вернуться в Сидней?

Отчаяние придало ей силы.

— Но если ты его любишь, действительно любишь, ты должен понимать, как важно для него научиться считаться с другими! — жарко продолжала она. — Ты нужен ему, Джеймс! Только ты можешь показать ему, как ведут себя настоящие мужчины! Ведь я же только женщина! Сейчас ты нужен ему даже больше, чем в детстве. Тогда ты отвернулся от него, но я умоляю тебя, не оставляй его сейчас! Вспомни, Джеймс, он же твой сын. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я опять вошла в твою жизнь, но ради Чарли…

— Что? — яростно выкрикнул он.

Вин сразу же замолчала, подавленная той страстной силой, с которой он произнес это короткое слово. Смутившись, она нерешительно помялась и испуганно посмотрела на него.

— Что ты только что сказала? — глухо спросил Джеймс.

— Я сказала… — Вин облизнула вмиг пересохшие губы и остановилась. Ее лихорадило от волнения, перед глазами расплывались круги. — Я сказала, что Чарли нуждается…

— Нет, не то. Ты, кажется, сказала, что я не хочу тебя?

Она нервно перевела взгляд с Джеймса на кровать, а потом на окно. Ее бедное сердце было готово вырваться из груди, она вся дрожала от сильнейшего эмоционального напряжения. Ну вот, теперь он начинает насмехаться надо мной, подумала она, страдая от одной мысли о том унижении, которое ей сейчас предстоит претерпеть.

— Я сказала, что понимаю, что ты не хочешь, чтобы я опять вошла в твою жизнь, — беспомощно повторила Вин. В горле стоял комок, мешавший ей говорить. Она боялась взглянуть на него.

Джеймс медленно подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она вздрогнула, но ее широко раскрытые глаза выдали ее чувство.

— Какого черта. Вин, ты несешь подобную чушь, — возбужденно заговорил Джеймс. — Ты прекрасно знаешь, что это не правда. Ведь ты же сама все время повторяла мне, что знаешь, зачем я приехал из Австралии и чего я хочу. Что за игры, Вин? Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? Приходишь сюда, разводишь разговоры о том, что Чарли.., мой сын нуждается во мне… Ты подумала о моих чувствах? Когда я вижу тебя, я просто перестаю управлять собой! А ты стоишь рядом, такая холодная и уверенная в себе, как будто не знаешь…

Холодная и уверенная? Вин лишилась дара речи. Неужели он не замечает, как у нее от волнения трясутся руки?

— Вин, приди в себя! Неужели ты не видишь, что я едва сдерживаюсь, чтобы прямо сейчас не схватить тебя и не повалить на кровать! — Джеймс шумно задышал. — Ничего удивительного, что Чарли не желает, чтобы я жил в вашем доме. Уж он-то точно понял, как я отношусь к его матери. Он прекрасно понимает, что вне зависимости от того, как сильно я его люблю — а я действительно его люблю, — если он даст мне хотя бы полшанса, я сделаю все, чтобы ты вернулась ко мне.

Вин с трудом понимала, о чем он говорит. Во время своей тирады Джеймс, не в силах сдержать себя, отпустил ее плечо и теперь гладил ей лицо и волосы. Он осторожно привлек ее к себе и, задержав дыхание, замер. Все закружилось у Винтер перед глазами. Опустив веки, она впитывала в себя исходившие от него волны страсти. Ей хотелось крепче прижаться к нему, обнять его, слиться в долгом поцелуе…