Парки и дворцы Берлина и Потсдама - Елена Грицак

Во всех творениях Ленне заметно пристрастие к единству, что касается не только стиля и форм, но и духовной сути его отнюдь не бездушных произведений. Этим ни Сицилианский сад, ни Северный не отличались от ранних построек, то есть прекрасно вписывались в одухотворенную атмосферу дворцового комплекса. Облагородив собой ранее неухоженные участки, образно представив классицизм и рьяного сторонника этого стиля Петера Йозефа Ленне, они ознаменовали собой завершение пейзажного парка.

Шарлоттенхоф

Третий дворец Сан-Суси занимал большой участок в южной части парка, раскинувшийся от главных зданий до Бельведера. Его королевское название – Шарлоттенхоф (нем. Charlottenhof) не относится ни к одной из прусских принцесс, поскольку произошло от имени последней владелицы, Шарлотты фон Гентцков. Вид на него открывался с конца дуговой дорожки, которая завершалась там, где раньше стоял фахверковый дом, чей владелец жил в Потсдаме, а комнаты сдавал внаем архитекторам Бюрингу и Гонтарду. В 1825 году дом купил Фридрих-Вильгельм III, намереваясь переделать средневековую постройку для кронпринца, будущего короля Фридриха-Вильгельма IV. Наследник занимался перепланировкой лично, подобно своему великому деду составляя планы, делая наброски фасадов, двора и внутренних помещений.

Дворец Шарлоттенхоф

Шарлоттенхоф расположился на прежней площади и сохранил скромный вид одноэтажного помещичьего дома. Крайне простое оформление главного входа перекликалось со сдержанностью дорического портика, открывавшего путь во внутренний двор. Веселый садик дворца заставлял вспомнить о греческом перистиле, которому полагались яркие цветы, крошечный источник и столь же скромной величины беседка, отнесенная в угол, чтобы не затмевать красоту дворцового парка.

Простое, выдержанное в классическом стиле убранство дворца вполне согласовывалось с его внешним видом. Интерьеры, мебель и остальное убранство, как и здание в целом, создавались по планам архитектора Карла Фридриха Шинкеля. Вестибюль и зал, выходящий в сад, занимали центр здания и своей банальной планировкой напоминали прежний дом. В вестибюле две боковые лестницы вели к возвышению, с которого можно было войти в зал и расположенные по обе стороны от него комнаты.

Для спальни наследник прусского престола выбрал небольшую комнату в полукруглом выступе, с окном, откуда открывался лучший в доме вид на парк. Пройдя через небольшую приемную, принц оказывался в кабинете, куда определил коллекцию собственных картин. Работы итальянских мастеров Возрождения и раннего барокко по его желанию развешивались ровными рядами на фоне зеленых стен, разделенных золочеными полосами. Роскошный стул с высокой спинкой – единственная вещь, выбивающаяся из кабинетной строгости комнаты. Выполненное из стали, в некоторых частях покрытая серебром, эта вещь прибыла в Германию из России и являлась работой тульских мастеров.

Соседняя гостиная сегодня декорирована обоями светло-голубой окраски и убрана мебелью с обычной для своего времени зеленоватой обивкой. Сюжеты гобеленов на сиденьях и спинках повторяются в незатейливых итальянских и швейцарских пейзажах, вывешенных на стенах просто для создания уюта. Следующий зал король намеревался использовать в качестве столовой, но, видимо, передумал, поэтому пышный стол-сервант уже тогда был музейным экспонатом. Тем не менее главной ценностью этой комнаты является не мебель, а цветные гравюры. Развешенные в два ряда, они выполнены начинающим гравером Вольпато с оригиналов известного художника Людовико Тезио. Тот в свою очередь испытав воздействие творчества Рафаэля, использовал мотивы, запечатленные прославленным живописцем в лоджиях Ватикана, как известно, носивших его имя.

Огромное количество гравюр, собранное владельцами Шарлоттенхофа, потребовало устройства своеобразного музея, коим стал Гравюрный кабинет. Более 40 печатных оттисков на меди, выполненных по мотивам произведений живописцев итальянского Ренессанса и европейского барокко, украшают стены и даже потолок этого небольшого помещения.

Современные посетители дворца, минуя красный угловой кабинет, думают, что попадут в гостиную, а оказываются в… походной палатке. Подобное впечатление создают обои с бело-голубыми полосами, шатровый потолок и кровать, подобная ложу, на котором принц Вильгельм отдыхал в перерывах между боями. Собственно, вначале кроватей было две; их форма и расположение вдоль стен настолько соответствовали военным вкусам, что даже такие мирные люди, как Александр фон Гумбольдт, обитая в этой комнате, ощущали причастность к походному быту.

По контрасту с жестким натурализмом шатровой спальни рядом зодчий расположил покои придворных дам – виртуозно декорированное помещение, наполненное духом немецкого романтизма. Изящная мебель, легкие шторы, светлые обои и особенно секретер, выполненный по эскизам Шинкеля, не оставляют сомнения в том, что здесь собиралось утонченное женское общество. Помимо убранства, характерную атмосферу создают полотна со сказочно красивыми пейзажами старой Германии.

Шатровый кабинет во дворце Шарлоттенхоф, выполненный по образцу походной палатки Фридриха-Вильгельма IV

Пергола в парке Шарлоттенхоф

Вид из широких окон прелестной дамской комнаты дает возможность сравнить живописные фантазии с реальностью. В планировке территории вокруг дворца сказалось влияние итальянского взгляда на богатое поместье. В 1835 году к востоку от парадного входа появился розарий с беседкой, а с обратной стороны раскинулась Роща поэтов, окаймленная изгородью из кустарника и деревьев с толстыми стволами и густыми, тщательно постриженными кронами. Виновниками торжества в этой части парка стали Данте, Петрарка, Гёте, Шиллер, Виланд, Тассо, Гердер и Ариосто, увековеченные в бюстах, созданных мастерским резцом Г. Блезера. Архитектурным центром литературного сквера послужил чугунный фонтан со статуей Нептуна.

Статуи двух подростков из скульптурной группы «Ильдефон», по некоторым толкованиям изображают сон и смерть. Как и многие другие пластические образы Сан-Суси, сама композиция представляет собой копию, в данном случае произведения второй половины I века до н. э., над которой немецкий мастер трудился в Мадриде, точнее, в зале музея Прадо. Две мраморных емкости на концах дорожек носят патетичные названия «Ваза Медичи» и «Ваза Боргезе». Первая отличается рельефным рисунком, изображающим жертвоприношение Ифигении, тогда как вторая оформлена сценой шествия поклонников Вакха. Обе посудины скопированы с античных оригиналов, и поныне хранящихся во дворце Уффици и Лувре.

Кайзеровские купальни

По прошествии времени уже никто не сомневался, что для Сан-Суси лучшими оказались идеи Ленне. Всем последующим архитекторам, работавшим в Сан-Суси, приходилось оглядываться на его замыслы. Впрочем, во второй половине XIX века облик дворцового ансамбля формировался и другими зодчими, в основном представителями архитектурной школы Шинкеля, увековечившими себя в ренессансных линиях Римских купален, молочной фермы и фазанника. Построенные в манере итальянских вилл, все эти постройки еще не противоречили античной строгости дворца Шарлоттенхоф, чего нельзя сказать об Оранжерее и тем более о Храме мира – работе склонных к подражанию учеников Шинкеля, попытавшихся воссоздать романский стиль. В противоположность изящной классике Храма дружбы, он походил на средневековую крепость не столько формами, сколько деталями, например зубчатыми башенками и подъемными мостами.

Дом садовника с аркадой в архитектурном комплексе Римских купален

Комплекс «античных» зданий на берегу небольшого, заросшего деревьями озера получил название «Римские купальни» только по виду, а в действительности являлся усадьбой королевского садовника. Первый его проект одновременно с эскизами дворца Шарлоттенхоф был представлен королю в 1826 году. Строительство началось лишь три года спустя, когда освободился от других работ зодчий Перзиус. Он начал с дома садовника, через несколько месяцев приступил к похожему на греческий храм павильону, а еще позже выстроил переход, соединивший хозяйственные строения с жилыми.

Озеро перед Римскими купальнями

Далее усадьба дополнилась двумя оригинальными беседками в саду. Торжественность этих строений, своим видом напоминавших балдахины, подчеркивалась не столько формой, сколько пластическим оформлением – бронзовыми бюстами Фридриха-Вильгельма III и королевы Луизы. На противоположной стороне комплекса самым заметным сооружением стала терраса, подобная открытым аркадам римских вилл. В планах короля, конечно, не предусматривались банные удовольствия в доме садовника. Комплекс на берегу озера получил название не по назначению, а из-за того, что слишком походил на жилище богатого римлянина, в котором непременно устраивались бани.